Врачом лучший стрелок ВМС не был и не мог объяснить, что с ней происходит. Но одно было ему очевидно. Если бы она пилотировала настоящий самолет, а не авиатренажер, кончилось бы все тем, что заглох двигатель и судно ушло в пике, а потом – взрыв, пожар и поиски черного ящика для выяснения, что пошло не так.
Он нажал кнопку «отбой» и взбежал по трапу к имитатору. Дверь открылась автоматически, и он увидел, что Эми привалилась к панели управления. Он усадил ее в кресле вертикально и легонько похлопал по бледным щекам.
– Так, детка, давай, очнись. Все нормально?
Веки Эми дрогнули, она открыла глаза.
– Какого…
– Это ты расскажи мне. Ты вырубилась, а потом упала.
Она нахмурилась.
– Джейк… ну, парень, с которым я пришла… он видел?
Мужчина покачал головой.
– Он пошел за кофе.
Она сжала челюсти.
– Он не должен ничего знать. Ни слова ему, ладно?
– Я в чужие дела не лезу, – согласился он. – Но тебе нельзя летать и даже брать уроки. Сначала нужно получить разрешение доктора. Нельзя так рисковать и допустить, чтобы то, что произошло сегодня, случилось с тобой в воздухе. Понимаешь?
Она кивнула – все она прекрасно понимала. Но лучший стрелок не был Кэхиллом. А это означало, что он понятия не имеет, что означает слово «риск».
Дэну казалось, что у него лопнут уши, пока высокоскоростной лифт поднимал его на тридцать седьмой этаж, где в роскошном пентхаусе жила его бабка Беатрис.
Она в своем репертуаре, с отвращением думал Дэн. Когда она была нашей опекуншей, она держала нас в черном теле, бросая на попечение многочисленных нянек. Он улыбнулся. Он не сожалел о том времени, ведь именно тогда в их жизни появилась Нелли.
Отделанный мрамором холл напомнил Дэну Рим, только более современный и уставленный свежими цветами. У Кэхиллов была куча денег, чтобы жить где угодно, но Дэн поймал себя на том, что возмущен своей двоюродной бабкой, которая, ничегошеньки не делая для семьи, так щедро пользовалась этим преимуществом.
Один из жильцов, с которым Дэн столкнулся в коридоре, окинул его неодобрительным взглядом и поморщил нос. Наверное, не любит детей, подумал Дэн, а потом вспомнил, что пакет, который он нес в руках, не так уж приятно пахнет. И еще не успев постучать в дверь, он уже начал жалеть, что приехал сюда.
И вот она стоит на пороге, его древняя бабка Беатрис, которой давно перевалило за восемьдесят. Она отступила, давая ему пройти, и подставила свою нарумяненную морщинистую щеку для поцелуя. Чем-то она напоминала свою младшую сестру Грейс, бабушку Дэна, только без ее живого ума и бодрости духа. Глаза Грейс сияли, как пара бенгальских огней в День независимости Америки, и улыбка у нее была совершенно очаровательная. Беатрис же вообще никогда не улыбалась, а ее глаза напоминали две сушеные черносливины.
– Что-то ты не очень вырос, – заметила старушка, как будто он нарочно сопротивлялся росту.
– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Дэн, окинув взглядом роскошные апартаменты в поисках того, к кому он на самом деле пришел.
Наконец, он услышал приветствие, которого ждал. Из кухни прошествовал, задрав хвост, серебряный египетский мау.
– Мурррр.
– Саладин! – Дэн был ужасно рад видеть кота Грейс – фактически это был их с Эми кот, перешедший к ним по наследству. Саладин подбежал к нему и подставил свою породистую голову, чтобы почесали.
Дэн начал разворачивать пакет.
– Я принес тебе кусочек свежего окуня. Вкуснятина, с рынка «Куинси»[17].
Когда запахло рыбой, Саладин начал тереться о джинсы Дэна, подталкивая его в направлении кухни и своей мисочки.
– Кстати, ваш кот вел себя ужасно, – сообщила Беатрис из гостиной. – Его дьявольское мурлыканье не давало мне спать по ночам, а про этот ужасный лоток я даже вспоминать не хочу.
– Ты меняла его раз в неделю? – спросил Дэн.
– Ну конечно, нет. Поэтому я и не хочу держать животных в квартире – чтобы этой вони тут и близко не было. И вообще я не понимаю, почему вы с сестрой не можете его забрать!
Дэн представил, как несчастный Саладин отбивается от нападающего камбоджийского крокодила, сражаясь за свою жизнь.
– Так хотела Грейс.
Пока Дэн выкладывал окуня, до него донесся еще один голос. Он принадлежал человеку, которого мальчик меньше всего ожидал услышать в доме Кэхиллов.
– Все проблемы Организации Объединенных Наций возникают из-за того, что там слишком много иностранцев!
Дэн вскинул голову.
– Пирс? – в недоумении воскликнул он.
Сквозь приоткрытую кухонную дверь он увидел телевизор, включенный на Си-эн-эн: Пирс ораторствовал на сцене перед благоговейно внимающей толпой.
– Это его последняя большая речь перед вечеринкой, – восторженно сообщила Беатрис. – Вот честное слово, будь я помоложе, махнула бы на Пирс Лэндинг, чтобы лично выразить ему свою поддержку.
Ему это не мерещится? Она сторонница Пирса?
– Взгляни на милую Деби-Энн, – продолжала старушка, не скрывая восхищения. – Верная подруга, всегда рядом с ним. Из нее получится потрясающая первая леди. Она моя двоюродная сестра, кстати.
– Я знаком с ее детьми, – поделился Дэн. – Она поступила мудро и родила сразу двойню.
Беатрис даже не слушала.
– У них идеальный брак. Я так рада, что Резерфорд нашел Деби-Энн после своего глупого увлечения Хоуп.
– Хоуп? – Дэн чуть не задохнулся. От одного упоминания маминого имени сердце у него сжалось. – Ты имеешь в виду маму? Она встречалась с Пирсом? – он содрогнулся, словно отгоняя образ Пирса, чтобы он не бросал тень на те немногие воспоминания о матери, которые у него остались.
– Он был влюблен в нее, бедняга. Но она не хотела никого видеть, кроме этого ужасного Артура Трента.
Дэн уставился на нее:
– Этот «ужасный Артур Трент» был моим отцом.
– Хоуп была такая упрямая, вся в мать, – продолжала болтать старушка. – И слишком легкомысленная, чтобы оценить такого блестящего человека, как Резерфорд.
И тут Дэн понял, что с него хватит – он уже сыт компанией родственницы.
– Наверное, я пойду. Рад был тебя видеть, бабушка Беатрис. До скорого, Саладин.
– Молодец, что пришел, – для проформы произнесла старушка, словно разговаривая с чужим человеком. – В глубине души ты всегда был хорошим мальчиком. Очень жаль, что у твоей сестры отсутствует чувство ответственности.
Этого Дэн не выдержал:
– Не говори так!
Как смеет эта женщина, в которой тепла и человечности столько же, сколько в Саладиновой свежей рыбе, предъявлять претензии к Эми, взвалившей на свои плечи беды всего мира?
– У Эми чувства ответственности больше, чем у всех, кого я знаю! Она посвятила всю свою жизнь нашей семье, так же как это делала Грейс, а может быть, даже в большей степени! Она не приехала вместе со мной, потому что не смогла! Она больна… – голос у него дрогнул. – Она серьезно больна.
Впервые его двоюродная бабка казалась искренне тронутой.
– Что с ней случилось?
Дэн еле сдерживал слезы. Пока он находился в гуще событий, он еще мог держать себя в руках. Но говорить об этом ему было невыносимо.
– Это… редкое заболевание…
– Привези ее ко мне, – настаивала Беатрис. – Я покажу ее своему личному врачу.
– Я… мне нужно идти! – и он выскочил, пробежав по лестнице все тридцать шесть пролетов, чтобы его престарелая родственница никак не смогла его догнать.
Из особняка на Пирс Лэндинге далекий берег штата Мэн казался лишь тонкой полоской фиолетового цвета, прерывающей бесконечную синеву Атлантики.
Кара выскользнула из родительского дома и, застыв посреди внутреннего двора, отделанного камнем, смотрела, как опускается за горизонт сияющее солнце. Мигнул маяк.
– Америка, – раздался сзади голос. – С завтрашнего дня она будет нашей.
Ее отец вышел следом за ней, встал рядом и обнял ее за плечи.
Она рассмеялась:
– Ты же не завоевывать ее собираешься. Ты баллотируешься в президенты.
– Это одно и то же, – сказал он. – Все, что ты делаешь в этой жизни, любое начинание, любая цель, которую ты перед собой ставишь, – это своего рода битва. И ты можешь выиграть или проиграть. Никогда не забывай об этом, Кара. Независимо от того, какое высокое положение ты занимаешь, проиграть можно всегда.
– Ты никогда не проигрываешь.
– Однажды проиграл, – признался он, и глаза его затуманились воспоминанием о Хоуп Кэхилл. – Но это было очень давно. Я хочу, чтобы ты знала, что президентство – это только начало. Когда-нибудь мы, Пирсы, займем свое место во главе семьи народов, еще не виданной на этой планете. Я вижу в этом наше предназначение.
– Но всему свое время, да, папа?
Он просиял.
– Практична, как всегда. Мне нужен такой человек, как ты, который понимает, что к великой цели идут маленькими шагами. Я наблюдал за тобой в последние недели.
На миг она напряглась. Наблюдал за ней? Что он раскопал? Что ему известно?
– Я всегда считал, что моим преемником станет твой брат, но в последнее время я начал задумываться, хватит ли у него силенок. Во многом он пошел в мать. Но плюшевых медведей нам и так хватает. Не хватает дерзости! После того как он напортачил в Камбодже…
– Кэхиллов нельзя недооценивать, – встала она на защиту Галта. Кара знала, что брат ее на дух не переносит, и это чувство было, в общем-то, взаимным. Это всегда трудно – расти в тени слишком активного и претенциозного человека, но особенно нелегко приходилось Галту, который когда-то был папиным любимчиком, а теперь, похоже, утратил свое привилегированное положение.
– Я знаю, – вздохнул Пирс. – Я помню их мать. Но ты – ты настоящая Пирс. Так что лучше не заводи романов с каким-нибудь молодым красавчиком, потому что у меня на твой счет большие планы.
Солнце скользнуло за полоску материковой земли, мир погрузился в сумерки.
– Сейчас тут царит идиллия, но дождемся завтрашнего дня. Лодки, вертолеты – здесь все будет ходуном ходить. Тут соберутся все, кто хоть что-нибудь из себя представляет. Этот маленький остров станет центром вселенной.