Клайв добрался до двери. И он пытается проникнуть внутрь.
Пячусь назад и оглядываю крошечное пространство. Про себя молюсь, чтобы здесь было оружие. Как бы не так. В красном свете единственной аварийной лампы вижу упаковки салфеток и туалетной бумаги. Очень вовремя.
– Почему ты не пристрелил его? – спрашиваю у стоящего неподалеку от двери Тейлора.
– С ума сошла? – злобно спрашивает парень, бросив на меня взгляд через плечо. – Полковник убьет меня, если я уничтожу их лучший образец.
Новый удар в дверь выходит даже мощнее предыдущего.
– Ты издеваешься? – шиплю я, не скрывая страха, сейчас мне плевать на его неприязнь ко мне, подхожу почти вплотную. – Сейчас этот лучший образец сожрет нас.
– Ему не пробраться внутрь, – заверяет военный, но меня не обманешь.
Как-то же Клайв выбрался из камеры. Сомневаюсь, что его выпустили специально.
На дверь обрушивается новый град ударов, намного интенсивнее предыдущего. Сержант медленно пятится назад, тесня меня к стене.
– Что это? – трясущимся от ужаса голосом спрашиваю я.
Ответ звучит настолько тихо, что может показаться, что я его додумала.
– Он там не один.
Боже, нет!
Психи выбрались из камер? Что-то мне подсказывает, что все они сейчас охотятся за одной добычей. За мной.
Может, не только Клайв получал мою кровь на завтрак?
– Что будем делать? – спрашиваю я, еще раз осматриваясь по сторонам.
Каморка очень маленькая. И здесь только одна дверь.
Тейлор хмурит брови, я прямо-таки вижу, как крутятся шестеренки в его голове. Но ему ничего не придумать. Вряд ли психи потеряют к нам интерес и уйдут. Рано или поздно они сломают дверь и ворвутся внутрь.
– Дай мне пистолет, – требую я.
Сержант смотрит на меня как на кретинку.
– С чего это? – с презрением бросает он.
– Мне плевать на то лучший это образец или нет, скажешь полковнику, что я отняла оружие и сама всех перестреляла.
Представляю масштабы наказания. Меня прикуют к адскому креслу и поджарят мозги. Но мне все равно. Я выбираю жизнь. Да, эта жизнь будет наполнена опытами и экспериментами, даже пытками. Но лучше уж это, чем быть сожранной психами.
Внезапно удары в дверь прекращаются, и мы удивленно переглядываемся. Вслушиваюсь в сирену.
Психи ушли? Не думаю.
И оказываюсь права.
Дверь дрожит, и в одну секунду кажется, что сейчас она слетит с петель.
– Надо что-то делать, – отступаю еще на шаг и упираюсь спиной в стеллаж.
Тейлор оживляется и уверенно приказывает:
– Помоги мне.
Он начинает толкать стеллаж, видимо, намереваясь перекрыть дверь. Наваливаюсь на металлическую конструкцию и толкаю изо всех сил. Раздается отвратительный скрежет, с полок падает несколько упаковок с салфетками, но мы продолжаем толкать.
Дверь забаррикадирована через несколько минут, но от этого не легче. Стеллаж довольно легкий. А напор Клайва и тех, кто присоединился к нему, становится только сильнее. Возможно, мне только кажется, но, по-моему, я вижу вмятины от кулаков на металлической поверхности двери.
Сержант вытирает пот со лба и внезапно замирает.
– Лезь наверх, – командует он.
– Куда? – непонимающе спрашиваю я и поднимаю голову.
Парень указывает на железную решетку вентиляции, расположенную под потолком.
– Шевелись, – шипит он и подталкивает меня к стеллажу.
Думаю всего секунду, а потом следую приказу. В голове внезапно всплывают слова, которые часто повторял доктор Смит: "Движение – жизнь". Но я никогда не рассматривала их в таком ключе. А сейчас понимаю, что лучше уж двигаться куда-то, чем стоять на месте и ждать, когда тебя убьют.
Ставлю ногу на вторую полку, руками хватаясь за ту, что расположена на два уровня выше. Забираюсь наверх и смотрю на решетку. Она привинчена к стене.
– Надо что-то острое, чтобы открутить решетку, – обернувшись к сержанту, говорю я.
Он с сомнением смотрит на меня, потом достает небольшой раскладной нож и протягивает мне. Тяну к нему руку, но парень сомневается:
– Только без глупостей, – говорит он и достает пистолет.
Сжимаю зубы от бессильной ярости. Он серьезно? Наставит на меня пистолет. На меня, а не на психов за дверью. Вот до чего докатился этот чертов мир.
– Поняла, – говорю я, продолжая тянуть руку.
Сержант дает мне нож. Нажимаю на кнопку, выпуская крохотное лезвие. Отворачиваюсь и начинаю скручивать болты, прислушиваясь к шуму из коридора. Возможно, мне только кажется, но скрежет металла звучит все более явственно.
Опускаю решетку, не став откручивать нижние болты, забираюсь на самый верх стеллажа и ныряю в вентиляционную трубу, которая оказывается шире, чем я могла себе представить. Я могу передвигаться на коленях, а не ползком. Продвигаюсь чуть дальше и оборачиваюсь. Сержант появляется следом за мной. Он поднимает решетку, но она в любой момент может свалиться обратно. В темноте вдруг вспыхивает свет от фонарика, и я жмурюсь.
– Верни нож, – приказывает военный, когда я привыкаю к свету и смотрю на него в упор.
Хоть тут и немного места, но я могла бы метнуть оружие и устранить парня, но не стану этого делать. Вряд ли, конечно, он хоть когда-нибудь исследовал вентиляцию, но военный должен знать план здания, а значит, сможет вывести нас в безопасное место.
Легко подкидываю нож, ловлю его за лезвие и протягиваю рукояткой вперед. Сначала сержант смотрит, не скрывая удивления, а потом выхватывает нож, едва не полоснув острым лезвием мне по пальцам, и смеряет меня испепеляющим взглядом.
– Чего сидишь? – спрашивает он. – Лезь вперед.
Отворачиваюсь, вздыхаю и ползу в указанном направлении. Это оказывается не так удобно, как можно было подумать изначально. Внезапно тоннель раздваивается, и я останавливаюсь, поворачиваясь к сержанту.
– Куда дальше? – спрашиваю нетерпеливо.
Он тратит на раздумья несколько секунд, а потом уверенно объявляет.
– Направо.
– Может, дашь фонарик мне? – не скрывая раздражения, прошу я.
– Обойдешься, – отрезает он.
Отворачиваюсь и закатываю глаза. Кретин!
Сворачиваю вправо и ползу дальше. Шум сирены слышится здесь не настолько сильно, как в той же каморке внизу, но за ним угадываются другие звуки: крики и стрельба. И они становятся только громче.
Как это не парадоксально, но я рада слышать звуки выстрелов. Это значит, что у кого-то хватило ума наплевать на "лучшие образцы" и начать спасать здоровых людей, которые не будут поражены генной мутацией после укуса, они умрут.
Шум все громче и громче. Вижу впереди большую квадратную решетку, сквозь которую до нас и долетают звуки, а так же видны отсветы от аварийного освещения. Подползаю к ней, смотрю вниз и застываю от ужаса.
Под нами то самое помещение с камерами, в которых сидели психи, но, судя по всему, сейчас они все оказались на свободе. Одно из стекол разбито, и что-то подсказывает мне, что я знаю, кто его разбил. Но в остальных камерах просто открыты двери. Клайв открыл одну или несколько?
Психи устроили настоящую бойню, вижу растерзанные тела нескольких врачей. Белые халаты пропитаны кровью, которая, к слову говоря, заливает все пространство – не только пол, но и стены. Несколько психов все еще в помещении, они пьют кровь из бездыханного тела Ллойда. Я могу и ошибаться, но, по-моему, это он.
Ни выстрелов, ни криков больше не слышно. Только рычание психов.
– Что там? – Тейлор толкает меня в поясницу.
Отрываю взгляд от решетки, но не смотрю на сержанта, проползаю чуть дальше, чтобы уступить ему место. Сержант тратит куда меньше времени, чтобы рассмотреть ужас, творящийся внизу. Парень поднимает голову, и в свете фонарика я вижу, как побледнело его лицо.
– Двигаемся дальше, – читаю по губам военного и отворачиваюсь.
Но, услышав треск, резко оборачиваюсь обратно, задохнувшись от удивления. Решетка распахнулась, видимо, под весом Тейлора. Замечаю летящий в мою сторону фонарик и то, как исчезает в образовавшемся отверстии сержант. Бросаюсь к нему, не обращая внимания на лежащий справа источник света. Парень держится за края дыры, но ему существенно мешает пистолет, который он все еще сжимает одной рукой.
– Дай пистолет, – говорю быстро и хватаюсь за руки военного.
Он с ужасом смотрит на меня и начинает дергать ногами. Бросаю взгляд вниз, на мгновение оцепенев. Психи бросились на внезапно появившуюся добычу.
Парень орет, когда один из них кусает его за ногу и нажимает на курок. Отшатываюсь в сторону, оглушенная выстрелом. Пуля рикошетит от потолка и летит обратно, врезаясь в плечо сержанта, отчего он орет еще громче. Перехватываю пистолет в тот момент, когда парень выпускает его из рук.
Спасать военного уже не вижу смысла. Его укусили. Откладываю оружие в сторону и, ощущая себя последней тварью, хватаюсь за браслет на его руке, которой он все еще каким-то чудом держится за край вентиляционного отверстия.
На мгновение встречаюсь с ним взглядом. Ужас и безысходность – вот что я вижу в его глазах.
– Беги, – читаю по его губам в тот момент, когда он отпускает руку.
Браслет рвется, но у меня в ладони остается важный элемент, надеюсь, эта штука сработает и сможет открыть двери. Пихаю остатки браслета в карман, хватаю пистолет, разворачиваюсь, беру фонарик и настолько быстро, как могу себе позволить, ползу прочь, слушая сирену, рычание психов и постепенно затихающие крики Тейлора.
Эти психи определенно другие. Те, которых я встречала, не тратили столько времени, чтобы убить и выпить всю кровь у жертвы. Поэтому-то носители S.K.G. и обращаются в психов, а "своих" они не трогают. Эти же, похоже, убивают все на своем пути.
Ползу дальше, то и дело оглядываясь назад, мне все время кажется, что меня догоняет целая толпа психов, но там все время пусто. Сворачиваю то налево, то направо, постоянно останавливаясь, чтобы посмотреть вниз через очередную решетку. Психи остаются где-то позади, а вот военные и ученые повсюду. Люди бегут кто куда, и я не трачу времени, на их разглядывание. Не делаю ошибки Тейлора, стараюсь не задевать хлипкие решетки.