— Господа старые мореходы, — к друзьям с биноклем в руках вразвалочку подошел Троянов и, показывая пальцем куда-то за спину, доложил: — Я, конечно, дико извиняюсь за борщ тети Софы, но там, по-моему, человек за бортом…
Он точно знал, что сейчас умрет. Потому что на такой глубине выжить невозможно. Вода была непривычно серой и вязкой, она сковывала движения и тяжело давила на грудь, мешая сделать хотя бы один полноценный глубокий вдох. Да и получится ли сделать этот спасительный глоток чистого, такого желанного и замечательно-сладкого воздуха. Что такое счастье — спроси у тонувших или у астматиков! Всего лишь один хороший вдох полной грудью — и ты спасен, ты жив… Нет, не получится, подумалось обреченно: и слишком глубоко, и смеси в баллонах, наверное, уже не осталось.
Вопреки былым представлениям все оказалось до обидного просто — сил уже не было ни на что и не хотелось ни истерику закатывать, ни барахтаться-сопротивляться неизбежному. Сейчас из легких вырвется последний пузырь воздуха и… Вон, сразу несколько мурен уже кружат, извиваются своими отвратительными змеиными телами, зубки скалят. Какие же они огромные, твари! И еще какая-то зверюга щупальца тянет… Нет, это не зверь. Точно — спутник! Тот самый, что ли? И не щупальца это, а манипуляторы — сейчас рвать-резать начнут… Гадина, ты же железная — так зачем? Господи, если ты есть, дай хоть один глоток воздуха! Всего один… Стальная клешня манипулятора метнулась к лицу и, защемив кусок кожи, рванула — и боль пронзила все тело. Сейчас кровь из раны хлынет, окрашивая грязно-серую воду. Но боль вдруг стеганула еще раз — и в глаза ударил нестерпимо яркий свет…
— О, вот и глаза открыл! Жив, значит, — Скат опустил занесенную для очередного удара ладонь и, пытаясь поймать мутноватый взгляд спасенного, раздельно и громко спросил: — Эй, парень, ты меня слышишь? Видишь? Ну, давай-давай, очухивайся!
— Слышь, капитан. — Орехов опустился рядом с Катковым на корточки и, с новым интересом поглядывая на лежащего на палубе незнакомца, негромко спросил: — Мне показалось, или он и в самом деле что-то там про спутник бормотал?
— А хрен его знает, — пожал плечами пловец и снова принялся тормошить начавшего приходить в себя мужчину. — Вот оклемается чуток, мы его и расспросим — как он посреди моря в шторм один в лодке оказался…
— И как ты думаешь, кто он вообще такой?
— Ну, не Федя Конюхов точно! — Вячеслав холодно усмехнулся и кивнул в сторону темневшей у борта резиновой лодки, поднятой на палубу вслед за пострадавшим. — Лодка натовская, форма на нем тоже мало напоминает юбочки шотландских гвардейцев. Опять же винтовочка и прочая фигня. Да и акваланг с гидрокостюмом… Все это наводит на очень смешной вывод: а не попался ли нам… коллега, так сказать? Вот только почему он был один и кто его по башке так невежливо приложил — вон, какая рана слева, видишь? Тут пластырем или бинтом не обойдешься — шить надо… Э, летучий голландец, слышишь меня, нет? Не, плавает еще… Кстати, босс, ты рану ему зашьешь? Не люблю я это дело.
— Да без проблем, — наклонил голову Орехов и протянул руку: — Давай сюда свой набор юного хирурга. Сейчас забабахаем в лучшем виде! С детства обожаю рваные раны шить — если не себе, конечно…
Сергей пошевелил пальцами над раскрытым футляром спецаптечки, присматривая необходимое для обработки раны, и уже через минуту выстригал маникюрными ножничками волосы на голове спасенного бедолаги.
— Маленько больно, конечно, будет, но ты, парень, уж потерпи, — ловко орудуя ватным тампоном, смоченным перекисью водорода, приговаривал Орехов. — Сейчас мы тебя починим… Косметический шов не обещаю, но постараюсь поаккуратнее… Так, теперь вскрываем пакетик с нитками-иголками — все стерильное, не бойся… Вот так, раз шовчик… Готово! Еще разок… и еще. Вот и все — приходи, эскулап, любоваться!
Все разговоры на палубе, где присутствовали подполковник и Катков с мичманом, велись, естественно, на английском, поскольку спецназовцы давно уже взяли за правило за пределами России на языке родных осин и березок изъясняться как можно реже. Ни к чему лишний раз светить-разоблачать себя и наводить окружающих на нехорошие мысли…
— Ну что, дружище, оклемался малость? — Орехов присел рядом с мужчиной, со вкусом прикурил сигарету и выпустил дым в сторону. — Поговорим? Как тебя зовут-то? Надеюсь, не Ален Бомбар?
— Командир, а этот Бомбар кто такой? — не очень почтительно встрял в разговор Троянов, заканчивая по незаметному знаку, поданному подполковником, на всякий случай пеленать руки раненого широкой лентой скотча. — Прости, друг, но мало ли ты злодей какой…
— Бомбар? — переспросил Орехов и, понизив голос, рассеянно пояснил: — Да так, один веселый француз-путешественник. Вроде нашего Феди, только еще забавнее — на резиновой лодке Атлантику переплыл… Так что, родной, говорить-то будем? Имя!
— Том, — пленник тяжело, с трудом сглотнул и поморщился. Подумал немного и явно без особой охоты добавил: — Том Джексон.
— Уже кое-что, — довольно кивнул Сергей, доставая новую сигарету, — и как же ты, Том Джексон, оказался в открытом море один, в шторм, да еще и с разбитой головой, а?
— Я плохо помню, — попытался улыбнуться мужчина — получилось неважно. — А голову я разбил, кажется, как раз во время шторма. Просто поскользнулся на мокром полу и упал. Прямо головой о кромку мотора. Больше ничего не помню… Вроде бы рыбы были…
— Тут понимаешь, дружок, какое дело… — терпеливо продолжил подполковник. — Лодка у тебя натовская, винтовочка тоже армейская. Мы тут с ребятами посоветовались и пришли к выводу, что ты путешественник не простой. Снаряжение аквалангиста в лодке… И еще одна крохотная деталь: ты про спутник что-то там бормотал. Люди в отключке маму зовут, девушку любимую, а ты — спутник вспоминаешь! Я во многое верю, все в этом мире возможно, но столько совпадений сразу — это, согласись, перебор, двадцать два!
— Я не понимаю, что вы от меня хотите, сэр, — осторожно покачал головой спасенный — или все-таки пленник, что на данный момент было точнее.
— Да сущий пустяк! Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь о спутнике. Все!
— О спутнике? Простите, сэр, но я и понятия не имею, о чем идет речь. Клянусь вам!
— А вот так со мной не надо, мой юный друг, — лицо Орехова не по-хорошему затвердело, а взгляд из сочувствующего в долю секунды стал холодным и пустым. — Я тебя зашил, но если ты будешь плохо себя вести, я же тебя и распорю. И все что мне надо, достану вместе с печенью… Для начала я паяльной лампой выжгу тебе глаза — чтобы тебе не так больно было видеть все, что я проделаю с тобой потом… Понимаешь, тебе на этот раз крепко не повезло — так получилось, что нам нужен этот спутник. Очень нужен. Так что, выбирай: или быстренько рассказываешь мне все, что знаешь, или… И для начала назови-ка свое настоящее имя! А то Том, да еще и Джексон… Разве мама не говорила тебе, что обманывать взрослых дядей нехорошо? Так как? Пол, Джек, Чарли?
— Стив Томпсон, если для вас это так важно, — в то, что допрашивающий его немолодой мужик с холодными и пустыми глазами без малейших колебаний сделает все, что пообещал, Стив поверил сразу — уж очень парень напоминал и Доу, и Тихого Джека, с которым пловец не так уж и давно распрощался в Форт-Ливенуорте. С такими парнями лучше не спорить — на ленты порежут, глазом не моргнув… — Да, про спутник я слышал, но, боюсь, даже при желании вряд ли смогу чем-то помочь вам.
— А давай попробуем, о’кей? Вот что-то мне подсказывает, что ты парень сообразительный и мы поладим, — продолжал мягко стелить подполковник. — Расскажи-ка мне все с самого начала — как, что, где ты услышал о спутнике? И мы с тобой плавненько, пункт за пунктом, доберемся и до твоего восьмого путешествия Синдбада. Сейчас мы тебя поудобнее переложим, глоточек виски нальем, и ты без спешки и вранья начнешь бубнить про свои приключения на суше и на море… Тритон, организуй-ка нам матрац и пузырь виски — побалуем маленько гостя нашего…
Стив и сам не заметил, как постепенно рассказал новым знакомым гораздо больше, чем собирался поначалу. Так получилось, что допрашивающий его мужик, видимо, знал толк в подобных беседах, и стоило Томпсону остановиться-замяться, пытаясь опустить некоторые подробности и нюансы, как тот реагировал мгновенно, задавая короткие и точные вопросы. При этом чертов «следователь» не забывал помаленьку подливать и подливать виски в стакан, который Стив раз за разом опустошал — стоит заметить, без особого сопротивления.
Орехов прикурил очередную сигарету, налил из заметно опустевшей бутылки солидную порцию — на этот раз себе, а не умиротворенно ухмылявшемуся пленнику, и отхлебнул раз-другой. Минут пять спецназовец молча курил, переваривая полученную информацию и задумчиво кивая своим мыслям, а потом выщелкнул окурок за борт и начал подводить итоги:
— Итак, парень, если ты не совсем уж бесстыдно наврал, то картина складывается такая… Тебя, бывалого аквалангиста и морпеха в отставке, некая фирма нанимает для поисков спутника, так неудачно упавшего, красиво выражаясь, в опасные глубины морей. Ты и кучка проходимцев приплыли на арендованном судне в район предполагаемого падения. Там же крейсирует боевой эсминец ВМС США — как выяснилось, преследующий ту же цель: найти и поднять на борт обгоревшую железяку. Вашу развеселую компанию, по-видимому, засекли с вертолета, каким-то образом вычислили, и кто-то принял решение без затей перерезать конкурентов! Не слишком ли круто ради мокрого куска железа с микросхемами и кучей проводов? Боевая группа примчалась ночью с эсминца — заметь, это только твои предположения, парень! — и прикончила всех твоих товарищей и экипаж судна. Хорошо, пусть все именно так и было. Но есть в твоей саге о несчастном мореходе пара мутных моментов… А скажи-ка мне, сынок, почему твой этот… как его… Доу заставил тебя нырять в определенном месте, заверяя, что координаты точные и шепнул их ему надежный человечек? А между тем ты на дне ничего похожего на обломки спутника, так и не нашел, а?