Юго-восточная оконечность о. Куба, август 2011 г.
Вместо обещанного пляжа Орехов после долгого кружения по каким-то петляющим второстепенным грунтовым дорогам привез товарищей в очередную небольшую деревушку. Основным занятием жителей поселка, судя по уже изрядно надоевшим лодкам у длинной пристани и по сетям, развешенным для просушки, являлась все та же рыбная ловля. Правда, непосредственно в деревню пилот «пепелаца» въезжать не стал, а свернул на узенькую боковую дорогу, проехал метров триста и заглушил двигатель.
— Командир, а за каким, пардон, чертом мы сюда приперлись? — Троянов выпрыгнул из кузова в траву, опасливо присматриваясь, нет ли там змей или еще каких малоприятных тварей, и кивнул в ту сторону, где, скрытый тропическими зарослями, остался берег моря. — Или опять от кого прячемся? Там же селяне, мирные рыбаки живут, народ простой и добрый. Только рыбой очень уж сильно пахнут…
— У нас, если ты забыл, работа такая — прятаться, — беззлобно проворчал Орехов. — Вы тут посидите тихонько, пока я схожу, посмотрю из-за кусточков, что там и как. Вон, поешьте — я там пару сверточков прикупил. А я разведаю, попытаю, чем местные рыбачки пахнут — тунцом или еще какими сардинками…
Приглашать дважды Томпсона и Тритона не пришлось — свертки были тут же извлечены и на капоте пикапа хозяйственный мичман соорудил нечто отдаленно напоминающее скатерть-самобранку. Шампанского и омаров, естественно, на импровизированном столе не было, зато были хлеб, мясо, жареная рыба, фрукты и несколько пластиковых бутылок с водой — для хорошего обеда вполне достаточно. Отсутствие начальства молодых мужчин ничуть не огорчало, а отсутствием аппетита никто не страдал. Соблюдая старое доброе правило, советующее помалкивать во время еды, спецназовцы умяли добрых две трети запасов. Остаток заботливо завернули и припрятали в тенечек: командир тоже человек, вернется — поест.
Орехов вернулся даже раньше, чем рассчитывали его подчиненные. Уже по мрачному виду подполковника Троянов предположил, что разведчик принес не самые добрые вести. Первые же слова командира подтвердили опасения мичмана:
— Дело дрянь, мужики! В общем, мы со Скатом и капитаном судна договорились, что они приплывут именно в этот поселок — сейчас не вспомню, как он там называется… Да черт с ним, с названием, важно другое: наш кораблик благополучно сюда пришел — я только что видел его у пирса. Или у причала — тоже не суть важно…
— Так если Скат с командой пришел в назначенную точку ранде-ву, то это же здорово! Что-то я не пойму, командир, — дрянь в чем? — не очень почтительно перебил Орехова Троянов. — Ты, кстати, самого Ската на судне видел, нет?
— Ската я не видел, — подполковник зашуршал пачкой, выудил сигарету и начал прикуривать, прикрывая огонек дешевой зажигалки ладонью. Выпустил в сторону облачко дыма, сплюнул и продолжил, не скрывая тревоги: — Зато видел кое-что другое… Катер пограничный — ясен пень, кубинский. И стоят наше корыто и катер погранцов рядышком — прямо как братья, блин!
— Так, может быть, ничего такого там и нет — просто стоят рядом, — предположил мичман, с надеждой посматривая то на командира, то на молча покусывающего травинку Томпсона.
— Может быть, — согласно кивнул, прикрывая глаза, Сергей и спросил: — А что ты скажешь на то, что на палубе нашего кораблика сидит с автоматом кубинский парень невероятной мощи и красоты? И сидит он уверенно, даже вальяжно. Я бы сказал, по-хозяйски мальчонка расселся! И вывод тут может быть только один: арестовали компаньеро наш крейсер. За что — для нас без разницы! Важно то, что судна у нас нет, Скат, вполне возможно, в наручниках сидит, а груз… Если с грузом что-то случится — нам всем хана, кирдык и полный пепелац! Совет вождей объявляю открытым. Стив, друг команчей, что скажешь, что посоветуешь?
— Думаю, все будет зависеть от того, какой там катер, — Томпсон равнодушно пожал плечами и пояснил: — Грубо говоря, большой, средний, малый? Каково вооружение, численность экипажа? В одном случае можно просто забраться ночью на судно и всех по-тихому ножами перерезать, а в другом и пары вертолетов огневой поддержки будет маловато…
— Вот дьявол, надо было мичмана с собой брать — он бы тип на раз просек, — запоздало посетовал подполковник и, подхватив с земли сухую ветку, начал рисовать силуэт на песке. Получалось не очень красиво, но разобрать, где нос, а где корма и ходовая рубка, можно было без особого труда. — Длиной он метров двадцать. Может, чуть больше. Вот здесь, на мачте такая штуковина… А на корме пулемет спаренный.
— Сторожевой катер, проект 1400, обзывается «Гриф» — уверенно определил Троянов и, с некоторой опаской глянув на Томпсона, продолжил: — Эти сторожевики в Советском Союзе выпускали — еще в прошлом веке. Видимо, у кубинцев парочка такого старья осталась. Вообще-то агрегат ничего — два дизеля по тысяче лошадок! На веслах от такого не уйдешь, это уж точно. Да если к пулеметам добавить и десяток стволов, что у экипажа на руках…
— Сколько человек команды там может быть? — нетерпеливо перебил мичмана подполковник.
— А черт их знает… — Троянов чисто по-русски почесал в затылке. — У кубинцев может быть совсем другое штатное расписание для таких катеров. Ну, если по минимуму, то… командир, заместитель, два моториста, радист, тройка бойцов-матросов… человек восемь получается.
— Пусть моторист один, а бойцов — двое, — прикинул Орехов и со вздохом сожаления покачал головой. — Все равно шестеро получается… Тут вот еще что — не будут же они здесь, в деревне, на ночь оставаться? На базу свою уйдут. А там их, может быть, уже и с вертолетами не возьмешь. Ваши предложения, джентльмены?
— У меня только одно, — темнея лицом, объявил старший мичман — видимо, на Тритона слова о том, что Катков, возможно, «в наручниках сидит», произвели сильное впечатление. — Прямо сейчас по-наглому забраться на катер и разобраться в ситуации. Если Скат арестован этими смуглыми ребятами, то его освободить, темненьким начистить рожи, а потом быстренько убраться из кубинских территориальных вод в нейтральные — тут всего-то двадцать две мили! И плевать я хотел на их пулеметы! Вот как-то так, командир.
— Стив, ты что скажешь? — Орехов вопросительно вскинул голову.
— Я с вами, парни, — сдержанно пожал плечами бывший боец морской пехоты США и пловец элитного подразделения «Navy SEALs». — Только у меня один вопрос… До сих пор мы все его как-то стороной обходили — разве что наш босс в самом начале спросил меня, не боюсь ли я нанести вред своей стране. Еще раз скажу: я не хочу открыто вредить Штатам, но я хочу посчитаться кое с кем! Так вот, я ни разу не спросил, кто вы, из какой страны или на кого работаете. Мне на это, честно говоря, абсолютно плевать. Просто сейчас я вдруг подумал… Вы русские? Можете не отвечать, черт с вами, да и не мое это дело. Но если моя догадка верна, то осложнений с кубинцами вы не боитесь? Не думаю, что кубинцам понравится, что русские парни вырезали команду их пограничного катера! Да и ваше командование может не одобрить такой вклад в «российско-кубинские отношения». Вы же вроде сейчас снова почти друзья, нет? Что скажешь, босс?
— Босс не скажет ничего, догадливый ты наш, — сердито ответил Орехов и снова полез в карман за сигаретой. Прикурил, выпустил чуть ли не в лицо Томпсону облачко дыма и, указывая пальцем в сторону моря, жестко сказал: — Вернее, скажу! Тебе не стоит забивать себе голову такими вопросами — кто мы, да откуда. Сейчас мы в одной лодке, парень! А насчет кубинцев… Даже если бы я был самым что ни на есть русским, мне сейчас плевать на любую политику и на отношения Кубы с Россией! Там, на катере, возможно, сидит под арестом мой солдат и друг. И если для его освобождения придется сжечь напалмом всю эту чертову деревню — я ее сожгу! И пограничникам глотки, не задумываясь, перережу! И еще… Ты, рейнджер, не в курсе, но на нашем судне лежат ящики с ценностями на миллионы долларов! Эти ценности по праву принадлежат моей стране — и я их домой доставлю! Любой ценой. Тебе могу лишь сказать, что часть ценностей я планирую отдать тебе — как честно заработанную плату за помощь нам. Я все сказал. А теперь уточним детали и нанесем визит героическим пограничникам — пока они не передумали и не удрали из этой тихой бухты…
По большому счету, что армейская служба, что флотская — штука откровенно скучноватая. Есть, конечно, обычная учеба воинскому искусству, масштабные и помельче учения, смотры-парады, но большую часть времени занимает все же серенькая рутина — например, «несение караульной службы», как торжественно именуют в уставах ленивые прогулки часового вокруг охраняемого объекта. Причем чаще всего часовой это не грозный и бдительный воин, а одуревший от недосыпа, изнывающий от безделья молодой человек.
…Высокий, худощавый парень в выцветшей форме пограничной стражи, вольготно развалившийся на ящике рядом с фальшбортом арестованного судна, прикрыл глаза козырьком армейского кепи и вполглаза дремал, мечтая о бутылочке холодненького пива. Правда, в смутных грезах рядом с запотевшей бутылкой почему-то неизменно вертелась молоденькая мулаточка в кожаной мини-юбке и огненно-красной блузке. В шикарном вырезе выглядывало-колыхалось такое богатство, что на какой-то миг боец забывал и о пиве, и о жарком солнце…
— Не надоело целый день спать, сладенький? — звонкий, насмешливый женский голос прозвучал совсем рядом, и пограничник едва не свалился с ящика, но тут же вскинулся, словно бравый петух на птичьем дворе, и начал бойко вертеть головой, пытаясь понять, где же прячется очаровательная курочка, только что так заманчиво пропевшая свое «сладенький». Воображение тут же напомнило о красной блузочке и…
«Черт возьми, да где же она? А, наверное, к самому борту на лодке подплыла — пока дремал, черт возьми, проглядел! Сейчас посмотрим, что за красотка — если до ночи не уйдем, то можно будет и…» — Пограничник перегнулся через кромку правого фальшборта — никого. Значит, лодка с другой стороны. Подтверждая догадку бойца, в левый борт глухо стукнули пару раз, и тот же голос протянул: