— Я тебя сейчас как курицу ощиплю, падла! — прошипел я пленному прямо в рожу. — Найди её или свяжись со своим стадом и узнай, где они её держат.
В подтверждение своих слов я снова подцепил ножом волосок, но вырывать его пока не стал. Ему и намёка на предыдущую боль должно быть достаточно.
Пленника вновь скрючило, но приступ продлился всего пару секунд.
— До трёх считаю. Не заговоришь — разделаю тебя на филе. Раз… Два… Три… Молись сука!
В башке что-то натурально заклинило, и я, повалив элпийца на землю, принялся рвать из него волос за волосом, пока тот не вырубился от болевого шока. Не знаю, сколько «пружинок» я успел вытащить, но больше десятка точно. А когда тот отключился, я принялся бить его ногами. И всё это под пристальным, полным животного ужаса взглядом пленного с раной в ноге.
Я думал, его инсульт хватит, когда переключил своё внимание на него.
— Язык вспомнил? — спросил я, поигрывая окровавленным ножом в руке.
— Д-да, — часто закивал он.
— Отлично, — оскалился я. — А кто такая Ада, знаешь?
— З-знаю, — снова прозвучал положительный ответ.
— Да ты у нас сегодня герой дня! — Я хлопнул в ладоши. — Ну и где вы её держите?
— Мы знаем, кто ты, — вдруг совершенно невпопад пробормотал он, — Мы тебя видим.
— Да мне похуй, — прорычал я. — Можете смотреть сколько угодно. Где моя девушка и где мой зверь⁈
— У нас нет ответа.
— Так найдите, — пожал плечами я. — Или вам снова нужен стимул⁈ Я ведь выпотрошу их как селёдку. Я правильно понимаю, что говорю сейчас с биологическим разумом?
— Верно.
— Тогда перестань трахать мне мозг и делай то, что я говорю. Подключи зверей, насекомых, мне похуй… Просто найди мне Аду и Жухлого.
— Как у вас говорится: дашь на дашь? Сделай то, о чём мы тебя просим, и тогда ты увидишь свою девушку и зверя.
— Хотите, чтобы я предал своих?
— Мы просто хотим показать вам другую сторону жизни. У ваших целей нет будущего, вам не победить. Поймите: мы можем уничтожить вас всех, просто создав смертоносный вирус или бактерию. Именно так мы прогнали вас в прошлый раз. Но есть и другой путь.
— А я думаю, ни хрена у вас нет, иначе вы бы давно этим воспользовались.
— Ты судишь вашим мерилом.
— Ну а каким ещё мне судить?
— Впусти нас — и мы покажем тебе другую сторону.
— На хуй пошёл, — ухмыльнулся я и вонзил клинок в голову элпийца, обрывая его жизнь. — Лицемер…
Второго трогать не стал. Не знаю почему. Быстро собрав вещи, я покинул поляну и отправился обратно к своим. На некоторые вопросы я всё же получил ответ, но из них, как обычно, образовались новые. Одно было ясно наверняка: Жухлый и Ада не у них. Где? Пока непонятно. Но не удивлюсь, если этот шерстяной засранец со дня на день приведёт девушку в посёлок. Если не уже.
Я не поверил ни единому слову коллективного разума. Да, возможно, элпийцы смогли отыскать какой-то смысл во всём этом дерьме о ценности жизни, однако реальность выглядит сильно иначе. Бо́льшая часть живых организмов на этой планете — хищники, и судя по тому, как выглядит коренное население, питаются они вовсе не травкой. То есть вся здешняя эволюция построена на той же истине, что и наша: выживает наиболее приспособленный. А так как основное количество тварей оборудовано клыками и когтями — сильнейший. И если здесь все пожирают друг друга, то о какой ценности жизни может вообще идти речь? Не сходится у меня это, хоть режьте.
Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, был у меня знакомый, который всем и всегда нравился. Ну прямо добрейший человек, ду́шка. Всегда улыбается, конфликтов избегает, слова грубого не услышишь. А потом вдруг выяснилось, что это он травил кошек и собак в нашем дворе. И где-то там, в глубине души, ненавидел всех и каждого.
Так вот этот интеллект, чем-то напоминал мне его. Слишком уж рьяно он навязывал позицию любви к ближнему и мир во всём мире. Что-то с ним явно не так. Как и со всей этой грёбаной планетой.
Дождь хлынул внезапно. Секунду назад было хоть и прохладно, но сухо, как вдруг кто-то невидимый открыл кран, и на мою голову хлынул поток воды. Одного взгляда на небо было достаточно, чтобы понять: это надолго. Кажется, наступила зима, и теперь эти сопли с переменной интенсивностью затянутся месяца на три-четыре. Что ж, это даже неплохо. По крайней мере, мы будем надёжно отрезаны грязевиками от основной группы людей. И та хрень, что засела внутри меня, не причинит вреда действующей армии. А там мы ещё посмотрим, кто кого.
Вскоре под ногами зачавкала грязь. Впрочем, я не жаловался: дождь хорошо прочищал мозги. Постепенно мысли выровнялись, и я даже придумал нечто похожее на план. Осталось лишь сообразить, как претворить его в реальность. Меня терзали сомнения, что элпийцы вместе со своим супермозгом вряд ли добровольно согласятся на эти условия. А они были просты: раз уж они хотят, чтобы мы избавились от своих технологий, а заодно от наследия предков, так пусть поступят аналогичным образом. Тогда будет честно, тогда мы сможем подумать о мирном сосуществовании.
Ближе к полудню навалился голод. Нет, есть хотелось давно, а сейчас уже — так и просто жрать! Разводить огонь под дождём — то ещё удовольствие. Я, конечно, запасливый и в рюкзаке хранилось немного древесного ворса со щепой. Всё это бережно спрятано в непромокаемую пластиковую баночку и особых проблем с костром возникнуть не должно. Вот только мне было лень возиться, а потому я достал пластинку вяленого мяса и принялся жевать его прямо на ходу. На вкус — то ещё дерьмо, зато голод утоляет замечательно. И если не пытаться сожрать сразу всё, а не спеша рассасывать кусочки, словно карамельку, то становится вполне сносно даже по вкусовым ощущениям.
Так я прошагал весь день и ближе к полуночи добрался до посёлка. Обходить ловушки в темноте оказалось даже проще, чем днём. Проволока, которую Белла пустила на растяжки, натурально сверкала под светом фонаря. И я без проблем преодолел все препятствия, тем более что их примерное расположение уже успело отложиться в памяти.
Тот факт, что из посёлка не доносилось ни звука, меня как-то не смущал. Всё-таки ночь, и все наверняка дрыхнут без задних ног. Уж чего-чего, а задолбать Коробков может кого угодно. Порой мне кажется, что он этому отдельно обучался и как минимум в техникуме, а то и вышку получил. Всяческие дела он нарезал не раздумывая. Ему достаточно было просто увидеть бойца в расслабленной позе, как в следующую секунду тому находилось занятие, да такое, что врагу не пожелаешь.
Но чем ближе к посёлку я подходил, тем больше начинал напрягаться. Нет, оно понятно, что бо́льшая часть людей, сейчас пребывает в царстве Морфея, но где часовые? Не может быть, чтобы капитан оставил подходы неприкрытыми. Допустим, они торчат в секретах и нос наружу не показывают, но ведь я ломлюсь как слон, не разбирая дороги — грязь чавкает, ветки трещат… Хоть бы вылезли и спросили: кто идёт? Очень сильно сомневаюсь, что они рассмотрели меня в темноте и тут же расслабились.
Нехорошее предчувствие кольнуло сразу, когда я вышел к пустующей баррикаде. Вот уж где точно должен был подняться ор! И ведь ни пулемётных турелей, ни бойцов, что уже само по себе странновато.
— Всё чудесатее и чудесатее, — пробормотал я фразу из детской сказки по Алису.
Добравшись до центра посёлка, я осмотрелся и прислушался. Показалось, будто за домами что-то зашуршало. Поводив лучом фонаря по округе, я так никого и не заметил, а предчувствие беды нарастало с каждой секундой. Впрочем, она, похоже, уже случилась, а то чувство, что бередит душу, скорее, волнение по поводу…
— Эй, есть кто живой⁈ — уже не таясь, выкрикнул я. — Мне срать, свой ты или чужой — покажись!
Что-то затрещало в кустах за баней, и я, не раздумывая, ломанулся на шум. Обежав избушку, остановился и зашарил фонарём, вглядываясь в темноту. Тень рисовала причудливые силуэты, пробегая по ветвям деревьев, но никого даже близко похожего на человека там не оказалось. Скорее всего, зверь какой-то. Услышал крик и свалил с перепуга.
Я вернулся в центр посёлка и попытался понять, что здесь произошло и куда все исчезли. Всюду царил порядок, что говорило о том, что люди ушли без боя. На это намекало и отсутствие оружия. Хотя даже при спешном отступлении Коробков ни за что бы не оставил его врагу. Но вот пустые ящики от боеприпасов… А их тоже нет.
На баррикадах так же отсутствовали следы боя, как и за пределами защищаемого периметра. В том смысле, что дырок от пуль на деревьях нет. В общем, всё вокруг говорило о том, что люди покинули посёлок добровольно, и им даже позволили собрать вещи. Эту информацию мне дал осмотр домов. Следы спешного сбора присутствовали в каждом. Где-то ещё оставался скудный скарб, который нет смысла тянуть за собой. Всякие ложки, миски, постельные принадлежности.
Кстати, о птичках…
Я выскочил на улицу и отправился проверить хозяйственную часть поселения. Крупного скота у них не было, но птица и зайцы имелись. Да-да, те самые, местные падальщики. Им было всё равно что жрать: отходы с кухни или протухшее мясо своих же сородичей.
— Так, скотина на месте, — заключил я, выхватив фонарём из темноты крупные ушастые силуэты. — Ладно, а где остальные?
Почесав макушку, решил отложить поиск ответов до рассвета. Ночью и без того ничего толком не разобрать, так ещё и усталость сказывалась. Как ни крути, а я уже больше суток на ногах. Сон на ветке можно в расчёт не брать, там я больше измучился, чем отдохнул. Плюс драка по заре, допрос тоже можно смело приписывать к стрессу. В общем, устал как собака, промок насквозь и жрать хочу, как медведь — бороться. Не до загадок сейчас.
Прямо внаглую я забрался в дом Беллы и отыскал в подвале приличных размеров ёмкость с самогоном. Развёл огонь в печи и поставил на неё походный котелок, в котором собрался заварить очередной самодельный сухпай. Я специально вёл себя шумно и не таился в надежде на то, что те, кто забрал отсюда людей, явятся и за мной.