Зачерпнув из бачка самогон прямо кружкой, я сделал приличный глоток и тут же весь скорчился.
— Ох и крепкий, зараза, — прохрипел я. — Нужно было хоть зажевать что-нибудь сообразить.
Вскоре по телу разлилось приятное тепло, и меня потянуло в сон. Пришлось подняться и немного попрыгать, разгоняя сонливость. Снаружи всё ещё не доносилось ни звука, разве что дождь барабанил по крыше. Несколько раз я выбирался на крыльцо, чтобы поорать, но результат всё так же оставался нулевым. В итоге я дождался еды, набил ей живот и снова запил всё это дело самогоном, после чего вырубился, едва коснулся головой подушки. Даже в сухое переодеться не удосужился.
Проснулся я от мерного стука дождя. Солнце уже давно встало. Мало того, оно успело доползти до полуденной отметки. Зато я выспался на две жизни вперёд.
Некоторое время я продолжал лежать, глядя в потолок и размышляя о всякой ерунде. Я уже понял, что посёлок всё так же пуст, ведь с улицы не доносилось ни звука. Ночью ко мне никто не приходил, а значит, те, кто забрал людей, возвращаться не планировали. Осталось понять, чьих рук это дело.
Рывком поднявшись с кровати, я выбрался под дождь и принялся махать руками, разгоняя по телу кровь. Как следует размявшись, я провёл тренировку, завершив её боем с тенью, и отправился в баню, где смыл пот холодной водой прямо из бочки. Затем вернулся в дом, на этот раз в свой. Точнее тот, где нас с Корбком разместили. И не без удивления вытянул из комода сухую сменку. Даже завис, рассматривая штаны, которые так и держал в руках.
— Странно, — буркнул я, — а мои шмотки оставили.
На всякий случай я даже проверил ящики, где должны были храниться вещи капитана. Они были пусты.
— Бля, хоть бы записку какую оставили, — поморщился я, натягивая штаны. — Нет, я понимаю, что бумагу у нас давно отменили, но можно же на стене нацарапать.
Кое-кто время я продолжал бормотать, щедро обзывая друзей последними словами. Незаметно для себя я плавно перешёл к тщательному обыску территории. Небо хоть и было затянуто тучами, но света хватало. Даже при осмотре хижин я лишь изредка включал фонарь, чтобы заглянуть в самые тёмные углы.
Когда с обыском территории было покончено, я выбрался за её приделы. Двигаясь по спирали, я постепенно расширял зону поиска, пока наконец не наткнулся на ответ.
След на влажной траве был очень чётким. Глубокий отпечаток посадочных лыж и чёрные выжженные круги от работы разгонных двигателей мог оставить только посадочный шаттл. Вот теперь всё встало на свои места. Пока я гулял по лесу и рискуя жизнью добывал ценную информацию, сюда прибыли люди с ковчега и эвакуировали население.
— М-да, — задумчиво протянул я, — хороши друзья. Бросили меня одного на съедение волкам.
Само собой, я так не думал. Не исключено, что им даже выбора не оставили и загнали всех в шаттл под стволами. Хотя я ни за что не поверю, что Коробков не попытался оставить для меня послание. Возможно, я его просто пока не нашёл. Но вопрос в другом: а мне-то что теперь делать⁈
Я вернулся в дом Беллы и снова развёл огонь. Пока вода в котелке закипала, я сидел за столом, глядя в одну точку, и пытался собрать мысли в кучу. Выходила полная чушь. Если люди уходили по собственной воле, тогда почему не поставили группу эвакуации в известность о моём отсутствии? Или их действительно сгоняли силой? Потому что только в этом случае обо мне бы не обмолвились и словом. Но что-то подсказывало: меня здесь бросили намеренно. Или это я всё же себя накручиваю?
— Ладно, разберёмся. — Я хлопнул ладонью по столу и отправился готовить ужин.
Время завтрака я благополучно проспал, а обед пропустил, занимаясь поисками ответов. А ещё поймал себя на мысли, что одному здесь не так уж и плохо. Вот сейчас поем сам, затем покормлю скотину — и гори оно всё синим пламенем.
Однако за ужином планы резко изменились. Прокручивая события в голове, я вдруг разозлился на всё и всех и решил, что с утра пораньше отправлюсь к ковчегу. И срать мне на то, что я ношу в себе опасный вирус, способный уничтожить все технологии древних. А не фиг было меня вот так бросать! Задолбали уже, вот ей-богу!
Глава 14Путь домой
Утро началось как обычно: зарядка, разминка, тренировка и в завершение — дыхательная гимнастика. Затем плотный завтрак, после которого организм снова потянуло в сон. Однако на сегодняшний день у меня уже имелись планы, и здоровый сон в них не входил.
Прежде чем покинуть гостеприимный посёлок, я сбегал на скотный двор и выпустил на волю зверушек. Понятно, что на свободе они долго не протянут, но обрекать их на голодную смерть в клетке как-то неправильно. Пусть природа разбирается, если с местной экосистемой такое вообще возможно.
Я до сих пор не понимал, как устроен их коллективный разум. В том смысле, что было не ясно: отдельный ли это организм, который связывает всё живое в общую систему, или он уже давно переродился и стал единым целым, проникнув в каждого, словно глобальная сеть. И если в первом случае его уничтожение возможно, то во втором — нет. Разве что тотальное уничтожение всей жизни на планете.
Закончив с делами, я закинул на плечи рюкзак, не забыв предварительно пополнить его сухими пайками, и отправился искать переход через грязевую реку. Дождь не прекращался со вчерашнего дня, и там наверняка всё основательно развезло. А мне очень не хотелось нырять в вонючие кишки этих тварей, чтобы перебраться на другую сторону.
Решив, что рано или поздно мне удастся отыскать безопасный путь, я побрёл вдоль грязевого берега.
Видимо, Коробков предполагал, что я не стану сидеть на месте, и оставил в моих вещах всё необходимое походное снаряжение. Даже надувная палатка имелась с небольшой дровяной печью, которая разбиралась и умещалась в чехол размерами двадцать на тридцать сантиметров.
Несмотря на то, что всё это было максимально облегчённое, плечи заныли сразу, как только я взвалил на них не такой уж и скудный скарб. Забитый до отказа рюкзак весил не меньше сорока килограммов, но выбросить из него было нечего. Плюс автомат с боеприпасом на пять магазинов, ножи, мачете и дрон. Правда, последний сейчас жужжал над головой, показывая мне то, что находится впереди.
А там ничего хорошего не наблюдалось. За ночь грязевики снова взбили своё болото, полностью перекрыв все проходы. Можно было, конечно, соорудить плот и перебраться на другую сторону на нём, но что-то подсказывало: это не самая лучшая затея. Ведь мне всё равно придётся как-то отталкиваться или грести, а эти твари реагируют на любое стороннее колыхание своей обители. И силищи в них немало. Так что от их нападения никакой плот не спасёт, они его попросту перевернут, и тогда прощай, жизнь. Зато на сушу они не выползают, а значит, можно смело передвигаться вдоль берега.
Обед я благополучно пропустил. Энергии от плотного завтрака ещё хватало. К тому же я периодически жевал вяленое мясо, пополняя калории. Таким образом я мог шагать весь день, устраивая лишь лёгкие привалы для отдыха. Всё-таки обед подразумевал много возни, да и передвигаться на сытый живот — не самое лёгкое занятие. А вот вечером, когда я буду вставать на ночлег, уже можно и о плотном ужине позаботиться.
Внезапное головокружение заставило меня остановиться и упереться рукой в дерево. Сердце вдруг заколотилось, будто собиралось покинуть тело, нестерпимая боль сдавила виски, и…
— Пятьдесят два! Пятьдесят три!.. — выкрикивал кто-то.
Я видел лишь его ботинки: толстая подошва, высокая шнуровка, чтобы поддерживать щиколотку. Они определённо принадлежали военному. Справа и слева от меня точно так же пыхтели люди, толкая от земли свои тела. Да, мы отжимались. Вот только не ясно, где всё это происходило и сколько нас таких? А главное: зачем?
«Бах!» — донеслось слева.
Я не видел, что произошло, для этого мне бы пришлось подняться, но я не смел, словно от этого зависела жизнь. Впрочем, выстрел я узнал…
Стоп! Выстрел? Этот хлопок мог означать только то, что кто-то использовал пороховой патрон. Какого хрена здесь творится? Где я?
Ответов не было, однако люди начали отжиматься гораздо усерднее, будто у них открылось второе дыхание. Для этого тело должно как следует напитаться адреналином.
Выходит, это был не просто хлопок, кого-то только что пристрелили. И что-то подсказывает: сделали это потому, что он не мог продолжать отжиматься…
Я снова ощутил себя стоящим у дерева. Руки гудели, а во всём теле ощущалась невероятная слабость, будто я только что действительно выталкивал тело на последнем издыхании.
— Брр-р. — Я помотал головой, отгоняя наваждение.
Что это было? Похоже на вспышку памяти. Не об этом ли лагере подготовки рассказывала Белла? Ни хрена себе — естественный отбор! Это что же получается, там вот так запросто убивали слабых⁈ Тогда почему я этого не помню?
Оторвавшись от ствола, я медленно побрёл вперёд, продолжая обсасывать вспышку памяти. Теперь дело дошло до ощущений. Странно, но в тот момент я не чувствовал страха, скорее наоборот, испытывал эдакое превосходство, уверенность.
Да, ничего удивительного, ведь сто отжиманий для меня — разминка. Это только кажется, будто такое невозможно. Но когда подобные упражнения выполняются изо дня в день, на протяжении нескольких лет…
Ладно, допустим. Однако было в моём положении что-то ещё, нечто неуловимое. Будто я обладал каким-то иммунитетом. Да, точно! В тот момент, когда прозвучал выстрел, у меня ни один мускул не дрогнул, так как я точно знал: смерть мне не грозит.
Но почему?
Я напрягал память, пытался повторить действия, после которых получил доступ к воспоминаниям. Но тщетно. Новые вспышки не торопились меня посещать. А меня не отпускало чувство, что в них скрывается нечто очень важное.
Белла помнила о лагере, Коробков — тоже, но я будто начал жизнь сразу здесь. Вот я подписываю контракт — и вот уже ощущаю тряску посадки.