– Ты служил корректировщиком снайпера? – спросил тот.
От неожиданности Егор прокашлялся и ответил:
– Конечно.
– В каких условиях?
– В снайперской паре на башне, как полагается, – ответил рядовой. – Помимо работы пулеметчиком я иногда ассистировал напарнику, который работал с «Барретом».
– Был вторым номером?
– Ну да.
– Отлично. Дуй в местную оружейку «Ранга». У тебя три минуты, чтобы разобраться, что тебе нужно для работы. Пошел!
Сажин не стал оспаривать право Борланда отдавать приказы, лишь позволил Анубису отвести себя в оружейную.
Обратно он вернулся через две минуты, таща с собой рюкзак.
Фармер, мимо которого прошел Сажин, с тревогой следил за вертолетом.
– Нарезает круги над стеной, – сказал он, не отрываясь от бинокля. – Майор уже должен был доехать.
– Ты видишь его? – спросил Уотсон.
– Отсюда не видно подножие Барьера, только верхушка башни. У Борланда совсем мало времени. Правда, я не понимаю, в кого он собирался стрелять на таком расстоянии.
Егор добрался по лестнице на вершину водонапорки, чувствуя впившийся в тело ремень сумки с техникой, оттягивающей плечо. Борланд уже лежал на горячей от солнца, побитой ржавчиной крыше бака, раздвигая приклад в боевую позицию.
– Долго возишься, – сказал он. – Приступай к действию.
Сажин грохнулся рядом, глядя на винтовку.
– Это что, «Интервеншен»? – не поверил он. – «Эм-двухсотый»?
– А что?
– С такой мазафакой ты можешь отсюда стрелять ворон на ЧАЭС.
– Я пока не настолько прокачан. Давай данные по стене.
Сняв винтовку с предохранителя, Борланд дослал патрон. Руки не дрожали. Стоявший на сошках ствол ходил плавно, сразу реагируя на мельчайшее движение.
– Расстояние до стены… – произнес Сажин, глядя в мощный бинокуляр. – Восемьсот шестьдесят два метра в ближайшей точке. И девятьсот семьдесят восемь до башни.
Борланд сверился с лазерным дальномером.
– Аналогично, – сказал он. – Ветер?
Егор уже изучал показания разложенной поликарбонатной метеостанции.
– Шесть метров в секунду, двенадцать градусов.
Небольшой экран бортового компьютера сбоку «Интервеншена» показывал совсем другое.
– Направь точно на башню, – сказал Борланд.
Сажин сделал, что от него требовалось. И сразу приобрел удивленный вид.
– Двадцать два метра в секунду, градусы скачут по всему диапазону. Сам не знаю, как это понимать.
– Воздушная аномалия, – объяснил Борланд. – Точнее, самая обычная аномалия, но в воздухе. «Воронка», скорее всего. И прямо на линии огня.
– Что теперь?
– Ничего. Я же не буду стрелять по башне.
– А куда?
– По вертолету, конечно.
Егор приободрился.
– Да, шансы есть, – оценил он. – Но только когда он зависнет.
– Если станет стрелять, то зависнет.
– А если не станет?
– Тогда он нам не нужен.
Сталкер выставил кратность увеличения на восемь. Перекрестие прицела совпало с башней, Борланд уже различал установленный на парапете пулемет. Немного расплывчато. Щелкнув колесиком прицела, Борланд скорректировал резкость. Отлично. Сталкер перевел прицел на Ми-28, стараясь удержать вертолет в перекрестии.
– Ветер не меняется, – доложил Егор. – Чтобы попасть в мертвую зону из-за аномалии, вертолет должен зависнуть между нами и башней, что он вряд ли сделает.
Борланд мысленно поблагодарил рядового за ненужное уточнение. Попасть из снайперской винтовки по вертолету даже на втрое меньшей дистанции – шансы мизерные. Мало кто учитывает неизбежные вихри у летающей машины.
Первый же выстрел должен стать прицелочным, при этом было бы неплохо куда-нибудь и угодить, кроме дружных кирпичей стены. Палить же с такой дистанции в человека – все равно что выбрасывать последние деньги на лотерейный билет, только тут вместо денег на кон ставится твоя жизнь. А если на вершину башни выйдут недопустимые мишени, то и не только твоя. Для опытного снайпера с солидной подготовкой километр из М200 – не вопрос, но Борланд к таковым не относился. Его лучшим достижением по-прежнему являлась ликвидация главаря мародеров из «Винтореза» с двух сотен метров. Собственно, Сажин был ему необходим для верификации показаний баллистического компьютера – просто потому, что раньше сталкер с ним дела не имел. Электроника честно обрабатывала показания сенсоров и выдавала их на боковом экране, но на детали оставалась скупой.
Смотрящий в бинокль Егор отпихнул от себя мешающий рюкзак, в котором оставалась тридцатикратная зрительная труба, в данных условиях совершенно ненужная. Из рюкзака также вывалился небольшой перископ. Непонятно, где «ранговцы» взяли все это и, главное, зачем.
Патроны к «Интервеншену» Борланд разложил на пятиугольном чехле от винтовки.
– Укомплектуй магазины, – сказал сталкер. Егор быстро выполнил поручение. Магазинов было мало. Два из них вмещали по пять патронов, и еще один был почему-то рассчитан на семь. Ничего, такого запаса Борланду должно было хватить с головой.
– Вертолет зависает, – сказал Сажин, чувствуя, как напрягается все тело. Борланд настроился, палец лег на спусковую скобу…
– Кто-то вышел на башню, – торопливо сказал Егор. – Это не майор.
Борланд снова перенес траекторию прицеливания на вершину 226-й башни, перещелкнул прицел на шестнадцать крат.
И заметно вздрогнул.
Рука на спуске дернулась, Борланд сжал ее в кулак. Дыхание сталкера участилось, он заморгал. Егор встревоженно окликнул его. Сталкер не отозвался.
– Ты в порядке? – спросил Сажин.
– Консул… – произнес Борланд. – Небесные боги, я должен был догадаться!
– Тебе плохо? – выкрикнул Егор.
Он тут же понял, что ответа не требуется, чтобы понять это. Борланд был на грани шока, если не потери сознания. Снова припав к прицелу, сталкер впился взглядом в фигуру на башне. Сажин схватил бинокль и сделал то же самое.
– Марк! – выдавил Борланд, вложив в четыре буквы необъятный спектр эмоций. – Марк… Консул!
На вершине башни № 226, стены Барьера, принадлежащей Коалиции Военных и Научных Сил, стоял знакомый Борланду человек. Слишком знакомый, чтобы ошибиться. Создатель сценария по снятию гигантского Купола над центром Зоны, реализованного два года назад, а теперь и автор плана по ее уничтожению, ключевая фигура «Горизонта событий», Консул, настоящее имя Марк, стоял, упершись руками в парапет, и ждал появления майора Кунченко.
Глава 12Встреча
Ми-28 завис на одном месте, развернувшись к башне, точно в профиль по отношению к Борланду. Прям готовое приглашение. Сталкер вернул зум к восьмикратному увеличению, сделал вдох. Плавно потянул спуск, на выдохе додавил его до конца.
«Интервеншен» выплюнул двадцатиграммовый снаряд, который направился в сторону Барьера. У самой башни пуля все же потеряла часть энергии, отлетев вниз и влево. Этого стрелок не увидел, однако знал, что сверхзвуковой летун оставил на стене автограф. Винтовка слегка дернулась на сошках, но и без этого Борланд не сумел бы разглядеть результаты своей работы. Еще одна причина, почему так был нужен корректировщик.
– Возьми на четыре выше и на два правее, – сказал Сажин, не отрываясь от бинокуляра.
– Ты заметил место попадания?
– Да. Точно в край лестницы.
Чудесно. Сталкер выстрелил еще раз, с учетом поправок.
Вертолет плавно покачнулся. Похоже, Борланд все же попал в покрытый броней корпус. Это не могло причинить машине существенных повреждений, разве что дать понять пилотам, что не только у них есть пушка.
Сталкер напомнил о своем существовании еще трижды, каждый раз молниеносно вычисляя новый угол подъема ствола – воздушные вихри, которые порождал винт Ми-28, неизбежно должны были влиять на поведение свинцовых гостинцев. Борланд как раз отстегнул опустевший магазин и схватил у Егора новый, когда вертолет наконец отреагировал на неожиданную угрозу. Развернувшись носом к «Славичу», Ми-28 полетел точно на базу клана.
– Надо уходить! – выкрикнул Егор, но его возглас потонул в грохоте нового выстрела. Борланд расстрелял второй картридж, целясь с таким расчетом, чтобы попасть чуть выше выступающего носа, частично заслонявшего стекла кабины. Вертолет в прицеле постепенно рос, увеличиваясь в размерах. Разум уже не реагировал должным образом на оптическую иллюзию, порождаемую приближением объекта: казалось, грозный неторопливый истребитель действительно становился больше, заполняя собой всю Вселенную. Борланд вставил третий магазин и сделал один выстрел, призвав на помощь весь опыт, полученный за последнюю минуту, но более бесценный, чем все буквы родного алфавита.
При первом же выстреле кабина на уровне оператора Ми-28 приобрела отверстие в правом верхнем углу. Вертолет тут же заметно сдал вниз и попытался укрыться за дальним заводским корпусом.
Занятная вещь – точка отсчета. На Большой земле выстрел из «Интервеншена» стоит семь долларов. Чтобы достать к нему патроны специализированной обработки в Зоне, требуются огромные деньги, которые впоследствии ничем не окупятся. При этом в случае попытки обратной продажи за эти красивые, сверкающие дециметровые конструкции не дадут и ломаного гроша. Слишком непопулярны здесь были огнестрелы, имеющие столь узкую актуальность. Но попадание такого патрона в уязвимую часть Ми-28 наносит ущерб на две человеческие жизни, шестнадцать миллионов евро, существенно рушит военную статистику и в теории способно перевернуть мировую гонку вооружений. Наконец, поражение умно выбранной цели может развязать войну или, в отдельных случаях, закончить.
Борланд понимал, что от выживания человека на башне № 226 зависит очень многое. Да и самому не хотелось окончить свой жизненный путь здесь, будучи взорванным направленной ракетой. Секунды не хватит, чтобы успеть осознать, что случилось, прежде чем тебе на голову упадут сорок пять килограммов боевой мощи, которые разнесут водонапорку и успеют испарить половину застоявшейся воды вместе с лежащим в снайперской позиции сталкером. И никто потом не сможет сказать точно, что раньше стояло на этом месте.