Рядом с ним в машину забрался Уотсон, к тому времени раздобывший где-то вчетверо сложенную карту. Он с беспокойством разложил ее и начал изучать.
– Я получил задание, – доложил он. – Теперь от моей памяти зависят чьи-то жизни.
– Лучше так, чем наоборот.
Уотсон откинулся на спинку кресла, насколько позволило жесткое сиденье «Тигра».
– Что мы здесь делаем? – произнес он, крутя ручку между пальцев. – Это не наша война.
– Ты предлагаешь свалить? – спросил Фармер.
– А что нас здесь держит? Для Литеры мы больше ничего сделать не можем. Проблемы всех остальных – это не наше дело.
Фармер провел рукой по стволам пулемета.
– Можем сделать что-то если не для Литеры, то для человека, которому она желала бы помочь, – сказал он с грустью.
– Ты о Борланде?
– Да.
– Что еще мы можем сделать? – не унимался Уотсон. – Слушай, он был прав, когда говорил, в чем наша самая главная удача. В том, что мы все еще живы. Теперь, к сожалению, не все. Но мы должны учесть ошибки. Нельзя соваться туда, где мы гарантированно сложим головы. У «Ранга» и то мало шансов, а они, в отличие от тебя и меня, люди умелые и опытные. Плюс, как я говорил, у нас нет никакой конкретной цели. Только абстрактные.
– Нет цели? – раздался голос.
Уотсон даже подскочил на месте, чуть не стукнувшись плечом о конденсаторное кольцо пулемета. Возле джипа, внимательно глядя на него, стоял Анубис, за спиной которого сновали «ранговцы», о чем-то переговариваясь.
– Я еще не нарисовал карту, – признался Уотсон. – Мне нужно настроиться и вспомнить.
– Не надо оправдываться, – успокоил его Анубис. – Ты прав. Это не твой бой. И цель твоя в самом деле лишь абстрактная. Но что, если я дам вполне конкретную?
– Что-то случилось? – спросил Фармер с подозрением.
– Пока ничего. Но случится, если вы не поможете.
– Что надо сделать?
Анубис объяснил.
Ручка с чернилами цвета «индиго» выпала из оцепеневших пальцев Уотсона. Фармер наклонился вперед.
– Ты это серьезно? – спросил он. – Вот так просто?
– Это и не просто, – ответил лидер клана. – И очень даже серьезно. Понимаете почему?
– Пожалуй, понимаем, – сказал Уотсон. Фармер кивнул.
– Возьметесь?
Уотсон и Фармер смотрели друга на друга дольше, чем было нужно для вынесения решения.
– Я согласен, – сказал Фармер. – Это будет интересно. И полезно для кое-кого.
– Аналогично, – кивнул Уотсон. – Можешь на нас рассчитывать.
– Спасибо, – поблагодарил Анубис. – Вы не представляете, как меня выручили.
Он тут же ушел к первой машине, не оглядываясь.
– Однако, – протянул Фармер. – Ты этого ожидал?
– Нет и не мог ожидать, – сказал Уотсон, поднимая ручку. – Очевидно, дела у «Ранга» совсем плохи.
– Ты язык за зубами держи, – предупредил Фармер. – Думаю, Анубис больше никому об этом не рассказал. Даже заместителю.
Словно его и ждали, Дизель возник ниоткуда и запрыгнул за руль.
– Едете с нами? – жизнерадостно спросил он. – Хорошо!
Фармер передернул затвор автомата и положил его на колени.
– Да хранит нас Шакти, – пробормотал он, глядя, как Уотсон спешно расчерчивает карту новыми обозначениями.
Колонна шла медленно. Впереди осторожно двигались двое ведущих, внимательно следя за дорогой с детекторами аномалий в руках.
Один из проводников состоял в клане свыше трех лет, другой был совсем новичком и все еще помнил сталкерскую жизнь, полную всех опасностей, характерных для одиночек. Обоим была дана команда работать над собственным продвижением и выработкой маршрута для машин так, словно сталкеры по-прежнему были одни и в случае опасности никто не мог оказать им помощь. В качестве компенсации за сильнейшее напряжение проводников бойцы на машинах взяли на себя охрану сталкеров и каравана от монстров, в том числе и двуногих. Пострелять пришлось всего ничего – в отряд зомби, бредущих почти нога в ногу на запад, да в одного псевдопса. Тварь быстро рассеялась на несколько, создав своих призрачных двойников, среди которых только одна особь состояла из плоти и крови. «Ранговцы» расстреляли призраков за минуту, а главную, настоящую хищницу, извергающую убийственное рычание, завалил Дизель. Фармер отметил, что пулеметом тот не пользовался.
– Она же заблокирована, – объяснил Дизель. – Мисс Анаис не станет работать, пока не введешь ключ и цифровой код. И то и другое у меня.
– Так почему ты сейчас не активируешь?
– Зачем? Она в режиме ожидания слишком прожорлива, аккумуляторы быстро сядут. И сейчас не настолько опасно вокруг, чтобы задействовать шестиствольник. Вполне хватит ручного оружия. Иначе мы уже к Ржавому лесу без боеприпасов останемся.
Фармер больше не задавал вопросов. Уотсон закончил дорисовывать карту и передал ее Дизелю. Тот наскоро просмотрел и вернул обратно.
– Анубису отнеси, – сказал он.
Уотсон спрыгнул на ходу и быстрым шагом направился к первой машине. У третьей он заметил лежащий в багажнике «Стингер». Не иначе как страховка на случай воздушных гостей.
Разговор с Анубисом о карте состоялся в его машине. О других делах в присутствии Серафима не говорили.
– Ты не перепутал? – спросил Анубис. – Так много палаток? Там не может быть столько народу, чтоб их задействовать.
– Ничего не перепутал. Как раз число палаток я и отметил. Людей там тоже прилично.
– Значит, маскируют что-то. А это что за крест возле холма?
– Братская могила. Хоронили нескольких.
– Значит, наемники убивают сталкеров?
– Сталкера заметил только одного, но я же не мог рассмотреть внимательно. Мы на вертолете пронеслись, мне лишь форма в глаза бросилась на какое-то время. Зато я увидел, что не меньше половины тел в могиле были в костюмах наемников.
– Конечно, – согласился Анубис со слегка просветлевшим видом. – Они же в Зоне салаги. Наверняка гибнут от аномалий и мутантов с непривычки. Это нам на руку.
– Неужели им Глок своих людей не дал?
– Зачем? Обучать наемников сталкерскому делу?
– Хотя бы просто для безопасности.
– Может, и дал. Может, тот сталкер был как раз из них. Не справился с обороной и поплатился за это. Теперь уже не узнаем. Спасибо за помощь!
– Был рад помочь, – сказал Уотсон, но уходить не собирался. Помолчав, спросил: – Если удастся пробиться через заслон, то что тогда?
Анубис пожал плечами, глядя на раскинувшийся справа «батут».
– Дальше Припять, – ответил он. – И «пьедесталовцы».
– Второй фронт?
– Не думаю. «Пьедесталу» незачем устраивать сплошную линию обороны. Не забывай, они уже не наемники, для них Припять стала родным городом. Скорее всего, они залягут в выборочных точках, чтобы простреливать все пути. Так смогут вынести всех наших бойцов точными уколами. Эрагон именно такую оборону и использовал, когда проход к центру освободился. Я надеюсь, никого из наших живьем не поймают.
– Что случится, если поймают? – спросил Уотсон.
По изменившимся глазам Анубиса он понял, что не хочет знать ответ на этот вопрос. Лидер клана сделал глубокий вдох.
– Эрагон – бывший генерал не буду говорить какой структуры, – начал он. – Потому что он опозорил ее настолько, что я не хочу лишними деталями бросать на нее тень. Как и упоминанием его настоящей фамилии. Скажу лишь, что в Коалиции он никогда не работал, как считают некоторые. Он такой же кандидат на пожизненную решетку или смертную казнь, как и любой другой в клане «Пьедестал».
– Что он такого сделал? – осторожно спросил Уотсон.
– Как сам утверждал на суде – сбрасывал напряжение.
Уотсон потер лоб, рассеянно прислушиваясь к равномерному урчанию мотора. Анубис отвернулся на секунду, собираясь с мыслями.
– Эрагон в бытность военным очень любил женщин, – продолжал он. – Больше, чем следовало. Настолько больше, что не мог пропустить ни одной, с которой имел шансы предаться утехам. Даже если она вовсе этого и не желала.
– Значит, в этом все дело, – пробормотал Уотсон, но Анубис его прервал:
– Он перереза`л им горло боевыми ножами.
– Что? – вырвалось у Уотсона. Он смотрел в глаза Анубису, надеясь увидеть в них злую шутку, но встретил лишь холод.
– Генерал не просто убивал своих жертв, – сказал Анубис. – Эрагон уродовал им лица до неузнаваемости. Затем вырезал на лбу аббревиатуру подразделения, в котором служил своей Родине. Если впадал в раж, то кромсал и все тело. А добивал девушек уже после.
Уотсон долго хранил молчание.
– И этот человек работает в Зоне? – не поверил он. – Да еще и на руководящем посту?
– А кого прикажешь назначать на должность главаря полувоенной банды убийц? – задал встречный вопрос Анубис. – Глок вытащил Эрагона чуть ли не из здания суда. Между тем Эрагон совсем не горит желанием здесь находиться. Но понимает, что после такого обвинения ему деваться некуда. В качестве компенсации пристрастился к личной казни собственных провинившихся людей. Ножом, разумеется.
– Что же, Кунченко допустил беззаботное проживание генерала? Мне по описанию Фармера показалось, что он не лишен воинской чести.
– Не надо так усердно трясти майора, – поморщился Анубис. – Клинч как раз старался не допустить наличия в Зоне откровенного отребья. Но тут он ничего поделать не мог. Глок прямо приказал ему смириться с участием Эрагона в общем деле.
– Я не понимаю, – все еще возражал Уотсон. – Да, Зона и все такое… Но у вас же есть здесь свои правила. Или хотя бы порядки, традиции, обычаи… Какой-то минимум морали, в конце концов! Неужели на Эрагона управы не нашлось? Та же Арена…
– Дружище, ты какими категориями мыслишь? – резко спросил Анубис. – Арена – это следствие социального голода сталкеров. Как и все традиции и прочие кодексы. Они нужны, чтобы удерживать в узде новобранцев и создавать впечатление, что даже у самого мелкого винтика системы есть власть. Хотя бы в пределах, в которых можно напустить ржавчины на другой винтик, сцепившись на глазах у публики, да еще и заработать при этом. З