– И ты прошел по всей карте?
Орех покачал головой и зажег примус.
– Нет, – ответил он. – Уперся в дверь, на которой карта заканчивалась. Дальше рискнул только заглянуть – темно и кто-то скрипит. Не человек. Я и закрыл от греха.
– Так нам придется через это место идти? – спросил Уотсон перед тем, как провалиться в сон.
– Конечно, пойдем. – Парень поставил на примус небольшой потрепанный чайник и налил в него воды из канистры. – Все лучше, чем по поверхности. Чай будете?
Уотсон уже спал. Орех посмотрел на Фармера, но тот тоже не шевелился.
– Ну и воспитанность, – вздохнул парень.
– Сам-то какой был? – пробормотал из темноты Бергамот. – Дрых на каждом шагу.
– Да, было дело, – звонко рассмеялся Орех. – Вот, помнится, в первую ночевку с Марком – когда еще Сенатор объявился, таща с собой бутылку квасу…
Разбудил Фармера звук перезаряжаемого оружия. Он мигом открыл глаза, попытался нащупать дробовик. Ствола не было.
Поднявшись рывком, он увидел Ореха, беззаботно оглядывающего оружие.
– Занятная штука, – похвалил он. – Хорошо стреляет, наверное. Капризная?
– Ни разу не пробовал, – ответил Фармер.
– Тогда я ее позаимствую на время перехода, – сказал Орех и тут же добавил: – Можно?
Фармер неопределенно взмахнул рукой.
– Да пожалуйста, – сказал он. – Это все равно не мой ствол.
– Договорились.
Лежащий Уотсон протер глаза.
– Сколько времени? – спросил он.
– Шесть утра, – пробасил Бергамот, сидя на бетонной кромке и попивающий чай, ароматно дымящийся в алюминиевой кружке. Древокостюм лежал рядом, перетянутый ремнями. – Самое время идти. Раскладку помните?
Уотсон порылся в памяти. Раскладку?
– Свое место в строю, – подсказал Бергамот.
– А, точно. Да.
Фармер снова надел на себя рюкзак.
– Ты чего творишь? – спросил Бергамот.
– Что?
Проводник подошел к нему и рванул гору листьев с плаща Фармера.
– Собрался в камуфляже дальше топать? Уотсон, ты тоже?
– Уже не надо?
Орех покачал головой и отвернулся.
– Дело ваше, – сказал Бергамот. – Только в здешних коридорах два пышных куста, двигающиеся гуськом с автоматами, как бы сказать повежливее… привлекут внимание.
Фармер мигом скинул рюкзак и начал стаскивать с себя плащ, стараясь не краснеть. Уотсон последовал его примеру.
– Мужики, ну это уже совсем не смешно, – произнес проводник. – Включайте головы, наконец. Неужели не понятно, что лесная камуфла в тоннелях не нужна?
– Усталость просто, – помотал головой Уотсон. – От всего. Не обращай внимания. Спасибо за подсказку.
– Бывает, – посочувствовал Бергамот. – Ребята, если я что-то советую, то этим всего лишь показываю разницу между смертью и усталостью. Выбирать уже придется вам. Усталость – да, случается. Я же вижу, что вы все это время на энтузиазме жили. А это штука ох какая непредсказуемая. Все равно что трицепс в спортзале качать.
Орех потушил примус и лампу.
– Идем, – сказал он. – И снова я последний. Вот так всегда.
Бергамот осторожно шел по тоннелю, держа автомат наготове. Он был доволен стажерами – Фармер и Уотсон шли, точно выполняя свои обязанности, следя за всеми признаками чужого присутствия.
Но все было тихо.
– Ты точно слышал скрип? – спросил Бергамот, заприметив дверь.
– Точно, – подтвердил Орех. – Я не говорю, что в этом есть какая-то опасность. Просто скрип был. А так как у меня не было надобности топать дальше, я и не стал.
– Правильно, – сказал проводник, обхватывая колесо замка по центру двери.
Он повернул его, стараясь сильно не шуметь. Сделать это было нелегко – замок поддавался с трудом. Бергамот имел достаточно опыта в таких делах, чтобы понять: дверью очень долго не пользовались.
Фармер зашел со стороны проема, целясь из FN-2000 в пустоту. Орех посветил фонарем внутрь.
– Никого не вижу, – сказал он.
Бергамот отодвинул дверь в сторону и тоже глянул.
За дверью коридор раздваивался. Обе ветки были чуть у´же по ширине. Левая демонстрировала темноту, а правая…
Проводник быстро пригнулся, остальные сделали то же самое.
– Что там? – шепнул Орех.
– Свет.
Рука Бергамота скользнула в карман, из которого проводник вытащил болт. Кусочек ржавого железа полетел далеко вперед. Послышался стук о каменный пол.
Фармер высунул голову, прицелился. И издал возглас удивления.
– Кто там? – не выдержал Уотсон.
– Мы. – Фармер опустил винтовку и встал в полный рост. – Давайте посмотрим.
– Стоять. – Бергамот оттеснил его широкой ладонью. – Я первый пойду.
Все четверо один за другим приблизились к источнику света.
– Ого, – только и сказал Орех.
– Да, – согласился Бергамот. – Слышал я о чем-то таком, но вижу впервые.
Сталкеры оказались перед огромным зеркалом, отражающим и фонари, и их собственные фигуры. Хотя вряд ли можно было назвать таковым сплошную стену, отрезающую правый коридор от его дальнейшей части, без единого просвета. Перед сталкерами стояли их точные копии, симметрично отображенные.
– Я, вероятно, скажу глупость, – заявил Фармер. – Но мне это не кажется аномалией.
Судя по виду Бергамота, он тоже был в замешательстве. Уотсон взглянул на экран детектора в очередной раз. Тот молчал, не индексируя ничего странного в радиусе тридцати метров.
– Что у нас на карте, Орех? – спросил проводник.
– Ничего, – ответил парень. – Судя по карте, тут у нас тупик. Здесь никогда ничего не было построено.
Проводник медленно приблизил ствол «калашникова» к зеркалу. Коснувшись его, тут же отдернул автомат назад.
– Что? – испуганно спросил Уотсон.
– Ничего, – ответил Бергамот. – Просто не хочу больше. Уходим отсюда. Нечего нам тут делать.
Сталкеры вернулись к левому коридору. Уотсон дважды оглянулся.
– Не надо, – предупредил Орех. – Ну его на фиг.
Левый коридор приятно удивил отсутствием хлама.
Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что пыли в нем скопилось порядком. Именно пыль и служила признаком, что здесь уже долгое время нет ни мутантов, ни людей. А значит, хотя бы часть проблем можно было скинуть со своих плеч.
– Сзади никого? – спросил Бергамот.
– Никого, – ответил Орех. – А почему ты спросил? Я же и так постоянно смотрю.
Новые двери и развилки располагались на пути сталкеров, но все заканчивались тупиком, оставляя команде единственный путь для продвижения.
– А куда мы вообще идем? – задал вопрос Фармер. – Я в том смысле, что нам же нужно просто пройти несколько сотен метров и попасть в городскую черту, так?
– Мужики, я не в курсах, – отозвался Орех. – Вы же не сказали, куда именно идете. Если вам без разницы, то да, подниматься можно хоть сейчас. Ближайшая шахта через пятьдесят метров. Можем свернуть в транспортный тоннель «Юпитера», но не знаю, что мы от этого выиграем.
– Зачем тогда сворачивать? – произнес Бергамот. – Давай вылезать прямо сейчас.
Орех продолжал стоять на месте, о чем-то думая. Затем медленно поднял дробовик.
– Что случилось? – спросил Фармер.
– Тс-с! – Орех приложил палец к губам. – Слушайте.
Уотсон напряг слух настолько, что были слышны капли воды, падающие на том конце отсека.
– Что? – прошептал он.
Изменившись в лице, Орех уставился куда-то за спину сталкерам.
– Атас! – завопил он.
Все трое мигом повернулись, вскидывая автоматы, и сзади них громыхнул дробовик.
Фармер не успел понять, что случилось. А когда понял, то не воспринял. Он лишь стоял и смотрел, как Бергамот отлетает на два метра вперед и падает лицом вниз с развороченной половиной тела.
– Всем стоять на месте! – приказал Орех. – Молчать хотя бы десять секунд и слушать! Это не настоящий Бергамот.
– Что?!
Орех выстрелил еще раз, вверх. С потолка посыпались крупные куски извести.
– Зеркало помните? – спросил он.
– Помню, – ответил Фармер, сжимая ремень винтовки до боли в суставах.
– Бергамот коснулся его автоматом и отразился. Сюда попал шатун. Настоящий Бергамот остался в зеркале.
– Ты псих? – вырвалось у Уотсона.
– Почитай справочник по Зоне, умник. Шатуны иногда попадаются. Их можно распознать по отображению: органы тела меняются слева направо. То же касается одежды, снаряжения, ствола. Я его по автомату как раз и вычислил. Сами посмотрите, у него ствол перевернут!
Фармер, преодолевая тошноту, склонился над трупом проводника и осмотрел автомат.
– Да ты дебил конченый! – закричал он. – Совершенно нормальный автомат! Ты убил Бергамота, придурок!
– Сам ты придурок! Автомат у него какой, правосторонний?
– Затвор с правой стороны, – ответил Уотсон, присмотревшись. – Ствол не инвертирован… Все как и должно быть. Как же ты облажался, Орех.
– Вашу ж мать! – заскрипел зубами Орех, не опуская дробовика. – Каждый в Зоне знает, что у Бергамота был левосторонний «калаш». Это его автомат на счастье, вытащенный им из аномалии. У него затвор с левой стороны. А у этого чувака, на полу, смотрите – затвор на автомате с правой! Он снова перекрутился и стал как нормальный автомат. Такого быть не должно! Это значит, что сам Бергамот тоже перекрутился. У него сердце сейчас с правой стороны должно быть!
– Да тут хрен разберешь, где у него было сердце! – выпалил Фармер. – Теперь уже ничего не докажешь!
– Докажешь. Если я прав, то настоящий Бергамот после смерти двойника должен был выпасть из зеркала снова в наш мир. Мы вернемся и поищем его.
– Хорошо, – сказал Фармер. – Только верни мне дробовик.
Орех отступил на шаг назад.
– Нет, – сказал он.
– Да, – произнес Уотсон, медленно кладя руку на приклад бельгийской винтовки.
– Не надо, пацаны, – предупредил Орех.
– Почему? – спросил Фармер. – Боишься, что не успеешь снять нас обоих сразу? Ну так мы это знаем.
– В спину стрелять смелый? – добавил Уотсон. – А глядя в глаза?