овек получше всякой гадины приспособится и найдет место, где сможет прорасти цветком. Хоть постапокалипсис какой наступит – все едино. Выживем и приспособимся. Зона что, разве так опасна? Это, считай, модель. Так, маленькая схемка. А если сегодня выживем и победим, то я буду знать, что мы бессмертны.
Западный район Ржавого леса был тих и спокоен. Притаившийся за камнем вольный сталкер Хребет смотрел в бинокль за приготовлениями кланов.
– Сейчас, сейчас, – проговаривал он, не отрываясь от оптики. – Уже бочки мостят на машину. Скоро пойдут в атаку. Если что, прикрываем бойцов с запада.
– А если вертоли прилетят?
– Тогда затихнем и отсидимся. Надеюсь, никто не вздумает с «калаша» сбивать.
Бухнувшийся рядом Рекс привычным движением разложил старенькую подзорную трубу.
– Ага, – подтвердил он. – Анубис своих перемешал с «Победой». Не иначе, так и пойдут.
– Ты сколько наших собрал?
– До фига. Бродяг приползло человек семьдесят. С нами пойдут Обама, Аладдин, Ханта с Варягом, Кочерган, Неро и какой-то Кутюр.
Хребет присвистнул.
– Передай братве, что каждый сам за себя. Кто не хочет лезть на фронт, те пускай приглядывают за тылом. Если «Прах» в спину ударит, нам всем кирдык.
Рекс сложил трубу и быстро побежал назад. Хребет положил огрубевшую ладонь на автомат, подпитываясь его энергией и отдавая свою в ответ. Бой должен был начаться очень скоро.
Анубис постарался выбросить из головы все лишнее. Не получилось. Лишнего тут просто не существовало. И без того густой участок леса был заполнен двумя сотнями человек из обоих кланов, которые из беспорядочной толпы на удивление быстро превратились во множество сплоченных отрядов. Лидер «Ранга» замечал все: портупею на нервном усатом мужике в черном берете, худощавого «победовца», поспешно завязывающего шнурки, спокойного и упитанного бродягу, неторопливо чистящего автомат. Кто-то делился магазинами с соседом, другой обменивался сложным приветствием с товарищем, состоящим из десятка последовательных жестов, из которых рукопожатие было самым простым. Межклановая рознь пока не проявлялась, что наводило на мысль: а была ли она вообще, эта рознь? Все присутствующие ясно видели, как Ровер свободно общается с Анубисом без намека на подозрение или вражду. И всем этого было достаточно. Невозможно было представить, что любить и ненавидеть в Зоне можно по приказу. Но по подражанию – вполне.
Командиры отрядов заранее распространили среди своих людей уведомление об отмене радиомолчания. Теперь не имело никакого значения, что разговоры могут быть услышаны врагом. Анубис еще раз все осмотрел со своего места. Пора.
Он привел рацию в действие.
– Начали, – сказал он, следя за лагерем.
Послышалось урчание мотора джипа. Серафим плавно выехал на дорогу, врубил повышенную передачу. Дизель глядел на него, крепче сжимая «Энфилд». Тяжелый «Тигр» помчался прямиком к лагерю, уже ни от кого не скрываясь, оставляя за собой густой пыльный след.
Где-то в лагере протяжно завыла сирена. Слишком быстро, отметил про себя Ровер. Со стороны лагеря прозвучали выстрелы, Ровер жадно схватился за бинокль, высматривая стрелка, но было бесполезно пытаться его обнаружить сразу. Следующая пуля угодила в правую секцию лобового стекла – Серафим перед этим удачно сдал левее.
– Прыгай, – проскрежетал Анубис.
Ровер методично просматривал палатки в бинокль, стараясь не пропустить ни одной. Первая, вторая, из третьей выбегают двое с автоматами, четвертая… Из четвертой торчит дуло. Только Ровер раскрыл рот, как дуло дернулось, но не выстрелило.
Сзади раздался еле слышный хлопок.
– Я его сняла, – сообщил голос Мафы.
В лагере уже наступило заметное оживление. В приближающуюся машину стали палить уже в четыре или пять стволов. Серафим дал полный газ, переключился на нейтральную и, оттолкнувшись от сиденья, прыгнул в кусты, после чего кубарем скатился в овраг. Пули взбили окружающую его листву, но в человека не попали.
«Тигр» со взрывоопасной начинкой пронесся до лагеря. Уткнувшись «кенгурятником» в край бруствера, завалился на правый бок и снес ближайшую палатку.
Дизель нажал на кнопку дистанционного взрывателя.
Никто не знал, от чего именно произошел взрыв. Дизель ясно видел, что бабах случился за долю секунды до того, как он вдавил кнопку до конца. Мафа утверждала, что выстрелила по бочкам в самый последний момент, но пуля не могла долететь так быстро. Вольт же уверял, что со своего ракурса четко различил искру, порожденную трением машины о край скалы, у которой закончилось ее путешествие. Как бы то ни было, но джип со всем содержимым моментально превратился в ослепительный шар. Анубис отстранился от бинокля, закрылся рукой. Густой столб черного дыма поднялся высоко над деревьями, распадаясь на множество сгустков клубящейся гари. Метрах в пятидесяти левее лагеря мелькнула вспышка – разрядилась «молнияра», в которую угодил осколок.
– Всем оставаться на местах! – приказал Анубис. – Затаиться и ждать!
Лагерь весь пришел в движение. Прикинуть число наемников было невозможно – очень мало кто высовывался из укрытия, а если и выглядывал, то на очень короткое время. Но шум сам по себе говорил о многом.
– Ми-28 идут с востока! – с жаром произнес голос разведчика в наушнике. – Две машины!
Быстро, подумал Анубис. Слишком оперативно.
Юный «ранговец» теребил дрожащими пальцами именной жетон с эмблемой клана и гравировкой «Норд». Это было его имя, полученное с момента вступления в группировку. Норд мог многое вынести, что уже доказывал неоднократно. В бою он был бесстрашен, умел работать как в одиночку, так и в команде, просидеть двое суток в засаде без еды и питья, мог выйти с одним рожком на деструктора. Последнее, правда, относилось к несколько другой черте характера, нежели храбрость. Но ожидание превосходящей атаки было тем, чего Норд спокойно перенести не мог, хотя очень старался. Тщетно он пытался унять биение сердца, разогнать помутнение в глазах, сосредоточиться и не помчаться не разбирая ног. Только мысль о том, что стыдно становиться самым первым беглецом в окружающей массе людей, удерживала его на месте.
– Эй, – по-доброму, почти ласково сказал ему Коммунист, опытный боец клана. – Удар с воздуха – не так страшно, мужик. Тут нечего бояться.
– Да ну?!
– Это лотерея. Смелый ты или нет, все равно конкретно в тебя целиться никто не будет. Они пройдут один раз, а на второй у них не останется времени – из базуки снимем.
– Ракетами ведь обработают.
– И что? – подмигнул Коммунист. – Вокруг нас деревья. Мы в яме, ниже уровня земли. Чтобы нас достать, требуется прямое попадание. А статистика – упрямая вещь. Расслабься, Норд, все будет хорошо. Главное, не зевай, когда «вертушки» пролетят. До этого нам ничего не грозит.
Норд уткнулся лбом в сырую землю, приказывая зубам не стучать. Жетон он сунул обратно за пазуху, слушая, как шум винтов все нарастает.
Первый из «Ночных охотников» пронесся над лесной полосой, покрыв ее ракетами. Большинство угодило в верхушки деревьев. Только одна добралась до земли. Летя навстречу неизвестной цели, снаряд попал в яму и взорвался, разметав Норда и Коммуниста в клочья.
– Вперед! – орал Ровер в микрофон, заставляя технику нещадно фонить. – Снимайте уродов всем, чем можно! Они не должны выйти на второй заход! Не должны!
Кто-то сбил его с ног, заставив упасть в грязь, смешанную с остатками гниющей листвы. Ровер с проклятием поднялся, даже не посмотрев, кто это. Вокруг бушевал хаос, было бесполезно пытаться остановить его простыми словами. Ровер прижался к стволу дерева, с гримасой глядя, как Ми-28 наполняет лес свинцовым дождем.
Из разных точек почти одновременно вылетели четыре ракеты, направляясь к «вертушке». Безуспешно. «Ночной охотник» сдал выше, и ни одна не попала в цель. Тут же развернувшись носом к расположению ближайшего стрелка, вертолет огрызнулся парой ракет, и эфир наполнился хрипами, какие только может издавать смертельно раненный человек.
– Стреляй! – скомандовал Ровер. – Венгер, ты меня слышишь? Венгер! Ты еще жив?
– Ровер, Напильник, готовлю «Стингер», – послышался голос.
– Напильник, это ты? – спросил Ровер, не слыша собственного голоса – очередной «нар» сдетонировал прямо перед ним. Толстый ствол дуба покачнулся, накренился в сторону и тяжело повалился, выкорчеванный из земли. Засыпанный почвой Ровер отбежал назад, перемахнул через валежник, отдышался.
– Держу на прицеле, – сказал Напильник. – Огонь!
С расстояния метров в восемьдесят показалась характерная вспышка. Оставляя за собой белый след, снаряд полетел прямиком к вертолету, который не успел даже сменить позицию. Ми-28 повернулся носом к ракете, словно готовясь встретить прикосновение, преисполненное самых теплых чувств. Ровер заткнул уши ладонями. И все равно звуковой удар был такой силы, что на какое-то время он оглох на правое ухо. В левом поселился противный свист, продолжавший длиться еще полчаса после начала сражения.
– Напильник, ты его сбил! – заорал Ровер. – Второго достанешь?
– Никак нет. Кончились зенитки.
– Ладно, «Ранг» собьет, – уведомил Ровер, сам не зная зачем. В последний раз потерев ухо, он с автоматом наперевес помчался вперед.
Используя подножку «Тигра» как упор, Дизель запрыгнул в кузов. Вжикнул молнией на прозрачном чехле, позволил пленке свободно опасть вниз. Выдернул блокиратор платформы, вставил ключ в отверстие. Экран ожил, спроецировав ряд зеленых нулей.
Дизель быстро набрал цифровой код, стараясь не запутаться в узких кнопках.
Зажегся желтый огонек. Установка Лебедева повышенной мощности издала жужжание от низких частот к высоким. Стержни платформы выдвинулись, подняв шестиствольник повыше.
Оставшийся Ми-28 приближался. В него несколько раз выстрелили из РПГ, одна ракета даже попала. Но на летных качествах «вертушки» это почти не отразилось.