– Но ведь там не только это, там и серьезные информационные ресурсы, – возражал Марк. – Новостные ленты, библиотеки, научные порталы, справочники, журналы… Срочная медицинская помощь. Даже хирургические операции сейчас происходят по Интернету.
Володя в спор не вступал, а продолжал гнуть свое: подсознание с его тараканами побеждает высшее «я», которое человечество веками нарабатывало в себе с помощью культуры, религии, науки… женщина – уже не женщина, а объект сексуального бесчинства… язык так называемых юзеров – абсолютно птичий, уродский язык, превращающий нормальную человеческую речь в полный отстой, дык-мык-пык, ничего не поймешь. В общем, явная деградация, энтропия, новое варварство…
– Чересчур пессимистично, – хмыкал Марк. – В древние эпохи тоже бывали обвалы, пусть и не связанные с технологиями. Однако ничего, человечество выжило, цивилизации рушились, но ведь не бесповоротно. Что-то держит человечество на плаву. Жизнь все еще происходит.
Володя кривил губы:
– Не происходит, а преходит. И не конкретная, а вообще. Ну да чего уж там…
А еще Володя говорил Марку:
– Ты, Марк, диверсант, проводник виртуальности. А виртуальность – это что? Гибель культуры. То самое, что на Востоке называют майей. Иллюзия. Все нереальное, ненастоящее… Симулякр. Даже эти блоги, типа дневники, в которые могут заглянуть все кому не лень и отписать какой-нибудь кретинский комментарий. Это что, общение? Все ненастоящее. Электронные же книги – тоже иллюзия, виртуальность, они не связаны с телом, с осязанием, с возможностью пальцами ощутить шероховатость страницы.
Марк не сдавался:
– Да, эпоха другая, другая цивилизация, ничего не поделаешь. Надо к ней притираться, привыкать жить в ней. Конечно, и в новом должен быть отсев, фильтрация, но это процесс не быстрый.
– И что? – скептически улыбался Володя.
– А то, что старые вещи обретают иную форму существования, новая эпоха постепенно адаптирует их к своему стилю жизни и, между прочим, делает более доступными. Раньше захочешь что-нибудь прочесть, так не можешь достать. А теперь вполне демократично: нашел книжку в Интернете – и пожалуйста. Не надо ни по магазинам рыскать, ни знакомых выспрашивать, ни в библиотеке сидеть. Все в твоем распоряжении. А еще ведь, старичок, экология. Сколько макулатуры выходило и выходит, однодневок, ширпотреба, рекламы, и ради всей этой туфты губятся леса, деревья, кислород.
– Ты еще скажи, что виртуальность приближает нас к духовности, поскольку отделяет от телесности, от непосредственных чувств.
– Ага, мысль любопытная, – оживлялся Марк. – Может, и вправду приближает. Но только опять же не сразу. Сначала пена, а уж из пены…
– Не-а… – Володя азартно мотал головой. – В начале, как известно, было Слово, а здесь в истоке всего цифра.
– Ну, насчет Слова тоже есть разные версии, – не сдавался Марк. – И потом, оно было в начале. В самом начале. А есть еще продолжение, конец…
– Вот! – торжествовал Володя. – Вот! Конец!
– Не надо передергивать. Просто всякому овощу свое время. Значит, пришло время цифры.
– Отличная формула эпохи, – поднимал палец Володя. – Время Цифры! Нечто вполне себе демоническое.
Иногда Марк втайне готов согласиться с Володей. Это бывает в минуты усталости, очень большой усталости, которая временами накатывала на него даже после того, как он снова мог праздновать свою победу. Когда очередной сайт, атакованный им, медленно покрывался белыми пушинками (зима, крестьянин торжествуя…), начинал растворяться и в конце концов исчезал с экрана – вместо него зияла только черная дыра.
Было время, когда этих черных или синих дыр Марк страшно пугался. Сколько раз у него самого вот так же внезапно гас экран, и он сидел перед ним в настоящем шоке, не в силах пошевелить пальцем. Да, стрессов он испытал немало. Лишь постепенно, сутками просиживая, как приговоренный, перед монитором, изучая специальную литературу, он стал более или менее спокойно реагировать на такого рода неприятности. Теперь он был уверен, что всегда найдет причину и все восстановит.
Впрочем, эта игра не имела конца. Уйма народу заколачивала бабки, все более и более усложняя систему, мозги у ребят что надо, лучших отбирали, помоложе, тех, кто еще пылал энтузиазмом, с горящими, воспаленными от бессонных ночей глазами. А кто уже подызносился, тех просто выкидывали на улицу. Марк был потрясен, когда ему позвонил из Штатов давний институтский приятель Алекс и сказал, что остался без работы. Да, сократили. Теперь в Силиконовой долине серьезные сокращения. Индийцы и китайцы вытесняют русских.
В институте Алекс был из лучших, получал повышенную стипендию, а через несколько лет после окончания, женившись на симпатичной американке (и где только откопал?), отбыл в Штаты. Трудно было поверить, что его уволили, надо же! А ведь все было благополучно: приличная даже по американским меркам зарплата, большой дом, все путем…
Впрочем, Марк не сомневался, что Алекс быстро найдет что-нибудь другое – такие профи, как он, на дороге не валяются. Он и ему об этом сказал: не расстраивайся, все образуется, ты же знаешь себе цену. «Я-то знаю, – отвечал Алекс, – хорошо бы еще и другие».
Поговорили и еще о всяком: об общих знакомых, о семье, о здоровье (что-то хребет побаливает, как бы между прочим посетовал Алекс). Они давно не общались, лишь перекидывались изредка коротенькими письмами, так что Марк даже немного удивился звонку. Хотя что, собственно, удивляться – заскучал парень, к тому же еще и без работы. Голос грустноватый. «Что-то не то… не так… Эх, сейчас бы влюбиться…»
А через две недели по электронке пришло известие от жены приятеля: Алекса больше нет. Алекс умер. Оказалось, буквально на следующий день после звонка Марку он пошел на обследование («хребет побаливает»), его сразу определили в больницу, а спустя две недели человека не стало. Гемофилия.
Так все быстро…
Был и нет. Тоже черная дыра, вот только система не восстанавливается. И специалистов таких нет, чтобы с ней справиться. Марк долго потом ходил в расстроенных чувствах, никак не мог свыкнуться с мыслью, что Алекса нет. Вроде и не виделись много лет, а задело сильно. Словно очень близкого человека потерял. Даже во сне стал частенько видеть Алекса, причем живого, худощавого, совсем не изменившегося с институтской поры, радовался, что все отнюдь не так непоправимо. Один раз даже прослезился во сне от этой радости. И тут же, еще во сне, но уже на пути к пробуждению, другая слеза подкатила: нет же Алекса! Нет!
Марк радуется мутным хлопьям, ползущим по темному экрану, по этой черной дыре, куда он отправил еще один сайт с порнухой. С некоторых пор любимое развлечение. А может, и вправду Интернет – это некая глобальная провокация (вспоминались слова Володи), зловредный вирус, под видом огромных возможностей и удобств подсовывающий медленно действующий, но тем не менее смертоносный яд? Теперь взахлеб можно было пользоваться всем, на чем раньше лежало табу и что таилось в человеческом подполье.
Вроде как Интернет действительно был паутиной, попадая в которую человек увязал по уши, заболевал вроде фанатов разного рода сетевых игр. Именно здесь подстерегали пороки, какие нажило человечество за свою долгую историю: от насилия и терроризма, наркотиков и порнографии до банальных обманов, лохотронов и прочей разводиловки. Вирусы, рушившие системы, всякие фишинги – это еще мелочь, пустяки, цветочки…
Кто знает, может, это действительно было последним испытанием для человечества перед грядущим концом. Выдержит ли? Слишком слаб оказывался человек. Да ведь и сам Марк так ли уж неуязвим? Ведь и он не всегда мог удержаться, чтобы не кликнуть по какой-нибудь блазнящей картинке, а потом чувствовал себя словно вывалявшимся в грязи. Все, что некогда окутывалось легкой романтической дымкой, прикрытое завесой влекущей тайны, было выставлено в вопиющей мучительной наготе. И омерзительно, и не оторваться.
Иногда начинало мерещиться, что за всем этим и впрямь что-то стоит, мрачное и коварное. Да ведь и кто знает, сколько человечество нажило за последние десятилетия душевных болезней.
В конце концов, не должно быть так, чтобы технический гений человечества вступал в тотальное противоречие с его природой, вместо преодоления энтропии только усугублял ее, еще и придавая той невероятное ускорение. С этим трудно было смириться.
Однажды, когда на Марка, привычно барражировавшего по просторам Инета, при очередном клике снова выпал град похабных картинок, он не выдержал. С тех пор и началось. День, верней, ночь считалась потерянной, если ему не удавалось сокрушить какой-нибудь гнусный сайт, покрыв тамошнюю нечисть белоснежной пургой.
Со злорадством представлял он себе, как распадаются эти виртуальные вертепы: сначала взметнувшийся буран, а потом мутноватые или белоснежные хлопья, которые кружат и медленно падают на бледнеющие, исчезающие картинки. Эффектно и поучительно.
Цифра побеждает цифру. Разум – демонов подсознания.
Одинокий мститель, он выходит на свой благородный промысел. Эдакий Робин Гуд, ниндзя, охотник за головами. Тоже своего рода игра, но у нее был смысл. Марка охватывал азарт, он вбивал цифру за цифрой, выстраивая их в цепочки, которые потом начинали жить своей отдельной жизнью, как самонастраивающаяся торпеда. Он выпускал ее по выбранной цели и потом с довольной усмешкой отслеживал результат.
Не всегда получалось с первого раза. Но чего у него не отнять, так это терпения – даже со слезящимися от напряжения и утомления глазами продолжал он начатую битву. И почти всегда добивался успеха, занося в лежащий рядом с клавиатурой блокнотик очередной крестик. Их накопилось уже достаточно, но аппетит, известно, приходит во время еды. Что ж, каждый играет в свои игры. Не исключено, что это и было его назначение, можно сказать, его миссия на происходящем незримом Армагеддоне. Так он иногда думал.