— Вы рано встали, доктор.
— Как прошла ночь?
— Нас проверяла служба безопасности. И еще мы заметили какие-то яркие вспышки. В остальном все спокойно.
Дэвид заметил движение в комнате Мака Грэма.
— Что делает номер четыре?
Не вызывало ни малейших сомнений, что он занимался сексуальной самостимуляцией.
— Это уже третий раз за ночь. Он заявил, что развлекает меня таким способом.
— Он провел в своей комнате всю ночь?
— Разумеется.
— Кто-нибудь из пациентов, находящихся в закрытых палатах, не замечен ночью за пределами комнат?
Сестра покачала головой.
— А что такое, доктор?
«Может быть, те люди были из персонала. Нет, он же видел среди них Кэролайн… точно видел?» — размышлял Дэвид.
— Как новенькая?
— Я получила данные, что она крепко спит. Дыхание в норме. Парадоксальный сон.
— Но после того как Клэр от нее ушла, она была возбуждена?
Флейглер кивнула, на ее простом широком лице появилось печальное выражение и, возможно, легкое осуждение.
— Бедняжка… ей очень не понравилось, что дверь заперта.
— Если не возражаете, я хочу посмотреть ее запись. Перемотайте пленку… скажем, до трех часов и покажите мне.
Монитор мигнул, включился, и Дэвид увидел картинку, которая сначала показалась ему статичной, но данные о состоянии пациентки указывали на четвертую фазу сна, частота сердечных ударов — пятьдесят семь, дыхание ровное.
На экране возникла и тут же исчезла какая-то рябь.
— Что это?
— Где?
— Перемотайте назад.
Сестра так и сделала, и рябь возникла снова.
— Включите замедленный режим.
Дэвид смотрел на мирно спящую Кэролайн, пытаясь понять, чем вызвана мимолетная рябь на экране. Мерцание огня в художественной мастерской, или это монтаж, чтобы скрыть, что она выходила, а потом вернулась?
— Значит, все было спокойно? Вы уверены?
— Совершенно, доктор. — Сестра посмотрела на него, чуть приподняв в немом вопросе брови.
Возвращаясь, Дэвид неохотно признался самому себе, что его со всех сторон окружают тайны, которые множатся с головокружительной скоростью, и он начал в них тонуть.
Приложив палец к датчику у двери, Форд вошел к себе и тут же направился к окну, из которого видел, как Кэролайн скрылась среди деревьев. Рваные облака неслись мимо низко висевшей луны, на севере то и дело вспыхивали молнии. Небо на востоке покраснело в преддверии восхода солнца.
Дэвид попытался воспользоваться Интернетом, но тот не работал. В конце концов, он позвонил в охрану.
— Сколько вспышек вы зафиксировали? — спросил он.
— Два раза по две.
До завтрака оставалось больше часа, и Дэвид чувствовал, что у него совсем нет сил. Он стащил джинсы и футболку и забрался в постель. У него возникло странное ощущение, когда он накрылся шелковой простыней — учитывая состояние, в котором сейчас находился остальной мир. Вокруг него царил настоящий хаос, но кровать стояла на месте, простыни мягки, а матрас вполне терпим. Дэвид закрыл глаза, начал проваливаться в сон… и обнаружил, что усилием воли пытается не думать про женщину, оказавшуюся ночью в саду, но его мысли то и дело возвращаются к Кэролайн Лайт.
Тогда он заставил себя перенаправить свое желание на Кэти Старнс. Ее темные гэльские глаза и белая, точно сливки, кожа заслуживали того, чтобы немного о них поразмышлять перед сном. Дэвид пришел к выводу, что повел себя как дурак, когда она недвусмысленно предложила ему переспать. Значит, нужно это исправить, решил он.
Ему стало интересно, что Кэти на самом деле знает про это место. Она же не училась в одном с ними классе.
В тот момент, когда эта мысль начала обретать определенные очертания в его сознании, Дэвид провалился сквозь невидимую дверь в сон, дыхание стало более ровным, плечи расслабились, губы слегка приоткрылись. Через пару секунд он повернулся на правый бок и занял свое любимое положение.
Почти сразу ему начало сниться, как он снова стоит около печи и смотрит на поразительный свет, который она испускает. Еще мгновение, и он уже на большой поляне с густой зеленой травой, вдалеке растет высокий дуб с яркими молодыми листочками. Рядом с ним яблоня, украсившаяся толстым покрывалом из белых цветов. На самом деле это было очень похоже на парк и сад около клиники, только в другие, лучшие времена. Около деревьев стояла Кэролайн Лайт. Она поманила его, рассмеялась и снова поманила.
Дэвид подумал, что не видел ничего прекраснее в своей жизни, чем эта женщина в этом месте.
Потом раздался грохот, за ним долгий, отступающий рев, и Дэвид снова оказался в своей постели. Он услышал громкие раскаты грома, которые сопровождали вспышки, но на сей раз это была обычная молния.
Форд открыл глаза и увидел, что уже семь утра. Он проспал больше часа, хотя ему показалось, что прошло всего несколько секунд. За окном грохотало, и метались молнии.
Первым делом сегодня утром была запланирована еще одна встреча с персоналом и очередные дурные новости касательно припасов и инфраструктуры.
Дэвид подумал, что ему необходимо понять, что представляет собой тот порошок, и завоевать доверие тех, кто его делает. Ему бы следовало помнить про него со времен обучения в классе, но он все забыл… или нет? Золото? Может быть, порошок как-то связан с ним?
За спиной по оконному стеклу застучал дождь. Огромный дом застонал под мощными ударами ветра, жалобно запричитали карнизы. Измученный, растерянный и невероятно напуганный Дэвид приготовился встретить новый день.
Глава 8НЕОБЫЧНЫЕ УМЫ
Сестра Беверли и доктор Мэриан Хант вошли одновременно и уселись в огромном кабинете Дэвида. Он обошел письменный стол и поздоровался с ними. Такой кабинет требовал соблюдения этикета, принятого в другом веке.
Сестра Кросс слабо ему улыбнулась; вид у нее был невероятно уставший, глаза запали.
— Вы нас перебудили, — сказала она.
— Прошу меня простить. Мне показалось, что я увидел кого-то в саду.
— После тревоги у нас возникают проблемы, приходится успокаивать пациентов.
В кабинет вошел Билл Остерман, начальник инженерной службы, и сразу заговорил:
— Топлива почти не осталось, новых поступлений не предвидится.
— Хорошо, Билл. Мы можем попробовать договориться с другими поставщиками?
— По правде, пришла пора подумать о том, что нам придется закрыться.
— Сколько у нас осталось?
— При использовании по полной программе — четыре дня.
Никто не упомянул ни вспышки, ни активность в зоне отдыха, и Дэвид подумал, что они это сделали сознательно.
— Хорошо, первым делом нужно сократить использование системы кондиционирования воздуха, — сказал он. — Включайте ее только ночью. Остальное время она должна быть выключена. Сколько эта мера нам даст?
— Еще сорок восемь часов, возможно. Так что, скажем, у нас имеется неделя.
Неделя представлялась Дэвиду огромным отрезком времени; впрочем, он понимал, что это всего лишь иллюзия. Что он станет делать, когда генераторы полностью прекратят работать? Как они станут существовать дальше? И как можно сохранять порядок в здании, где полно сумасшедших, без света, не говоря уже об электронном оборудовании?
— В таком случае, я хочу, чтобы вы перешли на режим строжайшей экономии. Никакого кондиционирования воздуха, кроме тех мест, где без этого не обойтись. Никакого освещения, кроме аварийного и необходимого для контроля за пациентами.
Билл кивнул. Дэвид не стал спрашивать, сколько времени им обеспечит новый режим работы, решив сделать это позже, когда они останутся наедине.
Пришел Рей Веллер, который объявил, что намерен сократить порции и упростить меню до тех пор, пока они не договорятся с более надежными поставщиками.
— Запасы продуктов быстро уменьшаются, — сказал он. — Нам просто перестали их привозить, а связь сейчас такая плохая, что я даже не могу сказать, почему так происходит. — И добавил, что запасов продуктов хватит на пять дней.
В кабинете находился двадцать один человек персонала: сестры, санитары и консультанты.
— Итак, не вызывает сомнений, что мы оказались в чрезвычайно серьезном положении, — подытожил Дэвид. — Мы можем отправить кого-то из пациентов домой? — Он повернулся к Глену Макнамаре. — Полагаю, нет смысла даже пытаться.
— Судя по тому, что происходит за пределами клиники, это, скорее всего, будет равноценно смертному приговору. Я побеседовал с нашей новенькой. Она говорит, что чудом осталась жива. Очень беспокоится за своего шофера, а также отца, оставшегося в Вирджинии.
Форд помнил Чарльза Лайта молодым, полным жизни и бьющей через край радости от ценности того, что он им преподавал. Какая поразительная харизма и какой замечательный человек — Кэролайн невероятно повезло, что у нее такой отец. Она наверняка очень им гордится.
Дэвид решил разобраться с вопросом, о котором все молчали, самым прямым и открытым способом, каким только мог:
— Позвольте мне быть с вами откровенным. Прошлой ночью я видел, что какие-то люди в художественной мастерской что-то делали в печи, которая испускала необычное сияние. Я не знаю, кто это был, потому что их лица скрывали маски сварщиков. Однако я полагаю, что кое-кто в этой комнате знает, о чем я говорю, и я желаю получить объяснения.
— Лично мне интересно, почему вы вообще там оказались, — сказала Мэриан Хант.
— Это заведение является зоной моей ответственности, Мэриан, и я думаю, что поступившая к нам вчера Кэролайн в какой-то момент времени ночью покинула свою комнату.
— По вашему приказу она находится в запертом на ключ помещении, — возразила Мэриан.
— Судя по вашему тону, вы считаете, что этого не следовало делать.
— Она не проявляла никаких признаков того, что опасна для окружающих.
— Кэролайн находилась в состоянии сильного возбуждения, за ней требовалось установить наблюдение. И поддержать, естественно.
«А также защитить», — но, разумеется, он не собирался говорить это вслух.