В отличие от большинства соотечественников-грунтовиков, свои наилучшие результаты Роберто показывает на харде, а первый титул вообще выиграл на траве. При этом он представляет собой классического игрока задней линии. Такого оппонента я на тот момент уже не мог ни переиграть за счет собственной скорости, ни перекачать в затяжных перестрелках, хотя подача у испанца не убойная, да и играть первым номером он тоже не любит. Сила Баутисты Агута в аккуратности и надежности. Он рассчитывает на то, что соперник рано или поздно выкинет ему короткий мяч, и тогда начинает диктовать свои условия.
Так что тактический план у меня мог быть только один – пытаться победить за счет головы, смены ритма и непредсказуемости. Покрытие на «Сибур Арене», где мне было удобно переходить с крученых ударов на резаные и наоборот, для этого неплохо подходило. В общем, я не сомневался, что просто так победу Баутисте Агуту не отдам, хотя и не понимал, насколько меня хватит.
Матч получился классный, я получал от него удовольствие. Концовка тай-брейка первого сета немного не сложилась, но мне удалось выиграть вторую партию. В третьем сете решающий момент наступил при счете 3:3, когда Роберто имел 15:40 на своей подаче. Для того чтобы выйти вперед с брейком, не хватало одного хорошего удара, но завязался длинный розыгрыш, который завершился не в мою пользу. В итоге гейм остался за Баутистой Агутом, более того, я сразу же потерял подачу, что фактически предрешило исход игры, продолжавшейся ровно два с половиной часа. Перед последним геймом, в котором мне не удалось зацепить хотя бы одно очко, я уже знал, чем все закончится.
Почему так произошло, до сих пор можно только гадать. Но показательно, что хотя брейк-пойнтов у меня было ровно в два раза больше, чем у испанца – 12 против 6, а геймов на чужих подачах мы выиграли одинаково – по два. И дело тут, наверное, не только в везении, а еще и в том, что Баутиста Агут на тот момент не случайно стоял в рейтинге гораздо выше меня.
После окончания игры на одной из трибун появился огромный баннер, целое полотно со словами: «Спасибо, Михаил Южный!» Потом я дал маленькое интервью на корте, немного поговорил с Роберто, провел пресс-конференцию. Еще хорошо помню, как на выходе с корта меня поцеловал Борис Львович. Трогательный был момент.
Церемония моих проводов была запланирована на субботу между двумя полуфиналами. Приехали родные и друзья – все, кто смог. Одежду на церемонию, как всегда, выбрал себе сам, посоветовавшись с Юлей. Для меня в этом деле самое главное – удобство. Костюм с галстуком мне надевать не хотелось – казалось, что это чересчур. Но и спортивная форма или джинсы с футболкой для такого случая, конечно, не подходили. Поэтому я надел черные брюки и белую рубашку и чувствовал себя комфортно.
Проводы показались мне очень эмоциональными и сердечными. Поначалу я спокойно воспринимал происходящее, но после того как на корте показали видео с папой, меня накрыли эмоции. Комок подкатил к горлу. Хорошо, что на корт вышел оркестр и появилась возможность немного прийти в себя.
Сценарий, кстати, от меня скрывали. Но переживал не только я. Плакала, например, восемнадцатилетняя дочка моего друга. Наталия Александровна и вся ее команда подошли к организации церемонии со всей душой, это потом отметили многие гости.
А еще я во второй раз читал стихи на публике. Дебютировал совершенно спонтанно после победы над Башичем, и людям, кажется, понравилось. А по случаю завершения карьеры у меня было подготовлено специальное стихотворение, написанное еще в Америке. В нем были собраны все мои переживания последних месяцев.
Закрывается страница,
И ночами мне не спится.
Словно все как на экране,
Слезы папины и мамы.
Я к истокам возвратился,
Будто заново родился:
«Дружба», теннис и каток,
Брата старшего пинок.
Ну а дальше без пинка
На Ширяевку с утра.
Собираем мы мячи,
Борис Львович, нас учи!
Команда сильная была,
Меня в десятку привела.
Сейчас сильней команда стала,
С годами многое узнала.
Судьба такая у меня —
Играть почти до сорока.
Но вот и время говорит,
Пора страницу обновить.
С женою чаще буду я,
Растут два сына-сорванца.
И с оптимизмом я смотрю
На будущую жизнь свою.
Я, разумеется, далек от мысли считать себя поэтом, хотя темой стихотворчества интересовался довольно давно. В свое время интересовался у Михаила Исаевича Танича, как ему удается сочинять. И он ответил, что бывает по-разному. Иногда несколько дней ждешь вдохновения, а потом оно приходит – и строки ложатся на бумагу как бы сами собой, только успевай записывать. Со мной происходит примерно так же, хотя для меня это скорее забава.
Вечером, естественно, состоялись посиделки. Я попросил Наталию Александровну помочь мне с организацией фуршета на 30–40 человек, и она примерно через час после окончания одиночных полуфиналов нашла возможность выделить нам весь VIP-ресторан, попросив удалиться задержавшихся там посетителей. Владимир Наумович Камельзон взял на себя роль тамады. Пришли Александр Иванович Медведев и Владислав Радимов. Мы отлично провели время, а потом кто-то поехал на вокзал, чтобы успеть на поезд в Москву, кто-то – в гостиницу, а я гулял до утра, и в воскресенье пошел играть VIP-турнир. Эмоций практически не осталось. Я просто вдруг осознал, что после Питера мне не нужно, как раньше, ехать на турниры в Азию, только и всего.
Также в субботу я подписал официальную бумагу в ATP о завершении карьеры. Делать это было не обязательно. Я мог просто сказать «до свидания», имея право вернуться в любой момент – например, через год, используя правило защищенного рейтинга. Об этом мне рассказывал Сергей Стаховский, хорошо разбирающийся в подобных тонкостях. Такой вариант был не лишен смысла. Защищенный рейтинг позволяет заявиться на определенное количество любых турниров. Таким образом, даже в случае поражения в первом круге у тебя появляется возможность немного подзаработать, и многие ею пользуются.
Но я решил сделать по-своему, о чем сразу поставил в известность Томаса Карлберга. Мне хотелось окончательно закрыть последнюю страницу своей карьеры игрока. И без оглядки начать заниматься чем-то новым.
25Что дальше
Идея Youzhny Team. – Новокузнецкий проект. – Почему мы теряем игроков. – Опыт Франции и Италии. – Мой теннис будущего. – Немного о реформах.
Я заранее задумывался о том, чем заняться после окончания карьеры. Хотелось не замыкаться на какой-то одной идее, а пробовать себя в разных ролях. Отсюда и взялась идея бренда Youzhny Team. Я мечтал создать конкурентоспособный центр, в котором можно было бы решать все вопросы, связанные с подготовкой, включая фитнес, восстановление, менеджмент. Но пока до этого очень далеко. Наша команда находится только в начале пути. Мы работаем в теннисной школе Tennis Family на Новорижском шоссе, и, конечно, итоги этой работы подводить рано.
Работать детским тренером мне не хотелось. Я попросту был не готов брать мальчика, девочку или группу, как говорится, с нуля. Перед хорошими детскими тренерами можно только снять шляпу. Это очень нужная, благородная профессия, но не по моему характеру. К тому же с моим опытом игрока использовать себя в подобном качестве, думаю, просто нерационально. В идеале мне было интересно работать в туре либо с игроком из первой двадцатки, либо с молодым теннисистом, который кроме таланта уже обладает определенным уровнем мастерства, чтобы видеть какую-то реальную перспективу. Но я прекрасно понимал, что такой шанс выпадает не сразу и придется подождать. Поэтому на тот момент меня привлекала функция куратора.
Ситуацию я видел примерно так. Команда молодого игрока обычно состоит из родителей, тренера, специалиста по ОФП, психолога, причем между ними часто существует конфликт интересов. Необходим авторитетный человек, который будет сглаживать противоречия, заниматься организацией тренировочных сборов, решать другие вопросы. Эту роль я себе и выбрал. Я не собирался постоянно стоять на корте, а хотел консультировать по различным аспектам подготовки, помогать грамотно планировать турнирный график. Ну а в случае прогресса игрока – продвигать его дальше вплоть до устройства в зарубежные академии.
Мой первый детский проект, по большому счету, начался случайно. Еще в сентябре 2010 года на открытии памятника Михаилу Таничу ко мне подошел известный кардиохирург Яков Бениаминович Бранд, в свое время участвовавший в операции коронарного шунтирования Борису Николаевичу Ельцину. Он попросил меня переговорить с его знакомым из Новокузнецка, который открывал теннисную школу и хотел пригласить меня с мастер-классом. Я подумал: «Почему нет?» И через два месяца, уже после окончания сезона, прилетел в Новокузнецк в первый раз.
Знакомство со школой оставило самое приятное впечатление. Меня встретили утром с ночного рейса, немного показали город, а потом я несколько часов отстоял на корте: сначала провел мастер-класс, а после обеда сыграл пару с тренерами. С этого началось наше знакомство. Время от времени я стал наведываться в Новокузнецк, задерживаясь там на два-три дня. Однажды даже прилетел туда вместе с Сергеем Стаховским.
Такая связь с Новокузнецком поддерживалась восемь лет, а в 2018 году перед St. Petersburg Open я решил, что смогу уделять этой школе больше времени – порядка 20 недель в год, включая помощь во время турниров и тренировочные сборы. Людям, которые занимались там организацией процесса, приходилось все начинать с нуля, некоторых тренеров требовалось переучивать. Но мы не спешили. Наш замысел состоял в создании системы, которая постепенно обеспечила бы школу собственными тренерскими кадрами – местными ребятами, которые, доиграв до определенного уровня, начинали бы учить других, наработав определенный опыт.