В этой связи вспоминается история, произошедшая во время встречи Роджера Федерера с Александром Зверевым на итоговом турнире 2018 года в Лондоне. Для соревнований подобного уровня это был очень редкий случай. Тогда мальчик и девочка, стоявшие в углу корта на половине Федерера, прямо во время розыгрыша решили незаметно для окружающих передать друг другу мяч, и тот, выскользнув у них из рук, выкатился на площадку. Этим воспользовался Зверев. Находясь по ходу обмена ударами в непростой ситуации, он, в соответствии с правилами, потребовал у судьи на вышке переиграть очко и выиграл его. Могу представить, как отреагировал бы Михаил Борисович Чесалов, допусти я подобную ошибку в ключевой момент – на тай-брейке второй партии.
Став игроком, я старался относиться к болбоям максимально корректно. Суеверий типа того, чтобы брать мяч у одного и того же мальчика, за собой не припомню. Для меня всегда имело значение только одно – скорость, с которой работает болбой. На турнирах ATP медлительных ребят практически нет, но на «челленджерах», особенно азиатских, копуши встречаются сплошь и рядом. Теннисисту, который проводит трудный матч, они всегда действуют на нервы, но демонстрировать свое неудовольствие в подобных ситуациях считается неприличным. Поэтому я стремился либо сдерживать раздражение, либо выплескивать его таким образом, чтобы со стороны это было незаметно.
4Юниор
О таланте. – Мое поколение. – Багажный отсек. – Синяк под Лондоном. – Титул в Братиславе. – Моряки на Филиппинах. – Японские деликатесы. – Шорты за доллар. – Финал в Мельбурне. – Первые призовые. – На рынок за сумами. – Месяц в Анталье. – Про «переписывание».
Талант в теннисе не всегда можно сразу же оценить. В нашем виде спорта редко встретишь человека более талантливого, чем Марат Сафин. Будучи по-настоящему одаренным парнем, он с детства старался действовать на корте не по шаблонам, а творить, созидать. Марат уже в начале своего теннисного пути выделялся на фоне сверстников фундаментальной игрой. И отнюдь не случайно достиг всех своих вершин.
Но как тогда быть с испанцем Давидом Феррером? Ведь он поначалу не обращал на себя внимание, систематически уступал Игорю Андрееву на спаррингах в Валенсии, но затем, благодаря своему усердию на тренировках, стал третьей ракеткой мира. Правильно ли считать, что его талант заключается в трудолюбии? Похожий пример – Николай Давыденко, поставивший себе на службу совокупность факторов, до поры до времени почти незаметных.
Каждый человек талантлив по-своему. Однако далеко не каждое проявление таланта может быть применимо к тому или иному делу. Например, часто говорят, что в теннисе побеждают головой. Его даже называют «шахматами в движении». Но ведь выраженная склонность к анализу своих действий на корте часто не помогает, а мешает.
Классный теннисист обязан дружить с головой. Однако игрок, способный просчитать по ходу розыгрыша миллион вариантов тактических схем, но не успевающий вовремя сделать правильный выбор, почти всегда проиграет сопернику, действующему по шаблонам. В современном теннисе, с его сумасшедшими скоростями, способность выбора решения в доли секунды – едва ли не решающее качество. Поэтому хотим мы того или нет, а мысль, – во всяком случае, то, что подразумевалось под этим словом в теннисе еще лет десять назад, – постепенно уходит из нашей игры. И одновременно в ней появляются иные акценты.
Найти талантливых в теннисном отношении мальчика или девочку, которые в будущем вырастают в больших чемпионов, очень сложно. Любой тренер это подтвердит. Но еще труднее в полной мере раскрыть лучшие качества юного игрока и одновременно нивелировать при этом его недостатки. Ведь отмечая идеальные физические данные одного юниора, скорость передвижения другого и чувство мяча третьего, мы часто забываем, что современный теннис – многофакторный вид спорта, в котором один недочет на том или ином этапе карьеры может запросто перечеркнуть все преимущества.
Как же свести к минимуму риск не потерять молодого теннисиста? Мне кажется, что тренеры должны если не сразу, то постепенно нащупать наиболее сильное его качество, крючок, за который можно зацепиться. Именно в этом, уверен, во многом и заключается тренерское искусство.
Физическая подготовка в моем случае таким крючком однозначно не была. Более того, если бы я имел возможность начать все сначала, то совершенно иначе работал бы над совершенствованием своего тела, хотя об этом речь пойдет в другой главе. Я не большой любитель разбирать себя по косточкам, но своим главным козырем считаю характер, за счет которого еще на детских турнирах вытягивал трудные матчи. Другими важнейшими факторами, способствовавшими моему росту, были полное доверие Борису Львовичу и одновременно его собственное ценное качество – способность учиться новому. Не сомневаюсь, что многие соперники, с которыми мне доводилось играть в юности, смогли бы раскрыться гораздо ярче, если бы рядом с ними оказался такой тренер.
Можно привести массу примеров, доказывающих, что по результатам в детском и юношеском возрасте предсказывать будущее парня или девушки категорически неправильно. Насчет меня, кстати, делались очень осторожные прогнозы. Алексей Селиваненко, который в то время вел мои дела, рассказывал папе, что, по общему мнению, потолок его младшего сына – место где-то в середине первой сотни, и никак не выше. Хотя на Виктора Николаевича Янчука, тренера Андрея Ольховского, мне в 11 лет удалось произвести очень благоприятное впечатление.
Мое поколение российских игроков было очень сильным. Имена говорят сами за себя. Это, конечно, Николай Давыденко, который очень рано оказался в Германии и на несколько лет практически исчез из поля нашего зрения. Это Дмитрий Турсунов, уехавший в Америку в 1994 году, и Игорь Андреев, поначалу не слишком выделявшийся. Это Игорь Куницын и Кирилл Иванов-Смоленский, дебютировавший в сборной России еще в 17 лет. Это и другие мои соперники по юниорским турнирам – Дмитрий Власов, Филипп Мухометов, Андрей Носов, Руслан Нурматов, Евгений Смирнов, Дмитрий Ситак, Сергей Позднев и многие другие. Конечно, не всем удалось реализовать себя в равной мере. Конкретные причины тех или иных взлетов и падений в теннисе всегда очень индивидуальны, и не мне их подробно разбирать.
Близких друзей среди других игроков у меня не было, поскольку, находясь под присмотром Бориса Львовича или папы, жил своей жизнью, избегая больших компаний. Тем не менее ровные отношения сохранились практически со всеми ребятами, и при встречах мы с удовольствием общаемся.
В ближнем зарубежье тоже были талантливые парни, которые в юности могли рассчитывать на многое. Очень способным считался Сергей Васин из Белоруссии. Правда, Борис Львович говорил, что с Сережей не все просто, что в его игре есть узкие места, которые дальше будут мешать. Но победа над Васиным в финале турнира Nike Challenge Open, который проводился на стадионе «Юных пионеров» в 1996 году, стала для меня отличным, просто фантастическим результатом. Неплохо играл другой белорус – Василий Кажера. А про грузина Ираклия Лабадзе, который на год старше меня, и говорить нечего. По уровню игры он тогда ушел очень далеко.
Из иностранцев больше всего на детских и юниорских турнирах на меня производили впечатление француз Поль-Анри Матье, испанец Томми Робредо, а также хорват Роко Каранушич, который пробился в первую сотню лишь на один сезон. Они показывали просто фантастический теннис. Также помню молодым испанца Фелисиано Лопеса, моего будущего соперника на самых крупных турнирах. Очень хорошо играли аргентинцы Гильермо Кория и Давид Налбандян, которого уже в четырнадцать лет можно было принять за почти взрослого мужчину. На победном для себя юниорском US Open в 1998 году он обыграл не только меня, но и других игроков, которые в будущем станут известными – хорвата Зовро Зовко, израильтянина Энди Рама, а в финале – самого Роджера Федерера.
Можно привести и другие примеры. Например, француз Жюльен Жанпьер, который в 1998 году выиграл юниорский Australian Open и даже побывал первой ракеткой мира среди юниоров. Вот только сделать следующий шаг и по-настоящему перейти на профессиональный уровень Жанпьер не смог. Потому что одно дело – бить сверстников во многом за счет своих физических данных, и совсем другое – побеждать взрослых мужчин, которые просто так не отдадут ни одного очка.
Похоже сложилась судьба и одного из предшественников Жанпьера на первом месте в юниорском рейтинге – немца Даниэля Эльзнера. В свое время он добился очень редкого для юниоров результата – начиная с US Open 1996 года выиграл три подряд турнира Большого шлема, а на четвертом, Уимблдоне, дошел до финала. Такой результат заслуживает большого уважения. Ведь юниорская карьера ограничена максимум тремя сезонами, причем в двух ты в основном имеешь дело с соперниками, которые старше тебя, и собрать большое количество титулов за это время просто нереально. Однако профессиональная карьера у Эльзнера оказалась не слишком удачной. В классификации ATP он не поднимался выше 92-го места, а свой последний крупный турнир провел в 2008 году.
Впрочем, вернусь к своей биографии. Объехав почти весь мир, я никогда не считал себя заядлым путешественником, не пытался посчитать, сколько километров в общей сложности налетал и как часто бывал в той или иной стране. Для профессионального теннисиста любое путешествие – это командировка в жестком режиме. На экскурсии и романтику, как правило, времени не остается.
Моя первая заграничная поездка состоялась в декабре 1993 года. В составе команды из десяти человек, среди которых оказался Игорь Андреев, я отправился в Париж. Старшим нашей делегации назначили Вадима Исааковича Эпштейна, президента Федерации тенниса Московской области. В Шереметьево при регистрации на рейс кто-то из наших руководителей дал команду: «В багаж вещи не сдавать!» Дело в том, что тогда при полетах на Ил-86 это можно было сделать после посадки. Пришлось нам, юным теннисистам, словно челнокам с турецким трикотажем, по очереди спускаться из пассажирского салона в багажный отсек и размещать там свои баулы с обмундированием и ракетками.