дение очень крупного сосуда – как бы даже не аорты. Оцепенев, он смотрел, как его несостоявшаяся секс-партнерша, переступив с ноги на ногу, поскользнулась на выпавшей петле. Рука Виктории нелепо взмахнула и запуталась в скользких кольцах. И если все до этого происходящее с чудовищной натяжкой еще можно было объяснить тем самым пресловутым шоком, то следующее не укладывалось вообще ни в какие рамки: тупо посмотрев на запутавшуюся руку, девушка с усилием потянула из себя внутренности, в точности как ребенок тянет рассучившуюся нитку из старого свитера. Когда силы одной руки, чтобы тянуть из себя кишки, стало не хватать, Виктория, с не дрогнувшим на лице ни единым мускулом, стала помогать себе другой. Холеные пальцы с прекрасным маникюром цепко впивались в серо-розовые петли, будто рыболовные крючки в каких-то экзотических угрей. «Господи, да окажись она в подвалах здешней инквизиции во времена Торквемады, им бы пришлось ставить в этот день дежурному палачу прогулы…» – мелькнула в его звенящей голове истерическая мысль. Девушка между тем запустила руку куда-то глубоко в подреберье, с видимым напряжением мышц руки, но по-прежнему с абсолютно бесстрастным лицом, вырвала из себя кусок чего-то, сочащегося кровью. Одной рукой она все так же продолжала тянуть из себя кишечник, второй же отправила вырванный кусок внутренностей в рот и жадно зажевала, громко чавкая. Он внезапно понял, что на вилле, в общем-то, стало тихо. Только где-то там, в отдалении, на сверхвысокой ноте истошно кричал и кричал кто-то. «Что же это происходит?» – мелькнуло у него в голове, прежде чем его вырвало в бирюзовую воду бассейна дорогущим шампанским «Мум».
Виктория резко вздернула голову, тряхнула слипшимися от крови волосами и уставилась на него, притаившегося возле бортика бассейна. Вот теперь он понял, что на самом деле означает: положить на кого-то глаз…
12.15.40
…Так. Дотянуться до ножа на голени правой рукой…, э, нет… так еще больше запутываешься, и рюкзак, хоть и небольшой, мешает. Пистолет упирается… значит левой… Да, вот так. И сразу подрезать вот здесь. Отлично… Вот видишь, все получается, главное не спешить, ага… Освободить правую ласту… Ах ты, теперь левая запуталась. Ничего, сейчас и ее подрежем… Что это там?!! Вот только утопленников мне здесь не хватало для полного счастья. И ладно бы добрых старых распухших трупов.… Но хоть выясню, наконец, что они делают под водой…
3 месяца назад
…Тяжелый, немигающий взгляд Виктории впился в него, как зазубренный гарпун, отравленный к тому же трупным ядом. Трупным.… Вот это слово, неизвестно откуда всплывшее в мозгу, заставило его судорожно озираться по сторонам. И начали припоминаться те странные слухи… или все же не слухи? А между тем, к краю бассейна начали подходить все новые и новые фигуры в бикини и плавках, гавайских рубашках и шортах, а кое-кто – в форменной одежде охраны. Некоторые выглядели не лучше Виктории, хотя она, конечно, была вне конкуренции, с откушенными щеками, носами, вырванными глотками и размозженными пулями кистями рук. Некоторые практически ничем не отличались от живых людей, по крайней мере, никаких видимых повреждений на них не было. И он со слабой надеждой подумал, было, что может все-таки, это розыгрыш, что сейчас кто-нибудь рассмеется. Честное слово, он от души рассмеялся бы со всеми… а потом надрался бы до поросячьего визга, и черт бы с ними, с рекордами… Надежда угасала по мере того, как все новые и новые люди? трупы? шаркая и спотыкаясь, подходили к бассейну и вперялись в него таким же, как у Виктории взглядом. Вот это его убедило, в конце концов. Можно сделать чрезвычайно достоверный грим, спецэффекты, но вот добиться одновременно у всех участников действа такого вот взгляда… для этого надо было быть гениальнейшим режиссером-постановщиком, муштровать массовку неизвестно сколько месяцев, да и то с непредсказуемым результатом. И все ради чего? До смерти напугать какого-то дайвера, пусть и входящего в десятку лучших? Затравленно он переводил взгляд с одной неподвижной фигуры на другую и везде натыкался на этот тяжелый немигающий взгляд, в котором он читал лишь одно чувство: голод. Страшный, пожирающий изнутри, нечеловеческий голод. Если бы эти существа могли разговаривать, наверное, с этих изорванных в клочья губ слетали бы сейчас жуткие проклятия, вой, рычание.… И, наверное, тогда было бы легче. Потому что сейчас все те эмоции, которые выражались звуками, содержал в себе этот вызывающий дрожь, пригвождающий к месту взгляд.
Он с ужасом ждал, что сейчас кто-то из этих… этих… Зомби. Нужное слово наконец-то прорвало защиту истерично сопротивляющегося рассудка «Нет! НЕТ!!! Такого не бывает!!!». Быть может даже, Виктория шагнет в бассейн и… И что? Пойдет по дну, путаясь в собственных кишках, будто морских водорослях? Или поплывет к нему, все так же впиваясь в него этим лютым, морозящим взглядом, от которого нельзя оторваться? От одной мысли об этом он сделал то, что никогда бы не сделал раньше ни при каких обстоятельствах – судорожно опорожнил мочевой пузырь в бассейн прямо через плавки. Как говорится: месье, иногда обстоятельства все же сильнее нас…
Как ни странно – это помогло. Теплое облако возле таза одновременно трансформировалось в жаркую волну стыда, прилившего к лицу, когда он опустил голову к воде. Он даже не представлял, что может так покраснеть. И одновременно стало легче, исчезло это непереносимое чувство давления от десятков, не отпускающих его глаз. Тем не менее, внутри у него продолжала дрожать натянутая струна, которая, он знал, порвется вместе с первым шумным всплеском с того края бассейна, где выстроились эти. Где-то в глубине души он понимал, что на этой струне держится сейчас и его рассудок, который полетит в этом случае.… Куда? Он не знал. Возможно, когда первый мертвец шагнет в бассейн, он закричит в унисон тому неизвестному бедолаге, который все еще орет где-то там. У него тоже видно было какое-то укрытие, защищавшее от нежити, но не дававшее сбежать от нее. А, может он весело захихикает и сам поплывет к своей несостоявшейся возлюбленной, вытягивая ей навстречу губы для поцелуя, хотя в данном случае, скорее укуса. Или оцепенеет и тупо пойдет ко дну. Из бассейна не выбраться. Вернее, выбраться можно только в одном месте, по лесенке, там, где неровной шеренгой стояли мертвецы. Во всех остальных местах были слишком высокие края, а может уровень воды в бассейне случайно или намеренно понизили. В любом случае, кроме как с той стороны, где стояли зомби, ему не вылезти. А прорваться через их строй – дело дохлое, в самом что ни на есть прямом смысле. Судя по всему, чтобы стать таким, как они – достаточно будет одного укуса. Секунда тянулась за секундой, но в воду никто не падал. Мертвецы так и стояли возле края бассейна, не делая попыток залезть в него. Он осторожно поднял голову – как раз для того, чтобы заметить, как несколько живых покойников резво заковыляли вдоль бассейна, стараясь обогнуть его и приблизиться к нему с этого края, где он был рядом с берегом. А если попробовать выманить их к другому краю бассейна, а потом рвануть к выходу? Он доплыл к дальнему краю бассейна и остановился там, держась стену. Несколько мертвецов и впрямь пошли туда, но достаточно большая группа так и осталась стоять возле лесенки. «А среди них, как и среди живых, есть и умные и тупицы» – мрачно подумал он, отплывая от бортика на середину бассейна. «Вопрос лишь в том, кто из них умнее: те, кто пытается достать плавающую добычу там, где она находится сейчас или как раз те, кто караулит ее у единственно возможного места, где она может выбраться на берег». Ну, и что дальше? Ладно, они по каким-то причинам не лезут в воду. Может, какие-то сохранившиеся инстинкты заставляют их держаться от нее подальше. Может, где-то в уголках их умершего, но функционирующего же, черт подери, мозга сохраняется память, что люди, ну или особи, которыми они были раньше, должны дышать воздухом, а в этой жидкой среде, где болтается живой кусок мяса, это сделать невозможно. И, хотя Виктории сейчас воздух нужен, как новое бальное платье, эти сохранившиеся инстинкты заставляют их держаться подальше от воды. Пока. Кто знает, может быть, по мере того, как их тело будет высыхать, бассейн покажется им привлекательным. А может, они полюбят гулять под дождем. В любом случае, пока это ему помогало, но что делать дальше? Он по-прежнему заперт посередине этого дурацкого бассейна и, между прочим, он уже довольно давно в воде. Первые симптомы переохлаждения, пока еще робкие предвестники, уже начинали проявляться. Но стоит ему побултыхаться в воде еще немного, и тело его начнет охлаждаться. Сосуды, которые расширил алкоголь, и так отдавали тепла больше, чем в норме. Дальше начнется озноб, судороги, он потеряет сознание… «Может быть, я стану первым утонувшим зомби» – с мрачной иронией подумал он, – «Интересно, я тогда пойду ко дну или попытаюсь выбраться из бассейна? Виктория, вон, уже заждалась, может быть подаст руку… Впрочем, и кишечник сойдет». Зря он, наверное, увлекся дайвингом. Надо было осваивать длительные заплывы в холодной воде. Готовься он к заплыву через Берингов пролив – шансы его были бы выше, однозначно… Точно, туда надо было идти. «Что угодно сейчас отдал бы за неопреновый костюм, даже не сухой, а мокрый» – с отчаянием подумал он. Холодный голос внутри него сказал: «Ну и что? Эти на берегу ждать не устанут, плавай ты даже в подогретом молоке. Сколько бы ты продержался на воде, даже в костюме, пока твои мышцы не устанут? Два часа? Три? Ты думаешь, кто-то с рассветом придет на помощь? Ты думаешь, Господь поразил этой неведомой заразой только ту ничтожную часть Вселенной, в которой оказался ты? Специальный заказ – только для Жака, в одном экземпляре, а все остальное человечество по-прежнему живет, как и жило? Да это же творится сейчас везде: в детских садах и больницах, военных частях и офисах. И падают с неба самолеты, в которых пассажиры вгрызаются в горло пилотам, а те самолеты, которые уцелели, кружат над аэродромами, в отчаянии сжигая последний керосин в баках, потому что на взлетной полосе и в залах для прибывающих их уже ждут, ждут с нетерпением. Ты ведь тоже бываешь нетерпелив, когда ужин запаздывает? И чего бултыхаться, давай, подставь руку, только руку под укус. Наверное, это будет быстро. И, кстати,