Коротко взвыла сигнальная сирена, и почти одновременно черное небо изрезалось лучами. Вслед за сиреной раздался ровный механический голос:
– Говорит станция «Вектор-Хризолит». В зоне наблюдения чисто. В случае прямого столкновения действует инструкция AN-3. В бункере Z вы найдете все необходимое. Сохраняйте спокойствие и следуйте к бункеру Z.
Проводник прищурился и внимательно пригляделся. В сотне метрах от него, на острие огромной кучи из разломанных плит и кирпича что-то зашевелилось. Плавный луч прожектора проплыл по наваленной насыпи и выхватил из темноты медленно поднимающуюся фигуру, колыхающуюся, словно студень.
– Разбудили… Твою жить, – сипло прошептал он в сторону.
– Где?
– А вон, глядь, чуть правее. Потерпи, щас фонарь посветит.
– Прожектор.
– Пф-ф-ф… Тоже мне, прожектор… Во-о-о, гляди.
Серая нежить в ярком свете прожектора выгнула спину и взмахнула ошметками рваных крыльев. Руки, покрытые узлами-наростами, медленно ощупали воздух. Белые глаза на бесформенном лице с тяжелой челюстью оглядели пустоту.
– Видал такого? То-то же… – с гордостью произнес мужик, точно похвастался собственной коровой. Его сосед, не веря глазам, потянулся вперед, сквозь дыру в заколоченной двери. Но крепкий хват руки рывком утянул его назад.
– Ты куда? – зашипел мужик и с силой надавил на его плечо. – Жить надоело?
Существо неуверенно поводило головой. Рваные крылья несколько раз встрепенулись и опять опустились грязными лохмотьями.
– Ш-ш-ш, не шевелись, – еле слышно прошептал мужик, и внутри полуразрушенной постройки воцарилась тишина. Нежить потопталась на месте, раздраженно ощерилась и еще раз прислушалась. Голод не давал покоя, требуя белка и насыщенных жиров, того, что так в избытке в человеческом мясе. Слабые крылья, после месячной спячки на дне разлома, вероятнее всего поднимут его в небо, но заберут последние силы. Поэтому надежда только на нюх.
Приплюснутый нос с широкими ноздрями беспрестанно втягивал воздух, как морская губка соленую воду, распознавая жизнь вокруг до молекул. Нежить вздохнула глубже и тяжело закрутила головой, ловя слабые, еле ощутимые струйки запаха спасительной еды, затаившейся где-то рядом. Кожу нежити пощипывало от витающего вокруг аромата человеческого белка.
– Приперло парня. Не отстанет, – опять зашептал мужик.
– Он знает, где мы? – Тревожно спросил его спутник.
Мужик неуверенно помолчал и через пару секунд ответил:
– Не думаю. Огородки у меня крепкие. Арфа проверяла… Опять не веришь? Зря ты так. На моих огородках три деревни держится. Эх ты, авторитет.
– Я не авторитет, а инженер-акустик.
– Вот я и говорю авторитет. Типичный.
Парень обреченно вздохнул.
– Если из сектора Выживших, значит авторитет?
Мужик не ответил и потянул носом. В воздухе запахло пережаренным мясом. Аромат проплыл мимо строения и густой волной поднялся до насыпи, расплываясь во все стороны и щели. Нежить тихо захрипела. Зарычала, негромко, будто собака на привязи, почуявшая опасность. Взметнула крыльями и с легкостью блохи прыгнула на несколько метров вверх.
– Ур-р-родина, – брезгливо поморщился мужик и покосился на Шварца, пялившегося на нежить. С открытым ртом и немым восторгом.
Застывшая в воздухе тварь фосфоресцирующе вспыхнула и выпустила в пространство облачко искр.
– Газы выпустила, – злорадно обрадовался мужик.
– Мать вашу… Ей что, пофиг на все законы? Ей все по барабану? – Хрипло прошептал парень. – Это же стоп-кадр из коллекции сюр… Бред мироздания!
Обезбашенной от голода нежити было начихать на земные законы притяжения. Без движения повиснув над насыпью, крылатая тварь с шумом вздохнула и завыла, вертя головой во все стороны.
– Где сенсёры? – тревожно нахмурился мужик.
– Сенсёры? – переспросил Шварц.
– Ну да. Вначале на станции газ пускают, чтобы разозлить ее и обнаружить месторасположение, потом она сама свои газы выпускает. Это у нее реакция, значит, на пищу. А после включают сенсёры.
– А-а-а, сенсоры…
Короткий и резкий вой сирены заставил вздрогнуть. Люди непроизвольно пригнули головы и пропустили шлейф от залпа сенсорной установки. Все, что через пару секунд успел увидеть Шварц, это раскромсанные клочья плоти, разлетевшиеся по воздуху неопрятным фейерверком.
– Вот и угомонилась, пташка-замарашка, – удовлетворенно пробормотал мужик и развернулся в другую сторону, глядя в глубину комнаты. – Арфа, просыпайся.
В темном углу зашебуршило, и кто-то сонно, сладко зевнул. Шварц тихонько засмеялся.
– Ну и человек. Тут такое, а ей хоть бы хны.
– Это тебе в новинку, а для нее привычно, – ответил мужик и еще раз негромко позвал:
– Арфа, вставай. Пора идти.
Фары прожектора напоследок дернулись в небо. Коротко взвизгнула сирена, и огромная изрытая территория погрузилась в темноту.
– Пирожки хотите? – раздалось у самого уха Шварца. В дверную дыру просунулась еще одна голова, вся в мелких золотистых кудряшках и с торчащим гребнем на макушке.
– Не до пирожков сейчас, – проворчал мужик. – Вещи собрала?
– Угу, – серые глаза внимательно оглядели территорию. – Па, я же просила разбудить.
– А чего ты тут не видела?
– Ну, ты и спать. Здесь все выло, как в аду, – удивился Шварц.
– Умаялась, – ответил за дочь мужик.
Через полчаса дорожка, огибающая горы ржавого металла, свернула в сторону и уперлась в ограждение из скрученной проволоки.
– Влево бери. Там дыра, – сказал мужик. Проползли через неприметный лаз, отряхнулись и двинулись по бурьяну. За спинами людей опять коротко взвизгнула сирена и механический голос привычно отрапортовал:
– Говорит станция «Вектор-Хризолит». В зоне наблюдения чисто. В случае прямого столкновения действует инструкция…
Мужик презрительно фыркнул и поморщился.
– Можно подумать, что они скажут по-другому, что в зоне наблюдения уже пятьдесят лет, как не чисто… Ублюдки. Сапрофаги недобитые. По мне, так надо говорить честно и открыто – в нашей зоне бардак, грязно и воняет.
Под ногами зашуршал потрескавшийся асфальт. Группа вышла на старую дорогу, по одному краю обнесенную сеткой рабицей. Полная луна выплыла из-за черной тучи и равнодушно осветила округу. По другую сторону дороги, через заросли кустарника возвышались корявые остовы разрушенных домов.
Шварц растерянно огляделся.
– Что-то спросить хочешь? – Арфа подошла сзади. Как всегда – неслышно, без единого шороха, шелеста и звука, но опять – неожиданно. Будто тебе в лицо выплеснули полведерка ледяной воды. Шварц вздрогнул и отвел глаза.
– Предупреждать надо.
Девчонка хмыкнула, склонив голову набок, и состроила смешную мордочку.
– Ладно. Давай свой огородок. А то к концу путешествия заикой станешь.
– Параноиком я стану к концу путешествия или паралитиком, – заворчал Шварц, вытаскивая из-за пазухи тяжелый амулет на тонком кожаном ремешке – пузатый металлический предмет, размером с пол-ладони и расписанный узорами, как ярмарочная игрушка.
– Не снимай, – тихо остановила его девчонка. Взяла в ладони огородок и что-то зашептала, склонив голову у груди Шварца. Мягкие кудряшки защекотали по шее, и он тихо засмеялся.
– Ш-ш-ш, не шуми, – строго нахмурила Арфа стрелки-брови и сверкнула глазами, отчего вдруг сразу стала походить на ведьму.
– Ты настоящая… – прошептал он ей в ухо, – лесная ведьма.
– Хорошо, что сам догадался. Не мешай.
Парень послушно замолчал. Тихое бормотание девчонки завораживало. Шварц попытался разобраться в ее шепоте, пока не почувствовал, как зазвенела голова.
– Вот и хорошо, – кивнула Арфа.
– Наколдовала?
– Угу.
– Эй, что вы там застряли, – крикнул мужик и махнул рукой. Арфа и Шварц прибавили шаг.
Поперек тропинки, перегораживая путь, валялся старый покореженный щит. Шварц нагнулся и вытащил зажигалку. Прочитать стертую, выжженную огнем надпись не удалось, кроме заглавной буквы «К».
– Копино-Задолье, – подсказала Арфа.
– Точно, Копино-Задолье… Слушай, о вас так мало информации. Пока искал документы по комплексу «Вектор», чуть не чокнулся. Черная дыра. В открытом доступе болтается один мертвый сайт.
– Тот, кто тебя сюда послал, наверняка должен был что-то знать.
– Значит, мало знал, потому и послал, – криво улыбнулся Шварц.
– Нет региона – нет информации, – хмуро ответила Арфа.
– Ну, по Сибирскому узлу еще можно что-то найти. Хотя тоже мелочь и ни о чем. Тебе сколько лет? – спросил Шварц.
– Девятнадцать. А тебе?
– Двадцать четыре.
Мужик, обогнавший их не меньше, чем на десяток метров, обернулся и крикнул через плечо:
– Врет. Двадцать восемь ему.
Шварц удивленно хлопнул глазами.
– У него звуковые фильтры в ушах?
– Если нужно – он слышит. Он сенсёр.
Виктор немного подумал, переваривая малопонятную новость и, на всякий случай, спросил:
– А ты?
Арфа промолчала, неловко пожав плечами.
Полная луна на небе накрылась темной рябью облака, а через секунду благополучно спряталась в ее густой пелене. Шварц тихонько выругался.
– Ну и темень, блин, плохо без фонарика. Если б знал… Где мы? – Шварц нахмурился и быстро защелкал зажигалкой.
– Сейчас увидишь, идем, – в нескольких метрах от них выросла махина черного здания. – Нам сюда, в арку.
Шварц подслеповато моргнул и только сейчас заметил проем в здании. Арфа придержала его рукой, давая понять, что нужно остановиться, и первой вошла внутрь. Виктор поежился и быстро вытащил старый фонарик из накладного кармана штанов. После странного запрета мужика-проводника на новенький пульт с гелиевым зарядом, приходилось по-глупому экономить простую щелочную батарейку. Арфа, в отличие от него легко обходилась без фонарика, прыгая в темноте по кирпичам и колдобинам.
Выбежав вместе с девчонкой из арки, Виктор мимоходом огляделся. И невольно остановился. Прямо перед ним нависла одинокая стена с черными, пустыми квадратами окон. В нескольких метрах от нее стояла другая стена, а в промежутках между ними просматривались развалины.