Строгий выговор. Хорошо, что мама не слышит. Сколько раз он опоздал? Три или четыре? Вообще-то все правильно. Опаздывать нельзя - это ясно.
Оживленно обсуждая фамилии «именинников», сотрудники спускались из зала вниз по лестнице, к своим рабочим местам. - Да, брат, такие пироги получаются, -дружелюбно похлопал его по плечу Алехин. - Будильник, наверное, сломался?
Заботин никому не говорил, что случилось с мамой. А почему он, собственно, должен рассказывать, ведь его никто не спрашивал! И теперь он кивнул головой:
- Да, сломался…- Алехин недоверчиво посмотрел на него.
Возвращаясь с проводов на пенсию полковника Азимова, Арслан и Николаи решили пройтись пешком. После душного зала, в котором проходила торжественная процедура, было приятно идти под мириадами лениво падавших снежинок. У южан особое отношение к снегу, его ждут долго и, когда он наконец выпадает, набрасываются на него с жадностью: ведь надо успеть сегодня вволю накататься на санках, коньках и просто на ногах по раскатанному льду, а то, неровен час, выйдет завтра среднеазиатское солнышко, разогреет землю -и зиме конец. Жди потом до следующего раза.
- Я недавно прочел в журнале любопытную заметку, - сказал Арслан. - В один из судов Англии поступило заявление о разводе. Муж просил расторгнуть брак на следующем основании: он и его жена - страстные поклонники детективного жанра, все новинки жена читает первой. Читая после нее, муж в самом начале книг и, где-то на пятой или десятой странице, узнает имя преступника, написанное аккуратным почерком его дражайщей половины. Самое интересное, что суд нашел этот довод убедительным и развел их.
Соснин расхохотался.
- Ты что-то хотел этим сказать, не правда ли? - перестав смеяться он строго посмотрел на заместителя Туичиева.
- Только то, что я на тебя не рассержусь и в суд не подам, если ты мне напишешь интересующую нас фамилию… - на полном серьезе ответил Арслан,- Соснин захватил рукой горсть снега и попытался засунуть его Арслану за отворот шинели, но тот вовремя успел увернуться.
- Почему, когда провожают на пенсию, обязательно дарят часы. Да еще очень громкие чтобы спали чутко. Дарили бы автомашины? - смеясь, спросил Арслан.
- Чтобы вставали бодрыми среди ночи, нехотя ответил Николаи, но и часами игнорировать не следует. Ты не прав.
- Почему я не прав?- ответил Арслан. - Для чего пенсионеру часы, подумай сам. Смотреть на них и жить без надежды? Надо каждому живущему на дому пенсионеру дарить велосипед и в обязательном порядке записывать в секцию. Пусть катается и чувствует, что жизнь продолжается. - А то -часы! - фыркнул Николаи.
- Да это, если хочешь, безнравственно… - Неловко брошенный кем-то из ребят снежок попал в Николая, прервав его обличительную речь. Он остановился, стряхнул с шинели снег и погрозил в сторону убегавших мальчишек.
- Вот ведь сорванцы, - улыбнулся Соснин. - Палят по милиции. Так вот, как говорят спортивные комментаторы, я продолжу свою мысль.
- Не надо, - взмолился Арслан. - Давай лучше подумаем, кто же произвел замену сейфа: Карев или Алехин.
- Ага, как это понимать? Уже с полчаса шагаем, а Арслан лишь раз вспомнил об интересующим нас деле. Хм. К чему бы это, -сказал Николаи оборачиваясь.
- Надо повнимательнее и осторожно обратить внимание на окружение и семейство Каревых и Алехиных.- и я, решил немного прощупать их. - Может, думаю, с этой стороны что-либо прояснится.
Вот тогда и пришлось познакомиться с сыном Карева. Зовут Вадимом, а в обиходе сокращенно - Дик. Учится на первом курсе. Парнишка умный, но несколько избалованный. То он начальнику ЖЭКа сосульку в спальню бросит, да еще прямо на кровать, то сынишку его на целый день уведет и оставит записку, что ребенок похищен и не будет отпущен, пока не отремонтируют отопление в доме. Но это мелочи, детские шалости, по сравнению с его непомерными расходами. Подружке своей Нонне кольцо в ювелирном за двести семьдесят рублей купил, ресторан, разумеется, и все сопутствующее ему. Откуда у него деньги?
Представь, он сразу рассказал мне обо всем. Пять дней назад он открыл почтовый ящик и там среди газет обнаружил конверт без адреса. Вскрыл конверт и в нем… Как ты думаешь, что в нем? Сберкнижка на предъявителя на пять тысяч рублей и записка: «Чужого не надо». Естественно, без внимание на последствия, он решил использовать сберкнижку. Но встает вопрос кто положил в конверт сберегательною книжку и опустил конверт в почтовый ящик. Он не знает. Между прочим, он запомнил номер счета, и я проверил. Все верно. С этим номером счета сберкнижка на предъявителя была выписана больше месяца назад. Завтра с его родителями побеседую. Может для нас здесь что-нибудь засветит.
- Слушай, - не сдержался Арслан, - какое отношение сберкнижка имеет к нашему делу о взломе сейфа? -При чем здесь она? При чем здесь твои почтовый ящик?
- Может быть это раскаивающиеся подпольный миллионер, за чем то хочет отблагодарить семейство Каревых. Вот только в чем весь смысл совсем не понятно.
- Ты уже привык, - рассмеялся Арслан, - если появляются при расследовании какие-нибудь странности, алогичность - значит, это прямо относится к нам. Как в деле Фастовой. Так, что ли?
- А что, разве ты еще сомневаешься? После дела Фастовой я, например, не пройду мимо любой странности.
- Сейчас не сомневаюсь -шутливо ответил Арслан и сжался от суровои февральской погоды,- и давай проверяй свою версию. Только побыстрее. А сейчас объясни мне, почему ты считаешь что Карев мучался с перетаскиванием сейфов а не Алехин.
- Карев явно богатырь и может перетащить сейфы, а Алехин - убежден - никогда.
- А термитный порошок ведь только в лаборатории Алехина, не забывай.
К тому же, содержимое сейфа Сытиной его крайне интересует и даже волнует.
- Может быть ему, что то и нужно было, о чем мы не знаем. Но не письма это точно.
- А что было нужно Кареву? - перебил Арслан.
Из известного нам содержимого, наверняка, ничего, но его кандидатура как подозреваемого более предпочтительна. - Это почему же? - усмехнулся Туйчиев.
У него, по крайней мере, был сейф для подмены. А у Заботина? - Николаи выразительно развел руками. - Что ж, подождем, что скажут эксперты. Ты попроси своего друга Каплуна ускорить дело, - смеясь, предложил Арслан.
- Издеваешься! - прорычал Соснин.
Карев уже заходил к себе в подъезд, когда его окликнул начальник ЖЭКа Хирин. - Павел Афанасьевич, в субботу милости просим на благоустройство и, так сказать, санитарию. Вот такая икебана.
- обязательно. Всей семьей выйдем, - заверил его Карев и хотел пройти в подъезд, но Хирин преградил ему путь.
- Вот вы, человек ученый, скажите, может быть вред от дерева? - Аким Никитич улыбчиво поднял уголки пухлых губ; хитрые глазки, над которыми горели ярко-рыжие ресницы, смотрели не мигая.
- От дерева может быть только польза, - слегка раздражаясь, произнес Карев.
- А вот и нет! - Аким Никитич не скрывал торжества: сейчас он опровергнет кандидата наук. - Вы говорите польза, а вот сосед моего свояка двенадцать лет назад дерево посадил возле дома. Так в прошлом году сын его из кино возвращался, а здесь возьми и налети ураган. Дерево сломалось и на плечо ему - бах. Перелом ключицы. Как в квартире,
- без всякого видимого перехода вдруг спросил Хирин, - тепло?
- Спасибо, нормально. -То-то. В наших домах - Сочи. Такая икебана получается,- закончил Аким Никитич и, наконец, милостиво пропустил Павла Афанасьевича.
… Раздражение, следствие переживании последних дней, накипало и готово было выплеснуться, но отсутствовали объекты. Вот уже битый час Карев бродил по квартире из угла в угол, не находя себе места.
«Хорошо все же, что дома никого нет, а то такие мысли приходят… Интересно, видел Хирин тогда, как я вынимал из почтового ящика конверт? Вечно он крутится где не надо! Ну и что, - успокоил себя Карев, - даже если видел, не рентген же у него в зрачках! И вообще, абсурд! Почему я должен бояться, открывая собственный, а не чужой почтовый ящик… Кстати, куда подевалась Лара? Опять у портнихи, наверно…»
Он сел на тахту, откинул голову и закрыл глаза. Густым белесым туманом наплыло прошлое.
Детство и юность Паши Карева легкими назвать было нельзя. Отец оставил семью, когда мальчику было девять лет. Шли трудные послевоенные годы, жили они под Саратовом, мать уволилась с должности телеграфистки и устроилась мороженщицей. В первый день Пашка съел шесть порции, заболел и навсегда возненавидел это лакомство. А через год водитель полуторки, спасая ставку малышей, которые внезапно выбежали на дорогу из-за угла, вывернул резко руль и заехал на тротуар, где стояла тележка с эскимо.
За осиротевшим мальчиком из большого южного города приехала тетка Вера Петровна, старшая сестра матери, и увезла к себе. Тетка имела комнату без удобств в старой части города, возле громадного и неописуемо красочного восточного базара, неумолчный гул которого врывался в распахнутое окошко, Пашка обалдело смотрел на длинные, нескончаемые ряды, ломившиеся от персиков, винограда, яблок,- земной рай.
Вера Петровна привязалась к племяннику, но относилась к нему строго, не баловала, она преподавала английский в той же школе, где он учился, и каждый вечер проверяла уроки у Паши, который, хотя и проявлял способности, учился без энтузиазма. Он обожал принимать участие в различных кружках, организации вечеров, слетов, в общем, горел на общественном огне. Учителя знали: Карев из категории незаменимых, всегда занят, работает на школьную «фирму», и нередко снисходительно относились к его отсутствию на уроках или не всегда уверенным ответам у доски. Веру Петровну удивляло Пашкино умение ладить с детьми, он никогда ни с кем не ругался, не дрался, не приходил домой в порванной рубахе. Она называла его «розовый мальчик». «Ты - мои розовый мальчик», -хвалила она Пашку, но в душе иногда удивлялась: неужели так и проедет его детство без обязательного мальчишечьего атрибута - расквашенного носа? Ну что ж, дай бог. Береженого бог бережет…