Часом позже фургон с Толиком и Ниметом выехал из ворот Тилины и вот теперь приближался к месту, где они должны были взять необычного пассажира.
В кармане у Толика лежало письмо к наставнику обители братьев слушающих. Самому Хигидусу хранитель не написал, сказав, что Толик должен будет все объяснить на словах.
Это было немного странно, учитывая то, что названный отшельник, по словам О'Брилина, был его старым знакомым. Странно, но не настолько, чтобы спорить или чрезмерно удивляться.
— Я вот что думаю, — продолжал рассуждать Нимет, полевых стражников, что с нами едут, отдали под вашу команду навсегда или на время?
— А какая, собственно, разница? — пожал плечами Толик.
— Не скажите, разница немалая.
— Ты думаешь? И в чем же она?
— Вы помощник самого хранителя, так?
— Так.
— Значит, человек немаловажный и при всем при том получается, что у вас всего один подчиненный — то есть я.
Толик улыбнулся, рассуждения Нимета его развеселили:
— Дело здесь не в количестве, а в качестве. Ты, дружище, стоишь целого десятка.
— А все-таки еще один десяток не помешал бы, — не согласился стражник.
— Да зачем же? Если десяток полевой стражи прикрепят к нам навсегда, то мне придется думать, чем этих людей занять.
— Это так необходимо?
— А как же? Нет ничего хуже небрежного отношения к подчиненным. Еще как думать придется. Поручений не должно быть слишком много, но не должно быть и слишком мало. Они не должны быть бестолковыми, поскольку это вызывает у подчиненных сомнения в компетенции руководителя. Кроме того, мне придется заботиться о том, чтобы подчиненные были сыты и расквартированы.
— Необязательно же делать все это самому… — с сомнением протянул Нимет.
— Необязательно, но и пустить все эти дела на самотек тоже не получится. Право, привлекать дополнительных людей по мере необходимости гораздо удобнее, чем иметь их в постоянном подчинении. Вот хранитель О'Брилин почти не имеет под своей непосредственной командой людей и прекрасно себя чувствует.
— А сотня полевой стражи?
— Это временно. Я уверен, что как только минуют смутные времена, хранитель с удовольствием откажется от подобного эскорта.
Нимет покачал головой. Похоже, Толику так до конца и не удалось убедить его.
— Ух ты! — Открывшийся вид на обитель братства слушающих поражал воображение.
— Не бывал раньше в этих местах? — спросил Толик восхищенного полевого стражника.
— Нет. Дорога-то эта больше никуда не ведет, только к обители, а в ней мне бывать не приходилось.
Невысокая каменная стена обители возвышалась над лесом. Точнее, возвышался холм, на котором она была построена. Дорога опять нырнула в лес, но ненадолго — всего через поллиги путь пошел в гору, и деревья расступились.
Нимет спрыгнул с облучка фургона и постучал в толстые деревянные ворота. Ответ не заставил себя ждать.
— Слушаю вас, — раздалось из-за двери.
Толик улыбнулся:
— Любезный брат, не могли бы вы нас слушать с этой стороны ворот?
— Это моя прямая обязанность, — раздалось из-за двери.
Створка со скрипом приоткрылась, и перед отрядом показался невысокий полноватый человек в одеянии братьев слушающих.
— Вообще-то я все прекрасно слышал и с той стороны, — недовольно пробурчал толстячок и, сложив ладони, повторил: — Слушаю вас!
Образ забавного толстяка настолько не вязался в глазах Толика с братством слушающих, что он не смог скрыть улыбку:
— Вообще-то мы хотели поговорить с наставником, — сказал Анатолий.
— Так бы сразу и сказали, — печально сказал колобок и скрылся за дверью, закрыв ее за собой.
Толик думал, что придется ждать, но через пару секунд ворота распахнулись и уже знакомый им полноватый брат объявил:
— Проезжайте, что ли.
Толик еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. Чтобы не огласить округу смехом, он молча махнул рукой Нимету, и тот, взяв коней под уздцы, завел животных на территорию обители. Следом за фургоном двинулись и верховые полевые стражники.
Несмотря на столь экстравагантный прием, разместили приехавших без всяких проблем. Появившийся вскоре наставник поинтересовался причиной визита и сказал, что рад видеть личного помощника хранителя и полевую стражу.
— Наш брат не сказал ничего лишнего? — поинтересовался наставник, когда они с Толиком шли от гостевого дома к центральному зданию.
— Нет, все было в пределах нормы, — заверил Анатолий.
— Брат Рузони — большой оригинал, но мне не хотелось бы отстранять его от дежурства у врат. Итак, вы приехали…
— К человеку, который уже давно живет в вашей обители отшельником.
— Стоит ли тревожить покой того, кто ищет уединения?
— Не знаю, — честно признался Толик. — Надеюсь, вы не будете против того, чтобы я поговорил с почтенным Хигидусом? Вот письмо от хранителя О'Брилина, думаю, оно вам многое объяснит.
Наставник принял письмо, но не стал его сразу распечатывать.
— Разумеется, я не буду препятствовать вашей беседе. Но почтенный Хигидус — очень непростой человек, я не знаю, захочет ли он говорить.
— Если я не спрошу его об этом, то не узнаю ответа, — пожал плечами Толик.
— Как вам будет угодно, — согласился наставник. — Надеюсь, вы не откажетесь разделить с нами скромную трапезу?
— Не откажусь. А те люди, что приехали со мной?
— Разумеется, о них позаботятся, — заверил наставник.
— Вот и славно. У меня есть один вопрос, совсем не относящийся к цели моего визита, — сказал Толик.
— Спрашивайте. Выслушать любого — наша первейшая обязанность. Что вас тревожит?
— Тревоги нет, есть любопытство. Стены обители. Они слишком высоки. И сама она построена на манер крепости. Неужели вы опасаетесь врагов? Разве найдется кто-то, желающий зла вашему славному братству?
— Вот вы о чем. Обитель построена давно, этим стенам не менее пяти веков. Во времена ее постройки было совсем не так безопасно, как сейчас. Префектуры ведут активную работу менее трех сотен лет, а результаты ее стали заметны около двух веков назад.
— Почти сто лет на то, чтобы появились заметные изменения? — удивился Толик.
— Изменить мироощущение целого народа — непростая задача. И не просто изменить, сделать его частью культуры.
— Спасибо, уважаемый наставник, — поблагодарил Толик.
— Может быть, хотите поговорить о себе?
— Не в этот раз.
— Что ж, тогда вас проводят в комнату, которую занимает почтенный Хигидус.
Ученик из братства слушающих показал Толику дорогу и поспешил оставить его пред закрытой дверью. Анатолий постучал и толкнул дверь от себя.
— Заходи, я ждал твоего прихода, — раздался из комнаты чуть хрипловатый голос.
Толик подумал, что его приняли за кого-то из местных обитателей. Хозяин комнаты добавил:
— Проходи, садись. Не стой на пороге.
Толик переступил порог жилища Хигидуса, удивившись тому, что тот сидит почти в полной темноте. Кровать, скамейка, грубо сколоченный стол — обстановка была аскетичной. На столе одиноко лежал узелок с вещами, Хигидус, сидя на кровати, смотрел в сторону. Даже в такой полутьме можно было заметить, что он далеко не молод. Толик не стал ждать повторного приглашения и опустился на стоящий у стола стул.
— Значит, пришло время. Что ж, я готов, — устало сказал старик.
— К чему вы готовы, уважаемый Хигидус? — переспросил Толик.
— Отправиться в последний путь.
Толик подумал, что старик бредит или что-то путает. О каком «последнем пути» он ведет речь?
— Вы, наверное, принимаете меня за кого-то другого, почтенный, — уважительно сказал Анатолий.
— Возможно. Не ты ли приехал в закрытой повозке в сопровождении воинов, чтобы предложить мне поехать с тобой на юго-запад?
— Да, все именно так, — удивился Толик.
— Так почему же ты говоришь, что я ошибся?
— Извините, почтенный. Так вы поедете?
— Да, я готов.
— Вы что-то сказали о последнем пути, именно это и сбило меня с толку.
— Я сказал лишь то, что сказал. Эта поездка будет для меня последней, обратно я уже не вернусь.
— Поездка кажется вам слишком опасной? — растерялся Анатолий.
— Опасен ли конец жизни? — Толик услышал хриплый смех старика. — Это та опасность, которой пока еще никому не удалось избежать.
— Вы чувствуете, что вскоре умрете? — догадался Толик.
— Да, после того, как появишься ты и позовешь меня поехать с тобой.
— Так может не ехать? — отшатнулся Толик. — Я вовсе не хочу быть причиной вашей смерти.
— Что ты знаешь о причинах и следствиях? Успокойся, молодость темпераментна и жизнелюбива, я прожил долгую жизнь и грядущее меня не пугает. Не тебе и не мне спорить с судьбой.
Толик упрямо покачал головой.
— Знаешь ли ты, что я долгие годы ждал именно этого? — темпераментно сказал старик. — Я должен исполнить свое предназначение. Это единственное, что еще удерживает меня в этом мире.
Толик тяжело вздохнул. Ему трудно было принять правду старика. Прав Хигидус, молодость жизнелюбива. Неужели и он когда-нибудь так же спокойно будет рассуждать о своей смерти?
— Каково это — знать, когда умрешь?
Старик пожал плечами:
— Мне не с чем сравнивать. Я видел многих, которые впадали в отчаяние, получив ответ на этот так интересовавший их вопрос. Я видел некоторых, кто принял ответ на него достойно. Почему людей чаще всего интересует именно это?
— Не знаю, — сказал Толик.
— Надеюсь, ты не будешь меня спрашивать о том, сколько отпущено тебе?
Толик вздрогнул, на секунду соблазн почти подвигнул его к тому, чтобы вопрос сорвался с языка. Но это была лишь секунда.
— Нет. Об этом спрашивать не буду.
— Это хорошо, — кивнул Хигидус.
— Зато я спрошу о другом. Срок жизни каждого определен абсолютно точно?
— Бывают варианты, — хрипло ответил старик. — Но не в моем случае. Все развилки уже остались позади. Ты задаешь правильные вопросы, человек из другого мира.
Толик ухватился за сказанную Хигидусом фразу. Неужели? Но кому еще знать, как не ему?