– Присаживайся. – Макс подошел к стене, и ее участок внезапно всколыхнулся, автоны раздались в стороны, открывая неглубокую нишу.
– Поражаюсь твоим способностям, – не удержался Олег. – Так быстро и ловко воздействовать на металлорастения не удается никому.
Макс промолчал, доставая из импровизированного «бара» пластиковую бутылку и два бокала.
– Выпьешь?
– Не откажусь. – Олег уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Трудный выдался денек?
– Да не из легких. – Максим сел напротив, исподлобья взглянул на Олега. – Что-то мне подсказывает: ты провалил какое-то важное исследование?
– Провалил…
– И решил: Макс мне поможет? Отличная идея. – Он налил себе и Шелесту. – Мне делать больше нечего?
Олег взял бокал, сделал маленький глоток, удивленно посмотрел на Макса.
– Это… вода?
– Да. – Максим с усмешкой взглянул на него. – Я научился ценить простые вещи. Давай к делу.
– Конечно, конечно. Я сейчас все тебе объясню!
– Ну, попробуй. Только не забывай, я не ученый. Никогда им не был и не собираюсь становиться.
– Помню. Но мы все – заложники отчужденных пространств. И происходящее касается каждого, напрямую.
– А что такого особенного происходит?
Шелест тяжело вздохнул. Иногда Максим становился упрямым и невыносимым. Он обладал уникальными способностями, но откровенно не хотел ничего слышать о явлениях, которые (как он считал) находятся за гранью человеческого понимания.
– Война техноса, эпидемия, поразившая сталкеров, атака морботов на отчужденные пространства – это, по-твоему, не повод задуматься?
– Я реалист. Когда идет дождь и негде от него укрыться, знание школьного природоведения мне не помогает, – усмехнулся Макс. – Лучше скажи, что ты такого накопал, если Орден решил приостановить исследования? Хантеру не понравилась твоя теория происхождения скоргов?
– Это не теория, – насупился Олег. – Я работал с наномашинными комплексами еще до Катастрофы и отлично понимаю, что стало основой современного техноса!
Макс хмуро посмотрел на него.
– Но ты не успокоился? Решил копать шире и глубже?
Шелест кивнул.
– Существует проблема, на которую попросту закрыли глаза.
– Эволюция техноса?
– Нет. Саморазвитие скоргов объяснимо. Непонятна причина перехода наших наномашинных комплексов на принципиально иной источник энергии, неизвестный современной науке.
– Ты имеешь в виду аномальную энергию Узла?
– Да. Мы нашли объяснение возникновению энергополей – их источниками являются множественные вкрапления в земную кору неизвестного нам элемента, но так и не дали ответа на вопрос: создан он искусственно или является естественным продуктом эволюции вещества?
– И ты решил выяснить природу его происхождения? Что это даст? Свободу сталкерам? Возможность выйти за границы Барьеров? Вернуться во Внешний Мир? – Макс зло посмотрел на Олега и внезапно добавил: – Ты в своем уме? Во-первых, уже была одна попытка добраться до скоргиума. Завершилась она печально – наемники корпораций погибли все до одного от неизвестной формы облучения. Им не удалось поднять на поверхность ни грамма таинственного вещества.
– Поэтому я спускался в недра проложенных техносом тоннелей. Необходимо достать образец скоргиума либо исследовать источник формирования энергополей в «естественных» условиях.
– С ума сошел? – рассмеялся Макс. – Даже мне известно, что давление и температура в местах вкраплений очень высоки. С таким же успехом ты можешь попробовать спуститься в недра вулкана. Там у тебя будет больше шансов выжить, поверь.
– Максим, я ведь не зря пришел именно к тебе. Ты способен управлять механоидами. Только не отпирайся, я знаю наверняка.
– Ну, допустим.
– Что, если послать вниз сталтеха? Старого, который уже на сто процентов состоит из скоргов. Наномашины выдержат и температуру, и давление, в конце концов тоннели, ведущие к источникам формирования энергополей, проложены механоидами!
– Кто еще знает о твоих замыслах?
– Я не самоубийца, Макс. Обладать знанием об источниках аномальной энергии мечтают многие. Это тайна из разряда тех, что способны превратить Землю в огромную Пустошь, населенную исчадиями техноса.
– Может, поэтому никто и не пытается шагнуть за черту? – проницательно предположил Максим. – Я не ученый, – вновь повторил он. – Но опыт выживания приобрел достаточный. Некоторые знания нам недоступны и… пусть все остается по-прежнему.
– Ты не прав.
– Почему?
– Я не собираюсь открывать кому-либо результаты исследования. В курсе моих изысканий только командор Хантер. Важно знать – случайно ли возникновение энергополей? Синтезирован ли скоргиум искусственно или он появился в результате естественных процессов?
– Я не понимаю тебя! По большому счету не все ли равно?
– Нет, Макс. Работая с наномашинами еще до Катастрофы, я хорошо изучил их. Наномеханизмы не возникли сами по себе. Их тщательно проектировали, придавая определенные свойства. Они способны использовать тепловую, солнечную, биохимическую и электрическую энергии, но ни одно наноустройство или программа построения колонии наномашин не предусматривала питания от неизвестного науке источника!
– К чему ты клонишь? Выражайся яснее.
– Мы до сих пор не знаем, куда именно ведут гипертоннели, образующие пространственно-временной Узел. На мой взгляд, существует два возможных сценария развития событий. Первый – наши наномашины после Катастрофы были выброшены в некую область пространства, где время течет иначе, а традиционные источники энергии недоступны.
– Абсолютная пустота, мрак и сгусток скоргиума? – интуитивно предположил Макс.
– Да! Возможно, этот «сгусток» является звездой, прошедшей все стадии эволюции, но избежавшей коллапса, не превратившейся в черную дыру. При условии, что время в предполагаемом пространстве течет иначе, наномашины, используя функцию самоподдержания, могли приспособиться к использованию нового источника энергии. Понимаешь?
– С трудом.
– Представь себе иное пространство. Там проходят миллионы лет, для нас, допустим, – несколько минут. Пространство, пронизанное энергополями, источником которых является погасшая звезда, состоящая из скоргиума! Наномашины, вырванные пульсацией из нашего пространства, миллионы лет дрейфуют в энергополях и в силу адаптивности постепенно приспосабливаются к использованию нового источника энергии, видоизменяются, а затем, при следующей пульсации, какая-то их часть вновь попадает на Землю. Причиной пульсаций Узла может быть нестабильность звезды, отсюда – выброс скоргиума и его вкрапление в земную кору!
– То есть катастрофы в ином измерении происходят с интервалом в миллионы лет?
– За меньший срок наши наномашинные комплексы не претерпели бы столь значительной технической мутации, такой, как переход на принципиально новый источник энергии, ставший для них основным. Да, Макс, в каком-то из пространств Узла проходят миллионы лет, для нас – недели или месяцы. Это звучит достаточно фантастично, но поверь, такое объяснение является предпочтительным, я бы сказал, наименьшим из зол.
– Что же тогда ты считаешь бо́льшим злом?
– Искусственное создание скоргиума и процесс перепрограммирования наших нанороботов, – ответил Шелест.
Макс задумался.
– Не понимаю, кому и зачем потребовалось превращать наномашины в скоргов? А уж тем более переводить их на новый тип энергии? Где смысл? Зачем кому-то преодолевать такие трудности?
– На самом деле смысл есть. Ты правильно заметил: взять чужие наномашины и трансформировать их очень сложно. Но повторю: мы понятия не имеем, сколько пространств объединяет Узел. Пять зон отчуждения, возникших на Земле, и связующие их гипертоннели – это лишь малая часть пространственно-временной аномалии. Подумай, Макс, а что, если наши наномашины попали на планету с технически развитой цивилизацией?!
– Ну и?
– Хорошо, представь обратное. Вообрази, что в наш мир попадают наномашины, созданные иным разумом. Они начинают действовать, реализуя непонятные нам программы, трансформируя нашу технику, невольно провоцируя техногенные катастрофы. Предсказать дальнейшее нетрудно. Мы бы изучали источник «зла», боролись бы с чуждыми наномеханизмами, а при малейшей возможности попытались использовать их в своих целях, например для детальной разведки пространства, откуда они появились, верно?
Макс кивнул, вынужденно соглашаясь.
– Допустим, на планете, куда попали наши нанороботы, энергетика построена на основе использования скоргиума. Изучая вторгшиеся в их мир наномашины, гипотетическая цивилизация адаптирует наномашинные комплексы под свои источники питания и, добившись определенных успехов, транспортирует перепрограммированных нанороботов через пространство Узла.
– С какой целью?
– Изучить нас, нашу технику. Возможно, дабы использовать скоргов в качестве ударной силы для последующей колонизации Земли.
– Фантастика! – фыркнул Макс. – Как по мне, то вариант со звездой и миллионолетней эволюцией наномашин более реален.
– Я лишь выдвигаю предположения. Только исследование источника формирования энергополей даст ответ на вопрос: каким образом из исходных штаммов наномашин возникли скорги, использующие энергию Узла для функционирования и воспроизводства?
Макс усмехнулся.
– Умеешь ты создавать проблемы, Олег. Почему тебе не задействовать мнемотехников Ордена, раз уж командор Хантер в курсе твоих изысканий? Приор Глеб наверняка поддержит подобное исследование.
– Ты ничего не понимаешь, Макс! Безусловно, исследователи Ордена заинтересованы в разгадке тайны скоргиума, но после Большой Зачистки, войны с техносом, эпидемии группировка практически обескровлена. Я говорил с Хантером, он просил подождать либо действовать своими силами. Сейчас нет достаточного количества бойцов и мнемотехников для проведения столь сложной операции на вражеской территории.
– Чем дальше, тем интереснее. Ты продолжай, я слушаю. И заодно поясни, почему вдруг Пустошь стала для Ордена «вражеской территорией»? Уж не из-за моей ли строящейся базы?