Неудивительно, что это место быстро обросло множеством легенд и слухов. Макс просматривал информацию из сети, продолжая пристально наблюдать за окрестностями. Говорили, что к зданию все же ведут несколько безопасных троп, но объективного подтверждения в сети не нашлось. Господствующий над прилегающими руинами конический холм привлек внимание военных в период Большой Зачистки – уж слишком выгодная позиция для снайпера. В итоге были потеряны два боевых вертолета, пытавшихся прорваться к вершине аномальной возвышенности.
Макс долго рассматривал окрестности, подмечая множество странных деталей.
Гонта терпеливо ждал окончания рекогносцировки.
– Что скажешь? Знакомые места? – наконец обратился к нему Макс.
Гонта кивнул.
– В километре от нас, вон за теми зарослями автонов, у Ковчега полигон. Рядом с ним глубокий провал. Выглядит как оплывший строительный котлован. Стены местами пологие, спуститься можно без особого риска, на дне – сплошь мешанина из бетонных конструкций и металлорастений. Почва зыбкая, много оползней. Егеря заманивают в котлован механоидов, а затем дают пострелять новичкам.
– Весело, – ухмыльнулся Макс. – То-то я слышу, стрельба не стихает. Так этот котлован и есть недостроенный подземный паркинг?
– Ну да. Только теперь это «паркингом» можно назвать с большой натяжкой. Все пульсациями перемешало, лишь кое-где огрызки разных уровней парковки сохранились.
– А сталкеры из твоей группы под землю спускались?
– Нет. Я один прорвался. Нас егеря еще на подступах засекли, загнали в котлован. По большому счету, если бы не механоиды, что встретили нас внизу, я бы никогда не нашел тоннель. Побежал в поисках укрытия, потом чувствую – заблудился.
– А к тоннелю как вышел?
– Говорю же – сутки блуждал под землей. Случайно на него наткнулся.
– И как ты аппаратуру включил?
– Никак. – Гонта насупился. – Всё, больше ничего не скажу. На место придем – там и поговорим.
Он ожидал от Макса резкой, неприязненной реакции, но тот лишь кивнул, продолжая изучать карту со сделанными им пометками. На месте – значит, на месте. Гонта не дурак, понимает, что при таком раскладе его будут защищать. А расскажи всё сейчас – могут и прикончить.
По обозначенному на карте приблизительному направлению получалось, что подземные коммуникации ведут в сторону аномального холма. Линия, начерченная Гонтой, обрывалась в полукилометре от него, но это ничего не значило. Трудно оценить пройденный путь, когда пробираешься по подземельям, то и дело отклоняясь от прямого маршрута, чтобы обойти очередное препятствие. Выходит, что тоннель мог располагаться и под холмом, и даже за ним.
Макс задействовал мью-фон:
– Монгол, как там у вас?
– Пока тихо, – пришел ответ.
– Зафиксируй мою позицию.
– Есть.
– Выдвигайтесь. Впереди особо опасных мест я не заметил, но не расслабляйтесь. Патрули Ковчега тут не редкость. Да и куда фанатики делись, непонятно. Как сквозь землю провалились.
– Понял тебя. Не светись, отключайся. Скоро будем.
Пока Макс и Гонта дожидались подхода второй части группы, стрельба в районе ковчеговского полигона вдруг взъярилась с необыкновенной силой, а затем внезапно стихла.
Максим сверился с ощущением времени.
Час пополудни. Еще стрелять и стрелять. Может, у кандидатов в егеря мишени закончились? Всех механоидов перебили? «Или война войной, а обед по расписанию?» – мысленно усмехнулся он.
Гонта тоже прислушивался к наступившей вдруг тишине.
Густая «жестянка» мешала работе сканеров, на дистанции в сотню метров ощущения начинали стушевываться, расширитель сознания выдавал что-то зыбкое, серое, нематериальное.
Максим извлек из кармашка разгрузки маленький шипастый шарик. Гонта покосился на необычный артефакт, но промолчал.
«Выдержку демонстрирует».
Макс активировал вживленные в кончики пальцев генераторы. В левой руке он держал артефакт, а в правой, между слегка согнутыми пальцами и ладонью, вдруг начал формироваться зеленоватый сгусток энергии. Через секунду он вырос до размера теннисного мяча, внутри обозначилось ядро, от которого к оболочке потянулись изломанные прожилки энергетических разрядов.
Медленно, миллиметр за миллиметром, Макс начал сводить ладони. Шипастый шарик коснулся энергетического сгустка, сыпанул искрами, затем прошел сквозь оболочку, оказавшись внутри.
Максим некоторое время держал ладони сомкнутыми «лодочкой», затем вдруг резко разжал их, совершив движение, словно выпускал на волю голубя.
Редчайший артефакт – плод металлорастения «Титановая Лоза»[18], над которым предварительно потрудились мнемотехники, взмыл вверх. Энергетический кокон питал его энергией, а заодно и маскировал. Издали отправленное Максом в полет устройство, выглядело как обычная «шаровуха»[19].
На самом деле доработанный плод металлорастения выполнял функции разведывательного зонда. Поднявшись высоко над зарослями автонов, он, подчиняясь незримым эманациям энергии, испускаемым имплантами Максима, начал медленно удаляться в сторону бункеров бывшего Академгородка.
Информация, поступавшая от сканеров зонда в расширитель сознания, обрабатывалась рассудком сталкера, и через минуту он сумел воссоздать вполне приемлемую панораму окрестностей.
По разветвленной сети дорог и просек неторопливо шагали патрули Ковчега. Макс детализировал и укрупнил изображение интересующего его квадрата, одновременно транслируя полученные данные Гонте.
Ага, вот и примечательная котловина. Та самая.
Боевики на обед не ушли. Они стояли в плотном оцеплении, держа оружие наготове, пристально всматриваясь вниз, в рваный туман поднимающихся со дна испарений.
Макс был озадачен. Что они там высматривают? Почему так заметно напряжены?
Подчиняясь его воле, шипастый шарик начал снижаться. Расширитель сознания едва успевал обрабатывать данные, формируя динамичную картину окружающего: вот промелькнул край обрыва, на миг все потонуло в желтовато-белесой мути, затем появился первый уступ, от которого вниз уходила узкая тропа, за опасным отрезком неширокого карниза, образованного выступающей из обрыва искаженной бетонной конструкцией, начинался коварный участок недавнего оползня.
Внезапно из тумана начали проступать фигуры в тяжелой боевой броне.
Ошибиться в принадлежности отряда бойцов, двигающихся друг за другом, след в след, было невозможно. Отличительный знак в виде объятого пламенем креста был прекрасно виден на фоне покрытой выщербинами, порядком потрепанной брони.
Макс беззвучно выругался, а Гонта не выдержал, резко высказавшись вслух по поводу увиденного.
Три десятка боевиков секты спускались в туманную тьму провала под неусыпным наблюдением полусотни отборных ковчеговских егерей.
Неслабая связка.
Данные с зонда пошли со сбоями, еще секунда – и сигнал вовсе пропал.
– Егеря наверху, фанатики спускаются вниз. – Макс присел. – Что бы это значило? – Он поднял вопросительный взгляд на своего спутника.
– Понятия не имею, зачем боевики Пламенного Креста идут в подземелья, – ответил Гонта. – Но между ними и Ковчегом явно существует договоренность.
– Это еще в зоне тамбура было заметно, – ответил Макс. – Странно. Я бы сказал, очень странно. Обычно Ковчег на свою территорию отряды других группировок не допускает.
– Значит, цель фанатиков того стоит. Хистер за жизни своих бойцов особо не переживает, но ты сам сказал – обстановка сложная, много сталкеров за последнее время погибло. В такой ситуации загребать жар чужими руками – вполне в духе Хистера.
– Хочешь сказать, на территории Ковчега обнаружилось нечто, весьма притягательное для секты?
– Угу. И весьма опасное. Иначе егеря обошлись бы своими силами.
– Смотри, Гонта, – покачал головой Макс. – Если фанатики ни с того ни с сего вдруг начали искать Светлый Тоннель – ты у меня первый под подозрение попадешь.
– Можно подумать, до этой минуты ты мне доверял, – криво усмехнулся сталкер.
– Ладно. Разберемся. Хотя три десятка бойцов секты – соседство малоприятное, особенно в лабиринте тоннелей.
– Макс, скажу одно: я не самоубийца. Да и с фанатиками этими никогда дел не имел. Не думаю, что они спускаются с той же целью, что и мы.
Максим промолчал.
«Скорее всего, они идут за скоргиумом, – размышлял он. – Часть груза погибла, но часть спецконтейнеров (по рассказу Монгола) осталась за Барьером, в схроне. Времени прошло достаточно, чтобы снарядить и провести еще один караван. Эх, заглянуть бы к ним в подсумки, сразу стало бы ясно».
Шелесту такая новость оптимизма явно не добавит. Оказывается, не он один такой умный, а информация, полученная с военных спутников, вовсю покупается и продается. И Дьякон из нее далеко идущие выводы сделал уже давно, иначе не заказывал бы во Внешнем Мире такое количество контейнеров для транспортировки скоргиума. А может, он взялся работать на конкретного заказчика? Зачем ему аномальный элемент, если не на продажу? С Министерством обороны у Дьякона столь глубокая взаимная ненависть, что на сделку с военными он не пойдет, да и те дел с ним вести не станут. Здесь кто-то левый. Кто не гнушается ни Пламенным Крестом, ни Ковчегом.
Неужели Хантер был прав?
Честно говоря, при разговоре с командором известие о некоей мифической корпорации, вознамерившейся добывать скоргиум в отчужденных пространствах, Макс встретил со здоровой долей скептицизма. Скоргиум нужен Ордену. Это понятно и объяснимо. А транснациональную структуру, как думалось Максу, Хантер добавил для пущей весомости проблемы.
Но по здравом размышлении в свете последних событий получалось, что командор вполне мог говорить правду.
«От его имени действует Шелест. Он толковый ученый, да и сталкер достаточно опытный. Не первый год в отчужденных пространствах. Этого вполне достаточно, учитывая, что я пообещал поддержать его миссию, – размышлял Макс. – Ордену уж точно фанатиков нанимать нет никакого резона, да и на сепаратный сговор с Ковчегом Савва Хантер не пойдет. При всех его недостатках в некоторых вопросах командор оправдывает свое давнее прозвище – Железная Башка. Упрется – не своротишь. А его ненависть к Хистеру уже давно стала притчей…