«А что? Я достаточно сделал для изучения отчужденных пространств, так не пора ли назад, во Внешний Мир?» – Шелест представил просторный кабинет в каком-нибудь престижном исследовательском центре, дом, семью…
Нарисованная воспаленным воображением радужная перспектива неожиданно померкла. Гонта тронул Шелеста за плечо – пошли!
Ковчеговский патруль уже начал удаляться, до подхода следующей группы оставалось не больше двух минут.
Нужно успеть проскочить в образовавшееся «окно» и при этом не выдать себя.
Макс надежно закрыл группу искажением, но у противника тоже есть метаморфы, они способны ощутить деформацию реальности, заподозрить неладное…
Мысли запаздывали за действием. Тим, а вслед ему и Шелест уже преодолели идущую по краю котловины тропу, когда-то проложенную крупными механоидами, и теперь скользили по пологому склону, до первой контрольной площадки, заранее намеченной Максом.
Всё.
Теперь пути назад нет. Любой, кто решил бы выйти из состава группы, уже не имел шансов на возвращение. Только вместе и только вперед. А там – как судьба рассудит.
Первая площадка преподнесла неожиданную проблему.
Накрененный фрагмент монолитной бетонной конструкции выступал из склона. Подсохшие и потрескавшиеся русла грязевых потоков огибали его с двух сторон. Над рельефом желтовато-серой плиты изрядно потрудились аномальные энергии пульсаций. В центре обширного бетонного выступа образовалась воронка с лужей темной стоячей воды, от нее плавными изгибами уходили волны искажений высотой около полутора метров, кое-где виднелись вкрапления различных объектов, принесенных пульсациями из иных пространств.
Макс спустился последним. Он осмотрелся, но поначалу не заметил ничего необычного, внимание привлекли лишь побитые ржавчиной кузова тяжелых строительных машин, наполовину утонувших в бетоне. Экскаватор и два бульдозера со следами деятельности скоргов застыли тут на века, став немыми памятниками чудовищных процессов, протекающих в отчужденных пространствах.
Скорги пытались захватить технику, но не преуспели. Множественные серебристые пятна уже потускнели, их покрывали шелушащиеся окислы.
«Наверное, егеря периодически обрабатывают котловину из ЭМИ-излучателей, – подумал Шелест. – Еще бы. Внизу входы в подземелья, а что за исчадия там обитают, никому не известно. Логично было бы подстраховаться. Потому и скорги погибли, не захватив потенциальных «носителей», и металлорастений тут до смешного мало».
Макс замер. Подчиняясь его жесту, группа рассредоточилась, даже Тим действовал достаточно быстро и сноровисто, заняв ближайшее укрытие.
Монгол держал палец на спусковом крючке автомата. В условиях ближнего боя его оружию не было равных. Жаль, что у этой модели «калашникова» нет интегрированного глушителя…
Рядом, буквально в десятке метров, находился метаморф.
Максим почувствовал его каждым нервом. Впрочем, противник тоже заподозрил неладное. Ближайшая «бетонная волна» внезапно начала таять, – как выяснилось, она была лишь иллюзией, частью измененного метаморфом пространства. Секундная ошибка егеря позволила Максиму на миг зафиксировать реальную обстановку: за уплотнением воздуха, имитирующим искажение бетонной конструкции, на самом деле располагался «новодел» – долговременная укрепленная огневая точка, с узкими амбразурами и массивной бронированной дверью, покрытой слоем активного пластика, защищающего металл от скоргов.
Стволы тяжелых импульсных пулеметов контролировали все окружающее пространство, без мертвых зон – это Макс определил мгновенно.
Следовало догадаться, что егеря не оставят без надежного прикрытия один из немногих спусков в котловину.
Ковчеговский метаморф не успокоился.
Раздался гулкий вибрирующий звук. Открывалась массивная дверь.
Макс машинально выхватил боевой нож, одновременно формируя искажение-приманку.
Монгол вскинул автомат, прицелился. Гонта рванул из подсумка плазменную гранату. Ему казалось, что он оценил ситуацию наиболее трезво. «Мимо ощерившегося стволами тяжелых «импульсников» укрепления нам по любому не проскочить», – подумал он, активируя сенсор.
Макс начал смещаться. Он готовился нанести метаморфу смертельный бесшумный удар, Монгол, подчиняясь жесту-приказу, также обнажил клинок.
Пулеметные расчеты нужно вырезать бесшумно, ворвавшись внутрь укрепления через открывшуюся дверь.
В этот миг из-за спины сталкера вылетела брошенная Гонтой граната. Ударившись о бронепластиковый порог, она подпрыгнула, вкатилась внутрь и…
Неистовая вспышка озарила замкнутое пространство, ослепительный свет узкими лучами ударил из амбразур, выжигая на склонах ровные линии, а спустя долю секунды стены строения дрогнули, покрываясь трещинами, через которые вырвалось пламя.
Метаморф, находившийся напротив открытого дверного проема, сгорел в одно мгновенье.
Тима вдруг начало тошнить.
Он едва успел поднять визор боевого шлема, и скорчился, содрогаясь в конвульсиях.
В воздухе воняло горелым мясом и остро пахло озоном.
Макс и Монгол уцелели. Они заметили брошенную Гонтой гранату и метнулись к ближайшим укрытиям за миг до взрыва.
– Урод… – просипел Макс.
Нужно было спасать положение.
Егеря, патрулирующие периметр котловины, заметили разрыв плазменной гранаты, но фактор внезапности еще работал на сталкеров.
– Вниз! Не останавливаться! – Макс мгновенно сориентировался в обстановке, понимая, что спасти группу сейчас может только скорость передвижения. Пока егеря поймут, что их укрепление атаковано, пройдет не меньше минуты. Предугадать их мысли несложно. Кто по доброй воле полезет в опасную котловину? Наверное, граната взорвалась случайно, или ушедшие в подземелья фанатики напакостили…
– Бегом! – Монгол схватил Тима за плечи, рывком поднял его на ноги. – Вниз! За Шелестом!
– Гонта! Где этот имбецил?
– Макс, он ушел!
– Как?!
– Молча! Вслед за броском гранаты!
– Нужно догнать его! Сволочь, подставил нас все-таки!
К этому моменту егеря пришли в себя от неожиданности. Нужно отдать им должное – недолго работал фактор внезапности. Среди боевиков нашлось немало опытных мнемотехников, способных произвести эффективное сканирование, несмотря на мощные помехи и тепловую засветку.
Тим и Шелест уже покинули изуродованную взрывом бетонную площадку, и теперь, не разбирая дороги, неслись вниз по зыбкому, ненадежному склону. Скользя и падая, цепляясь за автоны, они спускались все глубже, а вот Макс и Монгол, чуть задержавшись, попали под ураганный огонь.
По злосчастному выступу били как минимум два десятка стволов. Игольчатые пули импульсных «штормов» рвали бетон, очереди, будто адские швейные машинки, вспарывали поверхность накрененной плиты пересекающимися строчками, им вторили два или три ИПК, чьи заряды выбивали всплески пламени, испаряя при соударении по нескольку кубических дециметров любого препятствия.
Сталкеры, огрызаясь очередями, заскочили внутрь укрытия. Его стены деформировало, вместо узких амбразур зияли оплавленные дыры, раскаленный потолок угрожающе потрескивал.
Позиция ненадежная, даже опасная, но под шквальным огнем выбирать не приходилось.
С обрывов продолжали бить импульсные пулеметы, десятка два егерей, рассыпавшись по ширине пологого оползня, начали спуск к бетонной площадке.
Максим на мгновенье выглянул, оценив обстановку.
Бронированная дверь, вырванная взрывом, врезалась в склон, перегородив узкую тропу, ведущую к укрепленной точке. Масса деформированного, размягченного металла тускло светилась.
– Автомат за спину! Бери мой ИПК! – Макс передал Монголу оружие. – Сдерживай их!
Сталкер не стал задавать лишних вопросов, схватил «карташ» и тут же открыл огонь по боевикам Ковчега, заставив их залечь.
Макс распечатал один из закрепленных на поясе контейнеров, какие обычно применяются для сбора артефактов, вытряхнул на ладонь с десяток н-капсул. От обычных плодов металлорастений они отличались размерами и формой.
Егеря отрыли ответный огонь. Стены поврежденного укрепления мелко вибрировали, принимая на себя град игольчатых пуль.
Монгол огрызался короткими прицельными очередями. Двое боевиков уже не шевелились, третий, вскрикнув, вскочил и тут же безвольно покатился вниз по склону, остальные, прячась за случайными укрытиями, продолжали вести огонь.
– Давай! Прижми их! – хрипло выкрикнул Макс.
Монголу не нужно было повторять дважды. Рядом с дверным проемом находилась уродливая дыра, выжженная плазменной вспышкой на месте узкой амбразуры. Резко переместившись, сталкер поставил ИПК на сошки, открыв неприцельный, подавляющий огонь. Длинная, непрерывная очередь с чудовищной скоростью расходовала боекомплект, но он не отпускал сенсора, плавно перемещая ствол. Крупнокалиберные пули перепахивали склон, не давая боевикам Ковчега поднять головы, – кинжальный огонь импульсного пулемета, бьющего с короткой дистанции, помимо прочего производил сильнейшее психологическое воздействие, которого порой не выдерживали даже опытные, закаленные бойцы.
Фонтаны раскаленной грязи, дымящиеся камни, куски арматуры – всё смешивалось в пламени разрывов, создавая плотную оранжево-черную стену.
Макс, показавшись в дверном проеме, метнул в раскаленную, сорванную с креплений дверь приготовленную горсть н-капсул.
Они ударились об истекающий вишневым сиянием металл, тут же расползлись ртутными пузырящимися кляксами и вдруг… начали стремительно прорастать, выпрастывая тонкие, похожие на тончайшую проволоку побеги.
«Адский шиповник» – так среди сталкеров называли один из редких видов металлорастений. Заросли «пу́танки», иногда встречающиеся в Пустоши, опытные сталкеры старались обходить стороной. Плоды «Адского шиповника» отличались крайней агрессивностью роста, для стремительного развития им требовались наличие свободного, не захваченного другими скоргами металла и энергия.
В данном случае с избытком хватало и одного, и другого.