— Я полагаю, что его автомобиль загорелся сам собой, — сказал Смоллвуд и вопросительно взглянул на Сонору.
— Думаю, что нет.
Взгляд его стал озадаченным.
— В официальном отчете говорится, что это было дорожное происшествие, хотя никаких следов шин или повреждения кузова обнаружено не было.
— А что показало вскрытие? — спросила Сонора.
— А его и не было.
— Да… Все это неважно пахнет. А почему, собственно, прикрыли расследование?
Смоллвуд потер шею ладонью и вздохнул:
— Да знаете… Некоторые щекотливые моменты…
— Не поняла.
— Семья Донни была против расследования. Они боялись, что это вызовет ненужные кривотолки, потому что Донни был гомосексуалистом.
— И вы фактически пошли на подлог?
— В нашем заброшенном графстве сильны провинциальные нравы. Это в Лос-Анджелесе никто не обратит особого внимания на накрашенного мужчину с наклеенными ресницами. Но не там, откуда я приехал… и не рассказывайте мне, что ваш Цинциннати — образец терпимости. В нем средоточием порока является целый район на противоположной стороне реки — Ковингтон.
— Там даже расположилось знаменитое заведение Мэпплторпа.
— А вот из графства Кэлиб его изгнали.
— Ладно, я принимаю ваши объяснения, помощник шерифа. А как родственникам удалось замять это дело? С помощью денег?
— Если в вашей семье есть знаменитый футболист, это вам открывает все двери в Америке.
— Объясните, не улавливаю связи, — попросила Сонора, почесав Клампета за левым ухом. — Ведь никто не вправе прекратить дело об убийстве только из-за того, что чей-то сын здорово играет в футбол за университет.
— У вас слишком интеллигентский взгляд на вещи.
— Растолкуйте-ка пояснее.
Смоллвуд слегка качнул свое кресло.
— Мне неизвестно, с кем именно связались его родственники. Должно быть, с каким-нибудь представителем местных властей, а может быть, даже с шерифом. А возможно, что и через университет или кого-нибудь из его высокопоставленных выпускников. Я знаю только то, что официально смерть Донни Хиллборна была отнесена на счет дорожно-транспортного происшествия, а его брат Вон собирался заключить контракт с Кентуккским университетом.
— И он заключил его? Может быть, это прояснит нам, кто и на кого оказал давление.
— Этого мы уже никогда не узнаем. Через шесть недель после того происшествия он сам погиб.
— И при каких же обстоятельствах? — удивленно вскинула брови Сонора.
— Несчастный случай на ферме. У Хиллборнов было небольшое ранчо недалеко от города. Неожиданно загорелся сарай, а Вон как раз был внутри — пытался вывести лошадей. Ирония судьбы, не так ли?
— Это не случайное совпадение, и вам это известно не хуже, чем мне.
— Но внутри обнаружили окурок, — возразил Смоллвуд, испытующе глядя на Сонору.
— Парень играл в футбол и вряд ли курил.
— Это ведь Кентукки, здесь все курят.
— И как же вы поступили на этот раз, Смоллвуд, опять замяли дело?
В этот момент Клампет спрыгнул с дивана и, подойдя к помощнику шерифа, обнюхал ему колени. Тот улыбнулся и потрепал пса по шее.
— Поверьте мне, я пытался во всем этом разобраться, но меня просто-напросто послали к черту. — Сонора почувствовала в его голосе горечь и обиду. — Все дело в том, что наши обыватели почти никуда не выбираются, кроме как за покупками в Лексингтон. А Хиллборн был примерным парнем, прилежно учился да еще и работал на родительской ферме. Я по нескольку раз проверил каждого из жителей нашего маленького городка, но никаких зацепок не обнаружил. В первый раз мне показалось, что это просто нелепая случайность, но когда погиб Вон, я изменил свое мнение.
— А как выглядел этот Донни Хиллборн?
— Крепкого телосложения, приличного роста — шесть футов и два дюйма.
— Темные вьющиеся волосы и карие глаза?
— Точно, — пробормотал Смоллвуд и с удивлением уставился на Сонору.
— Похоже, и здесь не обошлось без моей подопечной.
— Мне тоже так показалось. Поэтому я и явился сюда. А что вам о ней известно?
— Зовут ее Сельма Йорк, она невысокого роста, с очень светлыми волосами и никогда не улыбается.
— А чего она добивается?
— Вид мужчин, горящих в собственных автомобилях, похоже, вызывает у нее сексуальное возбуждение. Вдобавок, она еще и фотографирует их.
— Где же она могла пересечься с Хиллборном и его братом?
— Да, братьев она любит. — Сонора запнулась и проглотила комок в горле.
Взгляд Смоллвуда выражал искреннее сожаление.
— Я никогда не встречал в нашем графстве никого похожего на нее. А мне-то уж все там известны…
— Вы сказали, что Хиллборн бывал в Лексингтоне. Может быть, там он и попался ей на глаза?
— Я проверил это. Он месяцами пропадал на тренировочных сборах. Все остальное время у него отнимали занятия и работа на ферме. В Лексингтоне он не был с самой Пасхи. И единственное место, которое Хиллборн посетил в этом городе, — универмаг «Сиэрс», где он приобрел кое-какие инструменты и там же, в отделе фирмы «Эйч-энд-Эй», заплатил причитающиеся с него налоги.
— Почему вы не сообщили мне об этом три недели назад?
— Я же объяснил вам — расследование прекращено, дело закрыто, и я больше им не занимаюсь. Но у меня остались копии рапортов, они лежат в багажнике моего автомобиля, и, если вы пожелаете, они станут вашими.
— Вообще-то сейчас я тоже не занимаюсь этим делом. Хотя почему бы и нет… Погодите-ка секунду. Вы сказали, что он был в Лексингтоне где-то в районе Пасхи?
— Угу.
— Чтобы заплатить налоги?
— Ну да, в отделе расчетов фирмы «Эйч-энд-Эй», в торговом центре, рядом с «Сиэрс».
— «Сиэрс»… Черт возьми, ведь этот универмаг находится рядом с отделением фирмы «Оллстейт». А в самом филиале работает Эшли Дэниелс. Налоги платят до пятнадцатого апреля. Выходит, что все интересующие нас события связаны вовсе не с Пасхой, а со сроком уплаты налогов. А это делают в отделении фирмы «Эйч-энд-Эй». — Сонора подперла кулаком подбородок. — Очень интересно было бы узнать, кто еще из жертв Сельмы платил там налоги.
— Не обращайте внимания на мое удивление, дорогая, но не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Вы мне и так уже здорово помогли, и огромное вам спасибо, помощник шерифа Смоллвуд. Давайте только договоримся — мы с вами не виделись и не разговаривали. Зато вы можете в любое удобное для вас время прибирать мою квартиру.
На прощание Смоллвуд тепло пожал ей руку:
— У вас очень удобное кресло-качалка, а от вашего пса я просто в восторге.
Глава 54
Родное полицейское управление показалось ей знакомым и чужим одновременно. На ее столе было аккуратно прибрано, а сигнал автоответчика непривычно молчал. До Соноры донесся знакомый запах кофе, и появилось ощущение, что она ушла отсюда лишь вчера — и в то же время как будто сто лет назад.
Пока никто не обнаружил ее присутствия, Сонора быстро проскользнула в кабинет сержанта Крика. Тот сидел за столом и, нахмурившись, читал какую-то компьютерную распечатку. Увидев Сонору, он широко улыбнулся.
— Возвращение с войны домой, — усмехнулся он и подвинул ей стул. — Как твои детишки?
— Так хорошо, что мне даже страшно, — отшутилась она.
— Дети у тебя молодцы. А как успехи в борьбе со стрессом?
Сонора рассмеялась, осознав, что уже достаточно давно его не испытывала.
— Все в порядке, сэр, спасибо.
— Вижу, на тебе чистые рубашка и галстук. Похоже, ты опять готова с головой окунуться в работу.
Сонора кивнула.
— Хорошо. Ты, конечно же, понимаешь, что в активных операциях по делу Дэниелса тебе не придется участвовать. Но мы можем привлечь тебя в качестве консультанта по этому делу. Однако, если предпочитаешь остаться в стороне, никто тебя не осудит.
— Вам решать. Как, пригодились отпечатки ее пальцев на фотографиях?
Крик покачал головой:
— Мы установили слежку за домом Сельмы, но там так никто и не появился. Сейчас пытаемся пробить разрешение на обыск, но пока судья против.
Как и прежде, лицо Крика сохраняло непроницаемость.
— А как дела с той знаменитой свидетельницей Моллитера?
— В морге обнаружили неопознанный труп. Похоже, что это именно она. Моллитера вызывали сегодня в суд, а завтра он должен будет явиться на опознание.
— Я тоже могла бы пойти туда. Ведь я присутствовала при их беседе и запомнила ее.
— Да, ты можешь оказаться полезной.
Они переглянулись.
— Как думаешь, Сонора, чашка кофе не слишком подстегнет твои нервы?
— Сэр?
— Ладно, давай-ка выкладывай, что у тебя на уме.
Склонив голову набок, Сонора набрала в легкие побольше воздуха и спросила:
— Вы помните ту нашу беседу в ванной у Китона Дэниелса?
У сержанта слегка дрогнули веки. В остальном же он продолжал сохранять стопроцентное спокойствие.
Сонора передвинулась на край стула и уперлась взглядом в пол.
— Так вот, я спала с Китоном Дэниелсом и пользовалась его душем. Вещественные доказательства, которые вы обнаружили в ванной, могли принадлежать как ей, так и мне.
— Понятно.
— Когда я была у него в доме, Сельма следила за нами. Она знала, что я провела с ним ночь. Потом она позвонила ему и предупредила, что отомстит нам обоим.
Крик метнул в ее сторону быстрый взгляд.
— Поэтому она и появилась в моем доме, — окончила Сонора. — И в его тоже.
Крик медленно сжал пальцы в кулак и произнес:
— Неудивительно, что ты так встревожилась.
— Тревога не оставляет меня и по сей день.
— Сонора, это просто чудо, что она не прихватила вместе с братом твоих детей.
Сонора скрипнула зубами.
— Об этом я даже боюсь и думать. Может быть, у нее все-таки есть совесть?
Крик поднял указательный палец:
— Поверь мне, у них никогда, повторяю — никогда не бывает совести. Она не убила твоих детей только потому, что это не соответствовало ее сценарию, противоречило ее больной фантазии. А ведь ты не станешь отрицать, что все убийства были порождены этой фантазией. И для того чтобы осуществить свои планы, она не остановится ни перед чем. Так что не заблуждайся — если бы у нее возникло хоть малейшее желание погубить их, она бы сделала это, не задумываясь.