– Живут же люди, – безрадостно пробурчал Кэмэл, когда они проходили мимо фонтана.
– Не говори, – согласился с ним Лесник. – Только как?
– Знаешь, – Кэмэл замедлил шаг, – по мне, так лучше сидеть на зарплате, зато ничего не бояться.
– Ты как оказался у Паду? – осторожно поинтересовался Лесник.
Некоторое время Кэмэл молчал. Он шел неторопливой походкой, глядя себе под ноги, словно пытаясь вспомнить детали того происшествия, которое заставило его сначала броситься в бега, а потом примкнуть к террористам. Хотя, возможно, он просто размышлял, стоит или нет рассказывать Леснику подробности своего падения. Он плохо знал этого человека. Звено Зелмаха все два месяца, как он попал в банду, проживало в столице, лишь изредка приезжая на переоборудованный в полигон бывший городок ракетчиков. Но там было не до общения. Паду гонял своих людей почти так же, как русские тренируют «краповые береты».
– У меня в Люберцах жена. – Кэмэл обернулся, словно желая убедиться, что следом никто не идет. – Работал в автосервисе. Раз после зарплаты одну бабу снял, а нас ее муж вычислил. Драка была, я его случайно грохнул. Она в крик. В общем, ее тоже. Смутно помню, как все произошло…
– Да, – протянул Лесник, – это пожизненное.
– Или двадцатка, – согласился с ним Кэмэл. – Считай, жизнь прожита зря. Ко всему, уже два года условного срока было. Механику челюсть сломал. Зажимал, гад, деньги. – Он зло сплюнул, тут же поймав на себе осуждающий взгляд шедшей навстречу пожилой женщины.
– Я фуры потрошил. – Лесник поморщился. – Последняя оказалась с Кавказа. Мы сами оказались на месте терпил. Эти твари всех пацанов положили, а меня оставили. – Он отвернулся. Леснику не хотелось посвящать Кэмэла в то, как один из чеченцев вложил ему в руку пистолет и приказал добить раненого друга. Словно под гипнозом, он разрядил в него всю обойму.
– Слушай. – Кэмэл взял его за локоть и, заговорщицки озираясь, потащил на узкую тропинку между деревьев. – А давай слиняем? Денег, – он приподнял кейс на уровень груди и похлопал по нему ладонью, – на первое время хватит. Здесь пятнадцать тысяч «зелени»…
– Ты чего?! – обомлел Лесник. – Найдут!
– Во Владивосток уедем! – торопливо, громким шепотом, заговорил Кэмэл. – Или еще куда. Паспорта на другие имена сделаем. У меня еще лаве есть. Ты тоже уже не нищий.
– Думай, что говоришь! – Лесник громко выругался и развернулся в обратном направлении. – Дай сюда. – С этими словами он вырвал у Кэмэла кейс и быстрым шагом зашагал к аллее.
Настроение у обоих снова было изрядно подпорчено. Теперь Кэмэла охватил страх, что Лесник обязательно настучит на него. У Лесника же вновь заскребли на душе кошки, словно взболтнули в банке неприятный осадок. Безысходность вызывала бессонницу, сушила глотку, заставляла скрипеть зубами, ворочаться, обливаться липким и мерзко воняющим потом, то и дело гнала с постели на балкон, чтобы покурить и хоть немного остыть.
Неожиданно Лесник слегка толкнул Кэмэла. Тот сначала посмотрел на него, потом вперед. Навстречу, неторопливой походкой, шел человек, подходивший под описания Зелмаха. Лесник глянул на электронный циферблат часов. Время было без одной минуты двенадцать. Все сходилось.
Молодой мужчина с жиденькими усиками, водянистым взглядом и впалыми щеками остановился, откинул полу светлого пиджака, сунул руку в карман брюк, вынул платок и стал вытирать им лоб.
– Вы продаете «Хаммер»? – назвал пароль Кэмэл.
– Пока мы только решили договориться о цене. – Мужчина спрятал платок в карман. Лоб у него был сухой.
– Сергей? – на всякий случай спросил Лесник.
– Он самый. – Мужчина стрельнул по сторонам глазками.
Лесник с Кэмэлом увлекли нового знакомого следом за собой. Конкретного места, где должны были состояться переговоры, не назначали, да и обсуждать было нечего. Обо всем уже договорились другие люди. Нужно было лишь передать деньги и уточнить детали.
Сергей шел между Лесником и Кэмэлом. Было видно, чувствует он себя, в отличие от них, вполне уверенно.
– В общем, так, можете передать заказчику, мы уже все спланировали. – Сергей переложил кейс из одной руки в другую. – У нас есть постоянная команда, которая уже оповещена. Скандальные бабки. Они просто меняют одежду, перекрашивают волосы, и все. Так сказать, костяк. Сегодня за коммунистов, завтра за демократов, а послезавтра хоть за самого черта. Лишь бы платили. Пенсии сейчас сами знаете какие. Специально все делают, чтобы старики вымирали. У нас они за день такого мероприятия тысячу получают. Массовку создадим из студентов. Этим наполовину меньше. На случай приезда ОМОНа будет с десяток так называемых боевиков. Элита. Парни уже привычные. Заявку на митинг протеста мы уже подали. В мэрии есть свои люди, ее продвинут.
– Здесь «капуста». – Лесник слегка тряхнул кейсом. – Надо место укромное найти.
– А чего его искать? – усмехнулся Сергей и свернул в направлении туалетов.
На передачу денег ушли минуты. Сергей не стал проверять и пересчитывать купюры. Просто сверток перекочевал из одного кейса в другой – и все.
– Не боишься, что обманем? – не выдержал Кэмэл, когда направлялись к выходу.
– Ребята, вы даже не представляете, кто за всем этим стоит, – улыбнулся одними глазами Сергей.
Они вышли на улицу.
– Ко всему, это аванс, – продолжал он, изучая взглядом попадающихся навстречу девиц. – А до мероприятия еще есть время, чтобы все отменить. Не в ваших интересах.
Не прощаясь, они разошлись в разные стороны.
– Все сделали, как надо? – усталым голосом спросил Зелмах.
– Разве могло быть по-другому? – вопросом на вопрос ответил Кэмэл. После разговора с Лесником он сильно волновался.
– Сейчас поедем на один адрес, – включая передачу, заговорил Зелмах, – посмотрим, что к чему. Вечером надо один человек убрать.
– Сегодня? – зачем-то спросил Кэмэл.
– Разве я сказал другой день?! – неожиданно вспылил Зелмах. Он уже выехал на шоссе и сразу оказался в небольшой пробке. Кэмэл лишь одной фразой вывел его из себя, и ему требовалось выплеснуть злость. – Почему вы все время задаете глупый вопрос?! Кадык тоже все время спрашивал. Теперь перед вашим богом о своих грехах говорит.
– Ты на что намекаешь? – Лесник неожиданно вспылил. – Я тебе не Кадык!
– Замолчи, когда старший говорит, или забыл, кто ты на самом деле?! – Зелмах метнул на него в зеркало заднего вида гневный взгляд, и в тот же момент, под звук удара по металлу и скрежет, все полетели вперед. Сидевший на переднем сиденье Кэмэл ударился головой о лобовое стекло. Зелмах налетел грудью на рулевое колесо.
– Приехали! – процедил сквозь зубы Лесник.
Ему досталось меньше всего. Он уткнулся в подголовник переднего кресла.
Потирая ушибленную грудь, Зелмах несколько раз глубоко вздохнул. Движение было затруднено. Машины то и дело вставали, и он попросту пропустил момент, когда ехавшая впереди «Вольво» затормозила.
– Из-за тебя все! – обращаясь к Леснику, прохрипел Зелмах, глядя, как на дорогу выходят двое крепких парней и девушка. В руках одного из громил была бита.
Беззвучно шевеля губами, Кэмэл открыл дверцу и выбрался наружу.
– Ну, ты чего, клоун, совсем слепой?! – В окне со стороны водителя появилось круглое лицо коротко стриженного парня. – Ты знаешь, на какие бабки влетел?
– Ты еще не сказал, зачем спрашиваешь? Совсем глупый, да? – вскипел Зелмах и, отшвырнув громилу дверцей, вылетел из-за руля. – Почему так говоришь со мной?
– Э, ты, черномазый! – стоявший немного в стороне парень с битой шагнул к чеченцу. – Звук убавь!
Однако не было у него в глазах той решительности и наглости, которая является неотъемлемой частью при разбирательстве с русскими. Особенно со стариками и обычными обывателями.
– Мальчики, не надо! – заверещала девушка и повисла на руке у парня с битой.
Делая вид, что она действительно не дает ему возможности приблизиться к виновнику аварии, парень постарался придать лицу более строгое выражение:
– Как рассчитываться будешь?
– Уже никак, – спокойно ответил Зелмах, прошел вперед и присел на корточки. – У меня ничего страшный нет. Бампер погнул. Поеду в автосервис.
– Не понял, – протянул водитель «Вольво». – Как это?
– Ты оскорбил меня и теперь сам уноси ноги. – Зелмах вернулся и сел за руль. – Если шум будет, убью. – С этими словами он захлопнул перед стоявшими с открытыми ртами парнями дверцу, завел мотор.
Кэмэл уже пришел в себя и без лишних слов забрался на свое место. Зелмах сдал назад и объехал мигающую аварийными фонарями «Вольво».
Лесник обернулся. Парни продолжали стоять. В их глазах была растерянность.
Несмотря ни на что, Кадык выжил. Под утро его подняли лебедкой на вертолет МЧС, и спустя час он уже был в институте Склифосовского. Чтобы не привлекать внимания больных и персонала, охранник был помещен в палату, а не дежурил снаружи, как это делали обычно. Дверь запиралась изнутри. Коридоры были оборудованы камерами видеонаблюдения, и Линев проинструктировал начальника службы безопасности института, чтобы дежуривший за мониторами сотрудник оповещал оставленного у Кадыка милиционера обо всех направляющихся туда людях. Для этих целей им были выделены портативные станции, работающие на частотах спецслужб.
Группа Антона в полном составе вновь была переведена на повышенную боевую готовность и поселилась в гостинице учебного центра. В комнатах, рассчитанных на двух человек, было все необходимое, начиная от компьютеров, заканчивая небольшой библиотекой в основном с классической литературой.
Командиру группы был положен отдельный номер, но Антон делил его с Котом, своим заместителем. Он не любил барства и ничем не хотел выделяться среди других. Его команды и так выполнялись с полуслова, а люди, работающие с ним бок о бок, и в мыслях не допускали такого понятия, как панибратство. Да, обращались в основном на «ты», но специфика службы в подразделении такого характера внесла некоторые изменения в соблюдение субординации. Монолит порядочности, дружбы, беспрекословного выполнения любого приказа, любви к родине и мастерство позволяли решать любые з