Тягач заскреб по асфальту вывернутыми колесами, по инерции возвращаясь обратно на правую полосу, и остановился. Какое-то время за ним еще подтягивался кузов, но признаков жизни эта конструкция уже не подавала. С другой стороны, внедорожник успел проскочить в сторону заграждения – что там с ним?
С ним вышел зловещий, с дребезгом бьющегося стекла и рвущегося металла, бабах. В ответ на бабах раздалось несколько звучных «Эй!» и один краткий, но очень душевный французский матюг. Судя по тому, что стрельба стихла, настала пора перенести вопрос в категорию разрешенных. А вот с фурой все еще не ясно.
– Пошли, – скомандовал я Редфилду и, выскочив из-за своего дерева, припустился к кабине. Водителя-то я, пожалуй, неплохо подстрелил, но если в кабине был еще кто-нибудь, то самое время с ним познакомиться, пока он себя с пола соскабливает.
Рыжий охотно поддержал инициативу, вперед не забегая, но и не отставая ни на шаг. У самой кабины я на секунду замешкался и перекинул ему винтовку. В кабину лезть с таким агрегатом – не самая хорошая идея. Вместо него вытащил из-за пояса «вилсон», принял к груди, дотянулся до ручки кабины…
Заело.
Дернул еще разок, со всей дури, буквально повиснув на ручке.
Неа, помечтай. Этот чертов мир был создан затем, чтобы ставить меня в неловкое положение.
Ах вот вы как?
– Дерни ты, – попросил я Редфилда, за моей гимнастикой наблюдавшего с ухмылкой снисходительного профи на выступлении младшей лиги. Показал пальцем, что дернуть. А то лыбиться все горазды, а как до дела доходит, все я корячься.
Дважды просить не пришлось – он все-таки совершенно не тупой. Может, даже откровенно умный, что в разговоры не вяжется. Держа одной рукой у плеча винтовку – и как держа-то! Сразу разобрался, за что взяться, и даже палец пристроил на спусковую скобу, словно всю жизнь уроки безопасного обращения с оружием брал! – он второй взялся за дверную ручку и слегка ее на себя потянул. Хехе, вот и доулыбался – ровно тот же результат, что и у меня. Хорошенько, видимо, заклинило.
Ничуть не смутившись неудачей, Редфилд чуть повел плечами, уперся ногой в подножку и потянул ручку на себя, слегка ее выворачивая. Над головой протестующе заскрипело, затрещало, хрустнуло – и вот мой рыжий протеже уже с победной ухмылкой протягивает мне оторванную дверную ручку.
Хорошо смеется тот, кто смеется как лошадь.
Примерно так он, сдается мне, надо мной и покатывается. Там, в душе. Внешний вид в рамках дозволенного, оптимистично-доброжелательный, но мы-то знаем!
И тут из кабины начали стрелять.
Я машинально нырнул в сторонку, под защиту сцепки, и присел там на колено. Рыжий присел тоже, но не похоже, что усмотрел в этом какую-то связь с полетевшими сквозь окончательно искореженную дверь пулями – попросту собезьянничал. Рядом с ним тяжко привалился на одно колено капрал, как раз выскочивший из-за капота фуры. На соседа он глянул изумленно, перевел взор на меня и красноречиво дернул руками – что, мол, за хренотень такая? Не знаю, что ему и ответить-то. Я сам еще не до конца разобрался. Может, он у нас на правах талисмана. А может, мы при нем на правах неприкосновенного запаса пищи. Это пока он лыбится, а вот как перестанет…
– Прекратите сопротивление! – гаркнул капрал, надсаживая горло. – Вы арестованы! Не усложняйте свое положение, выбросьте оружие и выходите с поднятыми руками!
Снова стрельба. Это пистолет у кого-то там. Сказал бы я, что патроны вот-вот кончатся, да только ведь разве дождешься. Так что я осторожно, на шажок, выдвинулся из-за сцепки, оказавшись чуть позади кабины. Стреляют из глубины, видимо, с кровати сменщика, так что если я прицелюсь вот сюда, в эту стеночку, то… не уверен я, что экспансивная пуля прошьет эту грозную гофрированную переборку. Да и капрал замахал руками, мол, отставить. Мне чего, я не настаиваю, просто очень уж не хочется схлопотать шальную пулю в загривок уже после того, как операция успешно окончена.
Капрал пошарился по своей амуниции – а поверх формы и бронежилета на нем имелся достойно увешанный всякими вкусностями тактический жилет – и, просияв, выволок из кармашка пластиковую цилиндрическую штуковину. Что это? Дымовуха? Нет, от такого решения он бы так не светился. Скорее слезоточивый газ.
Потеснив рыжего, капрал на корточках подобрался под покореженную дверь с разбитым вдребезги стеклом, помялся, собираясь с духом, дернул кольцо и, вскочив на подножку, пихнул гранату в дыру в стекле. В ответ немедленно грохнул выстрел, и коп с воплем свалился на асфальт. В кабине страшно зашипело, забурлило, кто-то завопил в бессильной ярости, а я подхватил подранка за петлю на жилете и волоком потащил его из опасного сектора под прикрытие прицепа. Капрал рычал и причитал одновременно, левой рукой удерживая окровавленную правую.
Дверь кабины попытались сперва открыть, потом выбить изнутри. Тщетно – уж если Редфилд не преуспел, то дело заведомо труба. Тогда какой-то умник пару раз вложился изнутри в ветровое стекло, да с таким энтузиазмом, что вышиб его на капот и сам вывалился следом. Не дожидаясь распоряжений, Редфилд взмыл над капотом, прямо в клубы голубого вредоносного дыма, сгреб вылезшего за шкирман и сдернул себе под ноги. Одной рукой, словно щенка. Я разглядел в руке отчаянно кашляющего бедняги пистолет и вскинул свой – не успев даже вспотеть в реале, но мысленно навалив кирпичей на целый особняк. Какой там Редфилд ни здоровый, а пуля – дело такое, никому еще здоровья не прибавила. Однако опасаться за него оказалось совершенно лишним – ничуть не тушуясь, рыжий перехватил пленника поудобнее, притиснув к кабине, и коротко саданул локтем, вмолотив всей спиной в злополучную кабинную дверцу. Треснуло очень уж зловеще, я даже моментально придумал отмазку на тему «знать не знаю этого крушилу», но единственный потенциально неудобный свидетель валялся у меня под ногами, зажмурив глаза и, кажется, молясь. Выпущенный из руки размазанного пистолет глухо стукнулся об асфальт, а спустя пару секунд рядом с ним бесформенной кучей осел его былой владелец.
Кажется, все вышло неплохо.
– Есть там еще кто-нибудь?
Вопросительная интонация вкупе с указанием на кабину подвигли Редфилда на деяние необдуманное – он легко подтянулся, добравшись до капота, взгромоздился на него и сунул рожу в клубы слезоточивого газа. Тоже вариант, когда нет под рукой лимона. Если улыбаться не перестанет, пусть это будет хотя бы смех сквозь слезы.
Из кабины был выволочен и уронен под колеса пробитый пулями труп. Это водитель. Вот это, видимо, моя работа. Хотя судя по черепу, я старался не один: небольшое входное отверстие во лбу и выбитая половина затылка – явный признак хорошего фронтального выстрела. Рыжий вернулся обратно без малейших признаков раскаяния или огорчения на гладкой красной роже. Его и газ не берет? Это еще одно их расовое свойство? Может, у них и физиология тоже нелинейная?
Из-за кабины появились Деннис со вторым копом. Редфилда они почтили тяжелыми недоверчивыми взглядами, но хотя бы винтовками тыкать не начали. Он в ответ безмятежно скалился. Полицейский ошалело потряс головой, обошел его по широкой дуге и рысью припустился к поскуливающему капралу.
– Думаю, вот это тебе придется объяснить, – высказался комендант предупредительно, глазами указывая на Редфилда.
– Думаю, не обязан, – ответствовал я больше из вредности, нежели по причинам объяснимым. – Если очень надо, его и спрашивайте. Со своей стороны могу только заявить, что это часть моего комплекса мер по решению проблемы Зияний.
– А-а, – понятливо откликнулся Деннис. – Из этих, значит. Он и с винтовкой умеет?…
– Сам пока не знаю, – я подошел к рыжему, убирая на ходу пистолет, и отобрал у него винтовку. – Похоже, что умеет, или же быстро учится. Кстати, вот тебе лишний повод задуматься, кому нужнее слонобой, из которого нормальному человеку стрелять все равно невозможно.
– Занудный ты, как деду твоему и не снилось.
– Это да. Народ неуклонно мельчает. Как делиться будем?
– Чем делиться?
– Всем делиться, как амеба завещала. Целый кузов – чего там? Жратвы? Нам как раз пригодится небольшой запасец. Ну и трофеи…
– Никак не будем делиться. Ты чего, совсем уже белены объелся? Это не грабительский налет, а специальная операция правоохранительных органов при поддержке местных сил само-обороны. Думаешь, когда нарко-копы накрывают поставку, они взятый кокаин между собой делят?
– За кокаин не скажу, а деньги точно делят. По крайней мере в Колумбии, а как тут у вас, я не в теме.
– Ну, знаешь, – Гламберг сделал страшные глаза, сперва мне, потом зачем-то смирному Редфилду. Впрочем, тот очень красноречиво осклабился в ответ, наглядно демонстрируя, до какого места ему такие проявления суровости. – Тут у нас цивилизованная страна, даже если в ней происходит всякое неприятное. Потому похищенное, в виде грузовика продовольствия, будет возвращено в оборот, выжившие злоумышленники будут переданы властям региона, в котором совершено преступление, их барахло пойдет с ними в качестве улик по делу. Так что никаких трофеев тут нет, только приобщенное имущество, так сказать.
До чего прижимистая скотина, а? Я ведь уже упоминал, что нормальных героев не должны объезжать на кривой козе при дележке? То ли я не тяну на нормального героя (может, постричься надо?), то ли авторы приключенческих романов беззастенчиво подменяют суровые реалии мечтами голодающих фетишистов в духе «вот бы у меня все было и ничего за это не было». Я тоже так хочу! Отдамся в хорошие, заботливые авторские руки.
– Ты в другой раз предупреждал бы, что это все на общественных началах, – попенял я Деннису укоризненно. – Хотя не парься, в другой раз можешь и не предупреждать, я уже из этого сделал выводы. Поедет следующая партия гопников – шиш тебе монашек на финскую баню.
– Я тебе благодарность в приказе объявлю, – пообещал комендант великодушно.
– Ну тогда-то, конечно, другое дело. На сдачу я еще и станцую. А есть у тебя в заначке более материальные методы поощрения?