– И в кого ты такой меркантильный? Не помню, чтобы Тедди хоть раз в жизни что-то выцыганивал.
– То, что ему ни разу не приходилось выгрызать свое зубами, вовсе не значит, что он хоть что-нибудь сделал из любви к искусству. Между прочим, в тот единственный раз, когда его понесло исполнять интернациональный долг во Францию, он и оттуда ухитрился привезти свою часть репараций.
– Это ты про тот старый маузер?
– Это я про его жену, мою бабку.
Деннис нахмурился и явно собирался что-то такое язвительное ответить, но не совладал с языкознанием и, выразительно меня пихнув плечом, отправился помогать подбитому капралу. Между прочим, это был агрессивный физический контакт, телохранитель должен был бы вмешаться и вколотить хама по шляпу в асфальт, но глыба красного меха даже не почесалась. Видимо, Редфилд как-то иначе трактует свое положение в группе. Хорошо хоть в антагонисты не лезет. Надо же, ручку из двери вырвал, чуть ли не двумя пальцами! Надо, надо с ним контакт наладить, пока не начались бытовые травмы на почве недопонятости.
Как выяснилось, внедорожник мощно вписался в полицейскую «Люмину» и красочно ее промял прямо по центру. Водитель, пристегнутый ремнем безопасности, на нем и висел, клонясь набок. Голова у него, бесспорно, была, а вот лица уже не было. Рядом с ним в пути сидел еще один товарищ, пренебрегший ремнем – его вышвырнуло через ветровик и по самую задницу внесло в смятый салон шевроле. Пулемет – у меня прямо сердце прихватило от такой подлости – от удара сорвался с самодельного вертлюга и улетел далеко вперед, брякнувшись на асфальт прямо под колесами моего пикапа. Может, он еще живой? Может, его еще не поздно прикарманить? Я научен горьким опытом общения с суровой явью, больше не буду им размахивать, положу в кузов и достану только в крайнем случае…
– Не трожь пулемет! – донесся мне в спину голос бдительного коменданта.
Неужели мои намерения читаются даже по затылку? Беда. Сполз куда-то покерфейс, а без него в мире приходится трудненько.
Мик нашелся поблизости – волок, покряхтывая от натуги, под мышки выбитого мной бронированного пулеметчика. Пуля, как оказалось, угодила ему сбоку в шлем и сбила набок забрало. Хороший удар, сотрясение мозга гарантировано, а он к тому же на всей скорости вывалился за борт. Мужички из компании Денниса шагали рядом, устно подбадривая фона, а попыток помочь физически старательно избегали. Я пригляделся к грохоталу с барабаном. Очень похоже, знаете, на русскую «сайгу», которая попала в руки к чокнутому техасскому неученому, но деятельному оружейному маньяку. Такие «глубокие тюнинги» я только и видел, что на сайтах, которые заменяют оружейным фанатам старую добрую порнуху с бабами. Вовсе и не завидно, хотя в упор непонятно, зачем такой агрегат миролюбивому канадскому мужичонке.
– Бросай его, Мик, – скомандовал я мстительно и через плечо показал в сторону Денниса средний палец. – Как оказалось, это не наша забота.
– Не совсем понимаю, но уже шагов пятнадцать об этом мечтал, – покладисто ответил фон и – бряк! – уронил свою ношу под ноги. Твердый шлем звонко треснулся об асфальт, а мужички-консультанты разразились возмущением.
– Сами, сами дальше, – объявил я им. – Наше участие, строго говоря, и так должно было ограничиться проезжанием мимо и парой сочувственных возгласов.
Из-за соседнего «Юкона» поднялся, покачиваясь, Чарли. Фу ты, я уж про него и забыл по запарке. Глаза у бедолаги были в кучку, руки тряслись, а на рудиментарной бороденке повисли остатки рвоты. Хороший он человек, и на работе старательный, но вот для такой жизни не приспособлен совершенно. Ладно хоть убить себя не дал.
– Этого забираем, – известил я остающихся. – Кажется, ему надо в госпиталь.
– Выпить ему надо, – подсказал мужичок с «сайгой» деловито.
Не повредило бы, но он у нас еще и непьющий, если не считать мартини по праздникам. Да и не нашел я на складе никаких признаков дедовских алкогольных заначек, а ведь их на ведра можно было мерить. Тоже передано боевому ополчению для специальных нужд?
Я подхватил Чарли под руку и потащил к пикапу. Барнет подавленно молчал, время от времени шмыгая носом.
– Скажите девчонкам в офисе, чтобы тягач прислали и еще пару ополченских машин, задержанных вывести, – крикнул нам в спины Деннис.
Я затолкнул Чарли на заднее сиденье, где тот едва не наступил на скорчившегося под ногами эльфа. Фирзаил злобно зашипел, Барнет с перепугу опять стравил мутной водицей, еле успев высунуться из кабины. Мик и Редфилд обошлись без помощи, забравшись на свои прежние места. Пулемет продолжал заманчиво валяться в паре футов от колес. Впрочем, от удара об асфальт у него отлетела крышка приемника, так что пусть уж чинят его сами.
Когда мы съехали на проселок и сцена побоища осталась за спиной, Мик освободил меня от необходимости действовать самому, вытянув руку и выдав Чарли звонкого леща по затылку.
– Чего еще?! – взвился тот.
– Ты на хрена поперся на разборку?
– Надо было, вот и поперся! Там кроме меня никого не было, а коменданту нужно было подкрепление. Он тут за безопасность отвечает – правда, в основном от последствий этого самого Сотрясения, а бандитизм не по его линии, но когда привлекается боевое ополчение, то и он в первых рядах. Хороший дядька, правильный, не мог же я в стороне остаться.
– И как, по ощущениям, сильно ты его подкрепил?
– Да чего ты пристал?! Подкрепил как мог! Я ж не знал, что там вообще стрелять придется, да еще по людям, а не по колесам! – Чарли сотрясся. – Думал, обычная операция задержания, я в таких сто раз стоял. Дорогу перекрыли, стволы подняли, сделали суровые лица на камеру и все, какой дурак захочет прорываться? Тем более это Канада, я слыхал, тут миролюбие чуть ли не государственная религия.
– То есть ты подписался, даже не спросив, на что? Еще и нас заочно запряг?
– Да я ж не знал!.. – в голосе Чарли отчетливо проглянула истерика. Хватит, пожалуй, его прессовать. Обошлось неплохо, и урок он запомнит надолго.
– Ты с мамой своей связался? – спросил я через плечо.
– Ааа… нет пока, но нашли ее в этой их базе. Очень она удобная, если так посмотреть, хотя уровень допуска у коменданта Гламберга никакой, половина разделов заблокирована. Мама в Индиане, у тети Франни, уже и на работу пристроилась в какую-то государственную систему дистрибуции продовольствия.
– То есть в общественную столовую?
– Сказано тебе, в систему дистрибуции! Есть телефон, есть электронный адрес, надо будет связаться… вот уже сейчас можно, а тогда рановато еще было. Кстати, Мейсон, твою маму тоже нашел, она в Квебеке, преподает в университете Лаваля.
С одной стороны, новости просто шикарные – хотя бы одна заноза из души долой. С другой, моя мама хоть и видный специалист именно в образовательной области, но она все больше по монографиям и в отдельных случаях как специально приглашаемый лектор, на чьи чтения пускают только специально отобранный народ по большому блату. Терпимости к человеческим слабостям неучей ей, мягко говоря, не хватает. Представить ее в формальном образовательном учреждении, где студенты прогуливают, дрыхнут на занятиях и мухлюют с целью получения зачетов – картинка получится кровавая.
– Твой отец в базе тоже есть, – продолжал Чарли обстоятельно. – Но только имя, статус – активен, то есть некоторое время назад подтвердил, что жив, а для доступа ко всем прочим разделам информации комендантского допуска не хватает.
Это ожидаемо. Я до сих пор не знаю, в каком из многочисленных очень секретных ведомств он получает зарплату. Если подумать, все знают, что он полковник, а вот какого рода войск – лично мне неведомо. Да и, откровенно говоря, без разницы. Канал связи с ним так или иначе найдется – есть личный е-мейл, есть известный мне физический почтовый ящик, расположенный далеко от его актуальной дислокации, но время от времени каким-то манером проверяемый. А угробить его вряд ли под силу и полноценной ядерной войне.
– Твоих родителей я не знаю, – сообщил Чарли Мику. – Вообще не уверен, что ты не сбежал из «Теккена»…
– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть.
– …Зато нашел твою жену.
Тут я, признаться, машинально топнул по тормозу и пребольно вложился грудью в могучую пикапную баранку. Рядом качнулся, но мистическим образом избежал столкновения со стеклом Редфилд.
– Жену?!
– А чего? – удивился фон. – Можно подумать, раз ты такой раззява, то и я с тобой обязан помирать холостяком. Какая жена-то? Последняя?
Я как раз убирал ногу с тормоза, но в зловещем отблеске таких известий передумал.
– А всего их сколько?
– Две, насколько я помню. Одна бывшая. Помнишь, давно уже было – мы подписались перевезти коробку в южную Мексику? Возвращались через Неваду, на полпути разошлись, ты поехал домой, а я в Вегас.
Ого. Это ж было лет, пожалуй, двенадцать назад.
– Насколько помню, ты меня догнал почти сразу, я даже выспаться не успел.
– Просто ты много спишь. Я успел доехать до Вегаса и жениться.
– На ком?!
– Что значит – на ком? На чудесной девушке, – Мик озадаченно засопел. – Извиняюсь, имени не называю. Настоящий джентльмен не компрометирует даму.
– Да ты сам не помнишь!
– Мейсон, ну зачем ты говоришь глупости? У меня прекрасная память. Конечно, я бы помнил… если бы знал. Зачем в таком деле имена? Только романтику портят. Я и сам для затравки назвался то ли Бартоломью, то ли Филоктетом, а потом стало ясно, что и фиг бы с ней, идентификацией, ибо любовь и все дела.
– Я знаю, что в Вегасе многие спьяну женятся, – благоговейно высказался Чарли. – Но всегда полагал, что свою половинку надо с собой привозить.
– Да ты, небось, и в лес попрешься со своими дровами. Там готовый богатейший выбор. По крайней мере был, пока миру звиздец не настал. Моя была похожа на ту симпатичную из «Друзей».
– На которую хоть? – лично я люблю во всем ясность. – Их там трое было, не считая эпизодниц.
– Да не помню я, блин. Какая разница? Они там все были ничего.