Мик глянул на меня укоризненно.
– Прежде всего мы не рейдовая группа в привычном понимании. У нас нет четко поставленной конечной цели, только промежуточные, что дает свободу маневра. Кроме того, ты нас недооцениваешь.
– Хочешь сказать, ты один стоишь пятерых?
– Нет, хочу сказать, Редфилд ни разу не дебил. То, что он доброжелательный, делает его странным, но отнюдь не глупым. Заметь, ему с этого никакого вреда, кроме пользы! Вот мы его вытащили невесть откуда, таскаем с собой, кормим, развлекаем, работой не грузим – мне прямо завидно, самому бы так устроиться.
– Попробуй покраситься в рыжий и заткнуться.
– Как раз собираюсь, ага. Сочетание «не дебил плюс способен оторвать танку пушку» уже дорогого стоит. А эльфа ты зря считаешь половинкой, задротства ему хватит на целый клан лайнэйджеров. Так что мы, может, и выглядим цыганским зоопарком, но при пересчете боеспособности на душу населения заметно превосходим не только городок, но и почти любую воинскую часть. Отсюда вывод – с нами может оказаться даже безопаснее, чем тут, где покой охраняет робокоп Чаки.
У него собственная логика. Причем постоянно мутирующая.
– Если целенаправленно не лезть на рожон. А мы именно на это и подписались.
– Опять ты, Мейсон, слишком много думаешь, – фон осуждающе помотал головой. – А материала для размышлений у тебя и нету. Одни предположения. Если ничего неизвестно, то по умолчанию будет плохо? Да ни фига! То ли там опасно, то ли нет. То ли Редфилд с эльфом внезапно раскроют таланты, как Джим Керри в «Маджестике», то ли нет. То ли в тумане спит динозавр в обнимку с Ктулху, то ли нет. Слышал про кота Шредингера?
– Которого Чарли с фонаря снимал?
– Нет, тот кот был… – Мик призадумался. – Надо же, какая ирония. В общем, есть такие вещи, которые можно выяснить только экспериментальным путем. Интересная вышла трактовка суперпозиции для чайников. И да, чтобы ты парился поменьше, я это скажу: если Айрин сожрут, виноват буду я.
Я не стал отвечать. Он не стал развивать тему. У каждого свои комплексы. Формальное признание невиновности не избавит от выворачивающего чувства вины, с которым придется каждое утро просыпаться. Не знаю, как с этим у Мика – может быть, помогают дзенские штучки, или дыхательные ката, или врожденная ригидность сознания. Или марихуана. Лично мне не помогает ничего. Думаю, он в курсе. Или нет. Обсуждать такие эстетские заскоки мужикам не положено.
Ситуацию разрядил комендант, вернувшийся с капралом Элвидсеном на буксире. Правая рука в стерильно-белой упаковке была пришпилена на тягах к капральской шее. При солнечном свете капрал оказался довольно молодым, но уже лысоватым и чем-то заметно смущенным.
– Есть небольшая проблемка, – порадовал нас Деннис. – Капрал уже успел по телефону поговорить со своим начальством. Операция-то вышла нешуточная, окончилась хорошо, отрапортовать побыстрее – правильное желание. Хорошая новость – рассказывать, какую образину вы с собой таскаете, он не стал.
– Я слегка от обезболивания поплыл, – признался капрал. – Подумал, а мало ли чего привиделось. Так что решил языком не молоть, а подождать, пока в голове прояснится, уточнить и тогда уже писать рапорт.
– Плохая новость – ему задали вопрос о том, сколько человек участвовало в операции. Это предварительный вопрос, в полный доклад надо будет включить имена. Привлеченных гражданских обычно поощряют, финансово там или каким другим способом. Так вот он сказал, что всего народу было девять человек, то есть одного имени нам не хватает.
– Вот того здоровенного как зовут? – капрал стеснительно повел глазками в сторону машины. – Ваши имена мне дали в комендатуре, а насчет него надо выяснить.
Мне бы их проблемы. Королем мира уже стал бы.
– Знакомьтесь. Джон Мейсон.
– Твой отец? – удивился Гламберг.
– Ну да. Он как раз таких размеров, рыжим вполне может показаться, если в правильной пыли вывалять, и в твоей базе не может быть помечен, потому что у тебя нужного уровня допуска нет. Чарли уже пытался. Чур, если на его имя выдадут поощрение за беспорочную службу, то оно наше.
Комендант переглянулся с капралом.
– А если там проверят, где он сейчас на самом деле?
– То это его проблемы. Как говорит вот он, – я кивнул в сторону Мика. – Слишком вы много думаете.
– Так много, что ни в какие ворота, – подтвердил фон с неодобрением. – Вот видишь, Мейсон, а ты все о свободе. Люди используют свободу для того, чтобы думать. Причем все, нагло пользуясь тем, что думалку не отберешь, как пулемет. На это дело вообще надо ввести особый тип лицензии и допускать к тесту только тех, кто наберет больше ста двадцати по Айзенку.
– К тому же с его уровнем секретности проверить его может разве что Генштаб, или на кого он там работает. Вряд ли люди с таким допуском сидят на проверке данных из каждой провинциальной дырищи, без обид.
– Ага, – капрал кивнул, неубедительно изображая понимание. – А на самом деле он кто? Ну, этот, со странной рожей.
– Джон Мейсон, – объяснил я уже раздраженно и сделал шажок в сторону, отгораживая от любознательного капрала пикап. – Ты спросил, тебе ответили. А дискриминацию по признаку странности рожи ни один государственный строй не поддержит.
Не ожидавший такого недружелюбия коп обернулся к коменданту в поисках поддержки, но тот сохранил морду чемоданом. Хоть этого сагитировали. Но слишком уж неэргономично с ними, упертыми, выходит. Следующего надо будет просто прибить, оценить последствия, взвесить варианты. Может, дешевле выйдет отмахиваться, чем с каждым манерничать.
О чем-то таком они там, за закрытыми дверями, успели уже договориться. Капрал не стал разбухать, пожал плечами с видом разочарованным и выразительно уставился себе под ноги, давая понять, что разговор окончен.
Очень кстати, а то ему как раз светила судьба этого самого следующего.
– Ну, здесь мы закончили, – резюмировал Деннис. – Если задержанные очнутся, ты мне сообщишь, верно?
– Угу, – кисло подтвердил капрал.
– Вот и славно. Теперь давайте в мой офис заскочим, выдам вам пару напутствий.
Капрал так и остался стоять у медчасти, и только когда мы наконец отчалили, в зеркало заднего вида я заметил, как он потащился внутрь. Охраняет задержанных? От кого? Тут что, водятся линчеватели? Или ему там по знакомству капельницу с морфием выделили?
– Мутный типчик, – подогрел мою мизантропию Мик. – Быстро рапортует, потом много и странно думает. Ты еще удивляешься, почему Канаду не считают серьезной страной.
– Канада-то тут причем? Можно подумать, где-то не так.
– Думаю, не так в Китае, иначе бы он сейчас нас не притеснял по всем фронтам. Кстати, народ, а знаете, что в этой военной ситуации самое печальное?
– Когда Китай завоюет весь мир, придется еще и с той администрацией договариваться, – предположила Айрин. Духота в салоне ее разморила, она буквально обвисла на спинке сиденья, широко развернув смелое для такой стесняшки декольте. Редфилд косился в него, в отличии от предыдущего нашего обезьяноподобного приятеля, с большим интересом. Дал бы ему пять, но руки мне еще пригодятся несломаными. – И как персональный фол лично мне, уж китайцы-то меня за свою нипочем не примут.
Все она о своем, эгоцентричная наша.
– Я ставлю на то, что ты бы предпочел японскую оккупацию, – ответствовал я в свою очередь.
– Сам ты предпочел бы японскую, – возмутился Мик. – А почему, кстати?
– Ну, это. У них прон многообразный и предприимчивый, а вот исполнительницы все однотипные. Если бы их фантазию да с голливудскими ресурсами… А у китайцев только полеты на тросах и погрустневший от старости Саммо Хунг.
– Надо было догадаться. Фирзаил, как насчет тебя?
Невидимый за спинкой дивана эльф недовольно пошебуршался.
– Я должен угадать, не имея никаких подсказок?
– Конечно, нет. Но ты ведь считаешь вежливым ответить исчерпывающе, даже ни хрена не зная по теме.
– В таком случае мой ответ грозит растянуться надолго и не угодить в результат даже близко. Лично меня несказанно удручил бы факт, что население моего мира даже перед лицом несокрушимой внешней опасности неспособно сплотиться и преодолеть культурные и социальные барьеры. Продолжать?
– Нет, спасибо, по одной попытке на лицо. Для меня самое огорчительное, что все это происходит сейчас, а не лет через полста, когда у китайцев были бы уже гигантские боевые роботы. Вот с ними было бы круто сразиться.
– Разве роботы не у японцев? – уточнила вялым голоском Айрин.
– Пока ни у кого. Но откуда им взяться у японцев? Технологии – да, наверняка, но ведь все железное-то производство в Китае!
– И как ты собираешься сражаться с железякой размером с небоскреб?
– Ты, Мейсон, считаешь себя очень хитрозадым, но у меня давно готов на это ответ. Конечно, я проявлю коварство и буду метелить китайских пилотов, прежде чем они залезут в кабины!
– То есть ты бы специально дождался технологического прорыва и многомиллиардных инвестиций в робототехнику, чтобы иметь возможность старым добрым дедовским способом отлупить в кустах пару китайчат?
Мик обдумал такой ракурс и досадливо скривился.
– Справедливости ради, в моем воображении это были довольно взрослые китайцы, и как минимум двое из них участвовали в бомбардировке Вашингтона. Умеешь ты испортить все удовольствие!
– То есть ты еще и дашь им побомбить столицу, прежде чем вздуть?
– Чего ты пристал? Да, хорошие парни так делают. Их столицу должны разбомбить, чтобы придать им заряд справедливой мстительной энергии. Настоящий герой и гвоздя не забьет, пока сам не получит по шляпке.
Так посмотреть – у этих мифических хороших парней та еще житуха, небось даже нам завидуют. Как и зачем при таких кошмарных условиях существования еще и оставаться хорошими? Наверное, там на финише праведной жизни призы очень вкусные. Или они просто еще не знают, что нет. То-то, небось, по ту сторону накоплено разочарования. Если сложить эту схему с теорией реинкарнации, становится понятно, почему человечество от поколения к поколению все говнистее.