– Лично я не возражаю против того, чтобы быть в системе, – объявила Айрин не без колебания. – Всю жизнь платила налоги и пользовалась социальными программами. Хорошо уже то, что всякому очевидно: я не засланная китаянка. Теперь поняла, почему те мордастые меня за шпионку приняли!
– Тогда ты не будешь возражать, когда тебя в рамках тоталитаризма, очевидного уже даже полному коменданту…
– Эй! – обиделся Деннис.
– …отправят шить парашюты по двенадцать часов в сутки или тачать снаряды на заново открытых чикагских сталелитейных предприятиях.
– Или обслуживать остервенелых от окопного быта солдатиков, – подхватил Мик с неуместно мечтательным выражением лица. – И повезет еще, если выбранной фракции.
– Микки, ты совсем больной?
– Тоже хотел спросить, – кивнул Гламберг неодобрительно. – То есть да, я бы тоже имел в виду худшие варианты, но вот так лыбиться при этом – наводит на подозрения. Вы за ним присматривайте… и дайте я уже мысль свою закончу. Я всю жизнь в этой системе работаю. Когда спускают сверху смену, скажем, штатных расписаний и протоколов – бывает большой переполох. Когда же оказывается вдруг, что верх теперь совсем не тот и спускается оттуда вообще невообразимое – я теряюсь, как если бы на Ниагаре перевернулся. Где верх, где низ, и сколько так еще будет, и кого слушаться, а против чего упереться? В общем, я разберусь как-нибудь, но слишком уж много у меня энергии уходит на то, чтобы приглядывать за этой засранкой. Влезет, не разбираясь, в жернова, и закрутит ее… Ко мне тот самый инструктор уже подходил, справлялся, почему это я не одобряю девицу призывного возраста как бойца ополчения. Ему-то все равно, что мелкая, винтовка все выправит, особенно если хозяйские дачи стеречь. А я за нее отвечаю. Вторая тихая, пришибленная – и ладно, но Энджеле точно нужен пригляд… лучше всего вкупе с поводком и строгим ошейником.
Отец года во весь рост.
– Ты вообще заметил, чем мы тут занимаемся? – я снова указал бутылкой на тролля и зазевался – Гламберг ловко отобрал у меня посудину. Всю дорогу, злодей, к этому трюку готовился, усыплял тоскливыми речами бдительность.
– Заметил. Девчонка в порядке, все шишки собрал прочный мужик.
– Я десну веточкой порвала, – пожаловалась означенная девчонка, а потом вдруг отвесила мне пинка. Спасибо, что по стулу, а не по пробитой башке.
– Это-то за что?
– За то, что хотел отпустить шуточку насчет углубления оральной практики.
– Уверена, что хотел?
– Сэр Мейстон бы не растерялся.
Даже книжное альтер-эго совершеннее, чем оригинал. Впрочем, можно списать это на троллиные побои, иначе бы и оригинал додумался – повод вполне удачный.
– Короче говоря, если все-таки решитесь ее прихватить с собой, мое благословение имеете, – закончил наконец Деннис, совершив энергизирующее возлияние. – Обузой она точно не будет… это роль Софии, Энджела же скорее помеха, что ли. Ее бы энергию да в нужное русло!..
– И это русло ты считаешь нужным?
– Выбор у меня не особо богатый. Не хочу каждый раз дергаться, не укатила ли она с полным джипом черных из Филадельфии. И чтобы эта охреневшая система ее затянула, тоже не хочу. Вы едва ли такой уж предел мечтаний, но бултыхаться, как я погляжу, умеете. И память Тедди сочту за лучшую рекомендацию. Полного говнюка он бы не вырастил.
Вау. Лизнул, что называется, с разбегу.
– Мы и подружку можем прихватить, если надо, – наш друг Мик не перестает ковать железо, даже когда девать его решительно некуда.
– А тебя я сейчас прикончу, пока лицензию на частную школу для девочек не запросил!
– Да чего ты такой зашоренный? О тебе же забочусь! Бывают, конечно, у некоторых варианты люкс «два в одном», но с твоей удачей надо соглашаться на двух по цене одной. У этой характер и энергия, у той, напротив, всякая эта… вожделенная тобой атрибутика.
– Какая атрибутика? – не понял комендант. – Нет, вы погодите-ка. София совсем не того типа существо. Энджелу в пруд бросишь в мешке с кирпичами – она на подводной лодке выплывет, а эту лучше не отлеплять от стола лишний раз. Приключений ей хватило, сдается мне, на всю жизнь, она к психотерапевту ходит…
– У вас и психотерапевт есть? – вскинулась завистливая Айрин.
– У нас не Китай… пока что. Ну, терапевт – это, может быть, сильно сказано, есть дама с основами медицинского образования, которая в этой должности работает. Лучше уж такая, чем никакой вовсе. Был профессионал – уже призвали, а этой к восьмидесяти, вряд ли кто покусится. А что, нужны услуги?
– Да ты глянь на этих! Сам как думаешь?
– Так приходи, направление тебе устроим. Принимает она на дому, чтобы по пути в офис не рассыпаться. Так о чем это я? Ах да – София вам вряд ли так уж пригодится. То есть, если сама захочет и вы не против…
– Мы не против, – заверил Мик.
– Мы чертовски против! – я опять отстал на секунду. – Слышь, хорош мне детский сад собирать перед самым минным полем! Ей-богу, я тебя самого сгружу с баркаса, будешь как козел в капусте со всем разнообразием.
Может, так оно и впрямь было бы лучше. Толку от него – одно несварение. Это не кино гонконгского разлива, где у всех кончаются патроны после первого же предупредительного выстрела и дальше идет сплошное кунг-фу. Правда, с кем я тогда останусь? Эльф меня быстро до ручки доведет своими сентенциями, очень я стал на старости лет тонкошкурый и раздражительный. Да и некомфортно будет жить без уверенности, что всякого подкравшегося со спины встретит эта людоедская микова ухмылочка.
– Я просто хочу сказать, что разлучать друзей и особенно подруг детства себе дороже. – пояснил фон примирительно.
– Они не подруги детства, познакомились в первый день Катаклизма в кампусе, когда началась печально знаменитая нью-йоркская давка, – вставил Деннис. – Думаю, там бы София и осталась, если бы Энджела ее не волокла всю дорогу за шкирку. Даже не в стрессовом расстройстве дело, а просто по жизни она такая, ведомая. Тяжко ей будет одной остаться? Еще бы! Но ей, как я погляжу, вообще все тяжко. Может, парня себе заведет наконец или там цели в жизни, если перестанет за той заводной холерой таскаться хвостиком.
Очень вряд ли, но мое мнение никому неинтересно, включая меня самого. Иных мнений лучше не иметь, чтобы не было мучительно больно.
– Ладно, я сказал, что собирался, думайте дальше сами, – Деннис, крякнув, поднялся со стула и с сожалением вернул мне бутылку. – Как тут у вас с этим… с заданием? Где прораб и тот, второй, застенчивый?
Это ж каким надо быть пытливым исследователем лингвистики, чтобы подобрать для Редфилда такое определение.
– Мы работаем из укрытия, – похвастался Фирзаил из-за домика. – Пока не могу Вам представить очевидных успехов, но уже полностью разобрался в сути проблемы и заверяю, что сумею это явление ликвидировать. Если только меня не убьет очередной выходец с той стороны или желудочные спазмы от вашей пищи.
– Ух ты! – Гламберг неожиданно просветлел лицом. – А когда, можно ли узнать, будут результаты?
– Уже отвечал ранее другим вопрошающим – не могу дать на это ответа точнее, нежели «в ближайшем будущем». Четкое представление, сколько времени занимает подобная процедура, у меня появится только по ее окончании.
– Это я к тому, что за наше-то тогда возьметесь? Мне подготовить почву надо, чтобы к нему подобраться удалось, с армейскими договариваться.
– Достопочтенный комендант, я работаю над техническим закрытием Зияния – этого, того, любого иного. Сопутствующие социальные аспекты этого занятия предлагаю Вам и моим коллегам взять целиком на себя и, как это… не варить мне мозг.
– Не парить, – хором поправили Мик, Айрин и Деннис. Я не стал. Если подумать, «варить мозг» звучит весьма смачно и образно.
– Исправлено, благодарю.
– Ладно, понял, – Деннис махнул рукой и вперевалку двинулся к машине. – Не дергайте меня больше без крайней нужды. Как тут закончите, просто тихонько возвращайтесь с отчетом. Торжественных встреч пока не обещаю, но если и наше Зияние схлопнете, за народных героев точно сойдете. И не вылезайте оттуда, из укрытия – сейчас еще врач подъехать должен, как освободится. Он не в курсе, какие у нас тут строители.
Сел в свою карету и уехал в… куда-то.
– Твое, Мик, судорожное сватание начинает меня пугать, – сообщил я фону. – Не то чтобы я не был признателен, но во время такой работы какие бабы?
– Да уж ты прямо уработался – сидишь тут, битый и пьяный.
– А что делать, если работа такая? Ну, ладно еще ниндзя, но за вторую-то ты чего ухватился?
– Старая привычка – если хочешь хоть одну, проси минимум двух.
Кстати о «проси» – не надо ли было прямо сейчас обговорить приданое? Пулемет, например? Правда, подходящего я у коменданта в заначке не видел – либо малокалиберные, вроде побывшего некоторое время моим, либо допотопные неизвестно в каком состоянии. Я бы не отказался от двести сорокового или русского ПКМ – на такой и тролля принять было бы за радость и веселье. Да я бы много от чего не отказался…
– Это трагичное выражение на его лице, Айрин, означает «ну почему природа навесила отличные сиськи не на ту девицу».
– Я так и поняла, ага.
А вот и нет… но теперь, раз уж спящая собака разбужена, будет означать именно это.
13
Труд свой Фирзаил завершил засветло, о чем возвестил, просияв от гордости. Я не сразу поверил – Зияние, гм, зияло по-прежнему, излучая почти физическую черноту и нездоровые флюиды опасения. Мик тоже саркастически покривился и даже померил что-то на черной глади пальцами.
– При всем уважении, старина, – заявил он эльфу, тщательно подбирая слова. – Мы не настолько обаяшки, чтобы продать вот такой нетронутый результат как законченную работу. Знавал я одного парня… и Мейсон там тоже был, соврать не даст… да мы его сами, как раз за такие художества.
Приступ брюзжания ON.
По-моему, даже и не одного. Ладно еще, когда в далекой Африке тебе пытаются всучить под видом новенького калаш с пробегом в сто тысяч выстрелов, да еще и ни разу не чищеный с самого пятьдесят девятого года, там хоть цена вопроса сто баксов. В нашей, почему-то считающейся цивилизованной, части мира с этим гораздо хуже – со времен Джорджа С. Паркера, чье творчество можно было назвать искусством, мошенничество вышло прямо-таки на промышленный уровень, то есть в оригинальности и импозантности поутратило, а всю свою гадостную сущность, напротив, сохранило. Мик, наверное, вспоминает тот случай, когда нас забрали в обезьянник за какие-то ничтожные провинности, и в той же камере случился исключительно белозубый парень, принятый за поддатое вождение. По какой-то причине возжелалось парню поработать на репутацию, и он принялся читать нам лекцию о быстром обогащении путем продажи одиноким старикам молодильного тик-така по цене небесной амброзии. Сидеть было скучно, завелась беседа, планомерно набрала обороты. Финальным аргументом в диспуте специалиста с Миком (который по жизни отличается болезненным пониманием того, чего делать совсем бы не стоит) стало «всем надо как-то жить». Фон закрыл спор кратким и солидным «пожалуй, не всем». Дальше я не в курсе, потому что стоял между собеседниками и решеткой, отгораживая ристалище от лишнего внимания, и декламировал «Балладу Редингской тюрьмы». Вот она, непреходящая ценность классики! Даже среди каталажного быдла она вызывает мощный резонанс и такой шквал «заткнись, козел» откликов, что звуки побоища на заднем плане никого не потревожили. Выносили того деятеля на носилках и даже, кажется, не одних. Я уже начал прикидывать, как будем оправдываться и куда денемся, когда оправдаться не получится, но никаких обвинений не последовало. То ли фон вколотил в парня свою точку зрения, то ли тот кому-то не тому впарил свою продукцию, и правоохранительная структура наконец на него серьезно насупилась. Это ведь только в дешевых сериалах злодеи неприкасаемы, а на практике попробуй обидь какую-нибудь судейскую бабушку…