Приступ брюзжания OFF.
Фирзаил оскорбленно вздернул шнобель.
– Вы, должно быть, полагаете меня редкостно скудоумным, раз уж сомневаетесь, что я понял суть задачи.
– Ничего не скудоумным, – возразил фон успокаивающе. – Слегка тупеньким, да, ибо объявляться другом при виде перекошенной рожи Мейсона всяко не признак остроты ума. Но это ничего, у нас тут такое в порядке вещей, а с поправкой на географическую широту сойдет даже за комплимент. Но ты ведь помнишь, что обещал совсем убрать эту… штуку?
– Разумеется, помню! – эльф нервно притопнул детской оранжевой кроссовкой с наклеенными собачьими мордочками. Ниндзя молодец, чем могла помогла и даже с размером вроде бы угадала, но для появлений на публике надо будет ему подобрать что-нибудь менее обескураживающее. – И, разумеется, уберу. Простите, что опрометчиво привлек ваше внимание к промежуточному этапу работ, который вы оценить неспособны!
Сказал как плюнул. Хорошо, наверное, что это их чародейство к вербальной компоненте не привязано, а то бы мы с Миком прямо тут и захлопали жабрами. Ну неспособны. Не всем же быть эйнштейнами, видеть невидимое и достигать невозможного. Ха. А не был ли и сам старик Альберт чуточку эльфом? В свете новых знаний половина его афоризмов грозится заиграть новыми красками, и внешне он почти соответствовал.
– Это ты свою бахрому заправил? – уточнил я, дабы не считаться совсем уж потерянным для общества. Быть или считаться… Пожалуй, на полноценное бытие пока замахиваться не стоит.
Приступ брюзжания с элементами недалекого флэшбека ON.
Бутылку у меня давно отобрал приехавший вслед за комендантом мрачный коновал, исполняющий тут обязанности врача скорой помощи, обозвал нас всех идиотами, пить запретил, спать не велел, завещал поменьше двигаться и уж подавно не лапать пострадавшую голову немытыми руками – короче, попрал в правах как только допрыгнул. Только и пользы, что спутник его, также не особо доброжелательный парамедик, по указу начальства обрил мне голову – хотел сперва, хитрый какой, обойтись выбриванием одной полосы вдоль рваной раны, но тонко воспринял предупредительное покашливание и потратил лишних две минуты на обработку машинкой всего черепа. Как оказалось, не зря – помимо основного рассечения, видимо, о зеркало заднего вида под волосами нашлась еще пара ссадин и массивный кровоподтек, при обсуждении которого медперсонал присвистывал со значением и поминал различные виды томографии. Впрочем, как тут же выяснилось, в окрестностях Джипсумвилля нужных технологий не водится. Да и слияние с соседней державой, чья государственная медицинская программа давно уже поражала воображение, вышло здешнему именитому здравоохранению очень скорбным боком. Выспрашивать подробности я поленился, ибо сдаваться в клиники не хожу в любом случае, дожидаюсь доставки в бессознательном виде. К тому же мою многострадальную голову снова принялись поливать и протирать чем-то чрезвычайно болезненным, а потом звонко защелкал медицинский степлер. Так что с содержательной и чинной беседы я снова сбился на монолог от души, вдохновенный и слегка опрометчивый, если учесть, что с этими людьми нам стоило бы дружить. К счастью, не один я такой импульсивный в мире, и немало невоздержанных уже прошла через участливые руки этих палачей, снабдив их иммунитетом к грубости. А вот Мику пришлось спешно убежать за домик с Зиянием, как я понял, чтобы заблокировать рвущегося на выручку Редфилда. Я сосредоточился на глубоком дыхании и в итоге заработал гипервентиляцию легких, то есть, по-простому, икоту. От этого мне медицина не помогла, как показалось – мстительно. Чем-то кольнули, обмотали голову бинтом, щедро предложили таблетку викодина, от которой я стоически отказался, ибо жить с болью – дисциплина давно постигнутая, она только засыпать мешает, а спать все равно не велено.
Наконец-то повезло Айрин – ей дали прополоскать рот какой-то гадостью, пока не перестала сплевываться розовая пена, и вручили небольшой запечатанный пакет с красным крестом. В пакете нашлась зубная щетка и еще куча всякого личного гигиенического, включая тюбик лубриканта и пачку презервативов, но я опять получил пинка прежде, чем сумел сложить многочисленные идеи в достойную подколку. Либо у меня серьезная травма, либо Айрин – супергероиня, обладающая непревзойденными рефлексами. Раньше со мной такого не случалось. Я привык получать по морде по факту, а не в виде предоплаты.
Засим медпомощь укатила, фон вернулся на место, Редфилд успокоился, уяснив, что я жив, и очень выразительно поржал, показывая пальцем на мою обритую и забинтованную голову. Скотина и варвар. Незнаком он с такими образчиками лысой мужественности, как Уиллис, Стетхем, Дизель и стопицот черных братьев, которых различить можно только по толщине золотых цепур. При возможности надо будет его приковать к экрану и показать, скажем, залпом всю серию про Риддика. Неважно, что языка не понимает, найти там смысл и доподлинное владение языком не поможет, а что круто – видно даже без звука.
К тому моменту, как Фирзаил выступил со своим пафосным объявлением, я успел расплыться. Как обычно, прошел адреналиновый шок – и словно кости повыдергали, сиди себе на стуле бесформенной грудой тряпок, прислушивайся к дрожи в конечностях. Полезь сейчас новый тролль, вряд ли я ухитрился бы достойно его встретить. Редфилд пару раз покидал укрытие, сперва мне показалось, что проведывая меня, потом дошло, что это он ищет чего бы пожрать. Варить кашу никто не взялся, ибо Мик был на посту, прямо напротив Зияния с автоматом на коленях, а Айрин нашла в пакете крошечный одноразовый пузырек шампуня и удалилась в сторону озера. Рыжий голодающий беззвучно поскулил и навернул вынутого из кармана батончика. Его ранний трофей, угольно-черная гадина с нетопырьими кожистыми крыльями, за время нашего побоища с троллем успела истаять до состояния обугленного поленца и в пищу, видимо, больше не годилась. Под шкурой вместо привычных эластичных мышц что-то хрустело, трещало и обращалось во прах при каждом касании. Личинок и червяков я едал, больше из принципа, чем по необходимости, но вот такие летучие угольки – это совсем на любителя. А троллю солнышко наше, вопреки легендам, было глубоко по барабану – он не каменел и не таял вовсе. Медики на него не польстились, а самому идти бить рекорды по выемке грунта сильно не хотелось. Не ожил бы он, ибо не знаю как у эльфов, а в наших бестиариях троллям часто приписывают способность к регенерации. Но пока не оживал, и если уж эльф бестрепетно поворачивается к нему спиной, то очевидно врут наши фантазеры: то, что мертво, уже ничего не может.
Приступ брюзжания OFF.
Итак, к нашим баранам – Фирзаил кивнул с облегчением, словно бы необходимость забить в наши головы знания была его первоочередной задачей. Не знаком он с принципами наших учителей, которым бы день простоять да ночь продержаться.
– Именно, я собрал все клочья над-реальности в единую картину, если где и ошибся, то ненамного и оно само поправится в процессе таймпрессинга.
– А алмазы при этом не получатся? – уточнил Мик алчно. – А чего? Ты сам говорил, что процесс тот же, а деньжат поднять нам было бы очень полезно.
– Алмазы не получатся, – мрачно обломал его эльф.
– Ну, может, хоть бериллы какие?
– Бериллы вообще никак не получатся, – Фирзаил насупился еще сильнее. – Ты хотя бы представляешь, какая у них химическая формула? Алмазы, по крайней мере, делаются из чистого углерода, колоссальные запасы коего есть как в любом плане, так и в Междумирье. Вот только помимо таймпрессинга для их создания нужно создать чудовищное давление и близкую к магматической температуру, не говоря уже о формовке должной кристаллической структуры. Это работа для целой группы заклинателей высочайшей квалификации.
Фон приуныл. Я бы тоже огорчился, да только куда дальше-то – я и так сидел донельзя огорченный. Шикарно было бы завтра проснуться бодрячком, и по крайней мере неплохо просто проснуться, а то черепно-мозговые приключения чем только ни оборачиваются. Не то чтобы я был склонен к излишнему самомнению, но без меня наша семейка превратится вовсе в дурдом.
– Ты прямо сейчас эту штуку запрессуешь? – поинтересовался я у Фирзаила.
– Я мог бы начать, – эльф завалил голову на бок, критически осматривая Зияние. – Но без поддержки, в одно лицо, это займет время и силы. А я сегодня уже неплохо поработал и, как у вас говорят, поиздержался. Особенно это лезвие ветра… бррр. Я уже упоминал, чтобы вы об этом никому не рассказывали?
– То есть до завтра оставим так? Ик. В надежде, что никакой тролль больше оттуда не полезет?
Мик фыркнул было, очевидно собираясь разразиться тирадой в духе «как этого выбили, так и следующего выбьем», но эльф оборвал его испуганным ойканием.
– Это было бы совсем нежелательно! Если что-то или кто-то прорвется через портал, то вся моя работа пойдет насмарку. Клочья придется заправлять по-новой.
– Ик! И это может войти в бесконечный цикл, да?
– Я не склонен говорить о бесконечности как феномене, который не вписывается в мою или вашу логику. Но мы и впрямь рискуем задержаться тут на неоправданно долгий срок, раз за разом повторяя одни и те же действия в ожидании слепого везения. Если не возражаете, я бы хотел поразмыслить.
– Тебе для этого нужно разрешение?
– Мне для этого нужна тишина.
Надо же, какая цаца. Но пускай, пускай подумает, раз уж без этого никак. Может, со временем освоит более подходящую методику. Например, вместо размышлений начнет таки читать заклинания на аккадском или выломает себе в лесу волшебную палочку.
Мик тоже послушно замолчал, но долго не выдержал – через минуту поднялся со стула и тихонько, чтобы не спугнуть застывшего эльфа, подобрался ко мне.
– Есть разговор, Мейсон, – сообщил он вполголоса.
– Ик, – ответил я безо всякого энтузиазма. Можете не верить, но с разговорами у него беда. Нет, говорить он способен много и выразительно, а вот толку получается обычно минимум. Из иной песни Тейлор Свифт по радио порой больше выносишь.