еще какое-то время, но к утру все будет в порядке.
Эмили открыла баночку диетической «пепси» и, снова направляясь к окну, сделала из нее большой глоток. Уже совсем стемнело, но тучи, которые раньше затягивали небо, рассеялись, и город освещала яркая, жирная полная луна. Электричества не было, и Эмили поняла, что впервые видит в небе над Нью-Йорком звезды, которые раньше были совершенно незаметны.
Взгляд Эмили окинул горизонт величайшего из городов мира, высоченные небоскребы и баснословные капиталы которого отныне стали не более чем историей – историей, которую может припомнить лишь Эмили Бакстер. Она всем сердцем прочувствовала остроту момента. Взгляд по-прежнему бродил по темным крышам, а потом переместился на улицу перед домом, и Эмили вскрикнула от изумления, а баночка с напитком выскользнула из ее рук.
Вся улица, включая крыши магазинов, была плотно запружена движущимися телами инопланетян. Тысячи этих восьминогих существ теснили и толкали друг друга, образуя два потока, один из которых стремился к северу, а другой – к югу. Лунный свет отбрасывал блики на их красные тела. В таком тусклом освещении, да еще из окна, Эмили могла разглядеть лишь пару кварталов, в какую бы сторону ни посмотрела. Но даже так ей было видно, что каждый раз, достигнув перекрестка, эти потоки раздваиваются, и часть тварьпауков отделяется от общей массы, устремляясь куда-то, куда влечет их некий неведомый зов.
Это было все равно, что наблюдать за массовой миграцией птиц или насекомых.
Пришельцы будто каким-то им одним понятным способом общались между собой, а может, ими двигала изначально заложенная программа искать и находить цель, чем бы эта цель ни была.
Мысль Эмили сразу устремилась к грандиозным чужеродным деревьям, которые она видела в Центральном парке. Не они ли были конечной целью этого исхода? Быть может, если завтра она решит проехаться по парку, то увидит новые башнеподобные образования? И на этот раз они будут завершенными, потому что каждый из тварьпауков пожертвует собой, став своеобразной деталью этих биомеханических столпов?
Она опять посмотрела вниз, на реку чужеродных тел, которая текла мимо ее дома, потом взгляд устремился к существам, выпрыгивающим из домов и соскакивающим с крыш магазинов, чтобы присоединиться к своим сородичам. В этом было нечто гипнотическое. Приливы и отливы движения тварьпауков, то, как они заполоняли все вокруг и стремились прочь, – все это словно подчинялось каким-то математическим формулам.
Хотя до семнадцатого этажа не долетало ни звука, Эмили представила себе, что она могла бы услышать, если бы стояла на тротуаре, вообразила стук и клацанье паучьих ножек и решила, что это было бы страшно. Подобные звуки, наверное, раздаются в самых глубоких пучинах ада.
Эмили отошла от окна и задернула занавески. Она решила оставаться в уединении своей квартиры и не смотреть в окно до тех самых пор, пока за ним не забрезжит рассвет.
Час спустя Эмили подавила зевок, включила фонарик и задула последнюю свечу.
Подхватив дробовик, она положила его на пол возле дивана, чтобы с легкостью дотянуться до него в случае нужды. Но она сомневалась, что такая нужда возникнет. Каждая новая встреча с этими странными существами указывала на то, что они – всего лишь своеобразные трутни, если угодно, строительные блоки для чего-то значительно более глобального и сложного. Эмили знала, что, если бы они хотели как-то навредить ей, она, пожалуй, уже была бы мертва. Видимо, там, в парке, она стала свидетельницей воплощения небольшого кусочка всеобъемлющего плана. Тварьпауки вливались в «деревья», а что должно было получиться в конце концов, никто, кроме них, и не знал. Эмили не думала, что они опасны лично для нее (если не считать тех моментов, когда она стоит непосредственно у них на пути), но созданный чьим-то интеллектом план, предусматривавший уничтожение большей части человечества и, возможно, всех остальных форм жизни на планете в течение суток, в ее представлении был чистейшим образцом абсолютного зла. Пусть даже существование такого плана и казалось совершенно невозможным.
То, что произошло за последние несколько дней, больше не беспокоило Эмили: теперь она волновалась о том, что грядет. У нее возникло отчетливое ощущение, что, эвакуируясь из Нью-Йорка, она навсегда и бесповоротно отрезает себя от него, потому что этот город отныне не принадлежит человечеству.
Нью-Йорк, да и вся Земля, принадлежали теперь пришельцам.
День шестой
Глава восемнадцатая
За окном квартиры раскинулось огненно-красное рассветное небо. Распахивая занавески, Эмили отчасти ожидала увидеть кишащую инопланетянами улицу, но тротуар, проезжая часть и окрестные крыши оказались пустынными.
Тучи, которые исчезли было накануне вечером, за ночь снова появились и стали еще гуще. Весь небосвод от края и до края затянуло толстым, подсвеченным красным ватным одеялом. Вначале Эмили показалось, что красноватый оттенок появился просто от света скудного утреннего солнца, но, присмотревшись, она поняла, что на самом деле облака пронизывают красные ленты, перемежая, как крем перемежает слои теста, и окаймляя их по краям. Это было одновременно прекрасное и тревожное зрелище, еще одна деталь непрерывно разрастающегося пазла, в который превратился быстро меняющийся мир.
Эмили провела беспокойную ночь на диване, периодически засыпая и видя во сне сотни тварьпауков, преспокойно забирающихся в квартиру и окружающих ее ложе со всех сторон, пока она дремлет. Когда они бросались в атаку, Эмили пробуждалась от кошмара, вся в холодном поту и со сдавленным криком на устах.
Наконец, она отказалась от мысли о том, чтобы еще поспать. Эмили было слишком тревожно, и, чтобы избавиться от этой тревоги, лучше всего было встать и попытаться сделать что-нибудь… что угодно. В обычный день она отправилась бы с утра пораньше на велосипеде в редакцию или вышла бы прогуляться вдоль Гудзона, чтобы проветрить голову. А сегодня, решила Эмили, самым лучшим будет просто отправиться в дорогу.
Чтобы взбодриться перед началом дня, можно было напиться кофе, но для этого пришлось бы распаковывать переносную плитку, поэтому Эмили ограничилась бутылкой воды, оставшейся со вчерашнего вечера. Сделав несколько глотков, она в последний раз мысленно пробежалась по списку дел, проверяя каждый пункт. Уверившись, что ничего не упущено, Эмили взяла дробовик с пола у дивана, направилась в коридор, где лежал ее рюкзак, набросила лямки на плечи, застегнула на поясе пластиковую пряжку ремня и окинула прощальным взглядом место, которое последние шесть лет считала своим домом. «Не так я собиралась отсюда уйти», мелькнула мысль. Эмили знала, что будет скучать по этой маленькой квартирке, которая служила ей убежищем от внешнего мира. Покидать это место было больно не только из-за того, что в него было вложено много чувств, но и потому, что, переступив в последний раз этот порог, она переступала и через последние остатки безопасной спокойной жизни.
С дробовиком в руке и всем своим оставшимся имуществом за спиной Эмили Бакстер открыла дверь квартиры, вышла во внешний мир и закрыла за собой дверь в старую жизнь, начиная путешествие в неизвестность.
Глава девятнадцатая
Пусть это был абсолютно бессмысленный жест, но Эмили автоматически заперла квартиру. Она знала, что никогда не вернется в это место, которое считала своим домом; строго говоря, журналистка вообще сомневалась в том, что когда-нибудь опять увидит Нью-Йорк, но ей казалось, что она поступает правильно.
Наружный коридор выглядел так, словно тут произошла серьезная, но какая-то киношная разборка. Сотни дырочек в потолке и стенах, напоминающие следы от пуль, были единственным напоминанием о том исходе, свидетельницей которого она стала ночью. Круглые отверстия, прогрызенные в дверях, стенах и потолке по всему коридору, явно указывали на способ, которым тварьпауки покидали квартиры. Даже в полу зияло несколько дыр: видимо, инопланетные трутни, спеша присоединиться к своим сородичам, челюстями прокладывали себе путь с этажа на этаж, и так до самого низа.
В последний раз двигаясь к лестнице, Эмили старательно обходила эти отверстия. Она не думала, что кто-то из инопланетных монстров остался в доме; тысячи существ, которых она видела прошлой ночью, были, вероятно, всего лишь малой частью растревоженного улья, что гудел в городе, пока она спала. Тем не менее Эмили держала дробовик наготове – просто на всякий случай.
Опасливо приоткрыв лестничную дверь, Эмили высунулась на площадку. Там было темно, поэтому она вытащила из бокового клапана рюкзака фонарь и зажгла его.
Лестничная клетка выглядела еще хуже, чем коридор. Гипсокартон оказался весь изодран, и теперь на бетонных ступенях валялись кучи мусора, а со стен свисали лохмотья арматуры. Эмили порадовалась тому, что прихватила с собой фонарь, поскольку тут запросто можно было споткнуться и упасть.
Нетрудно было представить, как все население дома, человек восемьсот или даже больше, пробудившись после трансформации, влекомое свежеобретенным инопланетным инстинктом, вдруг, словно водопад, устремилось вниз по этим ступеням и стенам.
И среди бегущих конечно был тот беби-монстр из квартиры двадцать шесть. До сих пор Эмили попадались лишь странные, похожие на пауков существа, которые (она была в этом уверена) вылупились из одиночных куколок вроде тех, что были в редакции «Трибьюн». Но во что могло трансформироваться месиво расплывшейся плоти с восемнадцатого этажа? Вряд ли из него получилась единая куколка – слишком оно было велико. Была ли это какая-то ошибка, случайная мутация, или по улицам Нью-Йорка могут бродить и иные, еще более странные создания?
Но в намерения Эмили не входило оставаться в городе, чтобы это выяснить.
Толкнув дверь первого этажа, она направилась прямиком к каморке, где оставила свой велосипед. Бегло осмотрев драгоценные припасы и убедившись, что все на месте, Эмили покатила его к выходу.