ло, что она проведёт целых полгода бок о бок с Бэйном или Машем.
Они разделили предоставленную хижину на троих. К этому привело понимание: лучшая защита от нападения извне — постоянно выставлять часового. Также все трое отлично знали, что Беата постарается соблазнить Бэйна, а Флета — предотвратить это, защищая интересы своего двойника на Протоне. Таким образом, они были словно скованы незримой цепью, хотя и не узами дружбы. В интересах Бэйна с Флетой также было закончить миссию как можно скорее — это же являлось частью стратегии Беаты. Она хотела, чтобы их поиски увенчались успехом… а к кому придёт стосковавшийся мальчик, если вдруг не выдержит внезапного сиротства, если не к родителям? Да, её подход к Бэйну можно было назвать мастерским, и она даже не пыталась скрывать что-то от кобылицы.
После наступления сумерек она разыграла свою первую партию.
— Почему бы тебе не выйти на дежурство первой, животное, пока мы, люди, будем спать? — Прежде чем Флета, сохранявшая человеческий облик, успела парировать нахальный выпад, Беата повернулась к юноше. — А поскольку сейчас прохладно, мы можем укрыться одним одеялом или согревать друг друга собственным теплом. Так будет удобней. — И, прежде чем он успел отказаться, сдёрнула с себя бежевое одеяние, обнажая роскошное тело под ним.
— Я сотворю чары теплоты, — сказал Бэйн. — С твоего разрешения могу закутать в них и тебя.
— Необязательно тратить драгоценные запасы магии, когда есть более подходящий способ, предложенный самой природой, — улыбнулась Беата. — Почему бы тебе просто не раздеться и не составить мне компанию?
— Нет, спасибо. Лучше я обогрею всю хижину, чтобы удобно было всем. — Он пропел заклинание, и холод втянулся обратно в щели стен.
— Как пожелаешь, — пожала плечами девушка, укладываясь на один из тюфяков и набрасывая на себя плащ вместо покрывала. — Но думается мне, сие — пустая трата магии. — Первой своей цели Беата добилась: показала ему своё тело. Может, он и не показал вида, но в подсознание образ впечатался и останется там провокационным видением надолго. Перевёртыши (к ним она относила и единорогов) всегда лепили из себя писаных красавцев и красоток, но настоящим людям приходилось мириться с тем, что им дала природа. Её матушка-природа просто благословила. Беата отлично знала, какой эффект производит на мужчин любого возраста; они часто ей это доказывали. Главной её слабостью являлось простоватое личико. Девушка могла лишь приукрасить его, обрамляя изящными причёсками, но для близкого контакта всё-таки выбирала полумрак. Разумеется, она могла привораживать к себе мужчин властью взгляда, но обычно не тратила на это сил, поскольку срабатывали чары всего однажды, и Беата приберегала их на крайний случай. Бэйн и так скоро захочет большего, чем мимолётное созерцания её отточенных форм. Она подождёт.
Через три часа Флета вернулась. Естественно, снаружи она паслась в своём истинном обличье. Беате было всё равно; она знала, что уши, глаза и нос единорогов куда более чутки, нежели человеческие, и если бы кто-то приблизился к этой хижине, кобылица остановила бы врага вовремя. Может, благополучие Беаты её и не заботит, но собственная честь — да.
А ещё Флета немедленно узнала бы, случись что в хижине между Бэйном и Беатой. Как-нибудь ночью она обязательно даст ей повод для ревности. Но это займёт какое-то время вследствие запрета пользоваться Взглядом. А даже если бы запрета не было, бесполезно применять приворот на Бэйне; любовь к иномирке снизит силу чар, а затем ещё и иммунитетом к ним его наделит. Нет, завоёвывать юношу следовало тяжёлым способом.
Беата поднялась.
— Очень хорошо, животное; теперь я постою на страже.
Уши кобылицы на мгновение прижались к голове, хотя она снова приняла образ девушки. Флета снова ушла пастись, на сей раз намереваясь одновременно и поспать.
Своё дежурство Беата провела, размышляя над их квестом. Куда могло подеваться это отродье? Если мальчишка превратился в птицу, он мог улететь куда угодно — но вряд ли ему хватило выносливости и опыта полётов, чтобы удалиться на большое расстояние, ведь никто его раньше в новом образе не видел. Какое убежище он мог найти поблизости от места побега? Может, Пурпурную Гряду… но единорогов там было мало, и людей тоже, зато хищников хватало. Скорее всего, Прозрачный был прав: он надел четвёртую личину. Какую же? Эльф или гном? А может быть, дракон?
Во всём этом не было особого смысла. Нет, ну пришлось же ему кем-то становиться, и она этого кого-то найдёт. Своим чередом.
Она уставилась на спящего Бэйна. Красавчик! И талантливый заодно. Превосходная пара для неё. Ужасно бесил этот театр абсурда с обменом телами и обретённой на Протоне любовью — всё произошло так быстро, что Беата не успела ухватиться за свой шанс его пленить. Её заверили в том, что сын Голубого будет принадлежать ей, потому она и не торопила события, предпочитая, чтобы инициатива исходила от него, а не наоборот. Чтобы он трижды поклялся ей в своих чувствах и надавал кучу обещаний… Кому нужен другой мир? Привяжи она его к себе вовремя, и конфликт между адептами разрешился бы в пользу Бежевых Владений, прежде чем дело дошло бы до открытого противостояния. Но всё пошло псу под хвост, и только сейчас, воспользовавшись перерывом в договоре, Беате досталась возможность загнать его в свои сети снова.
Девушка погрузилась в мечты о том, как всё произойдёт. Возможно, она даже позволит ему получить удовольствие — до того, как направит в нужное русло. Позволит ему удовлетворить сексуальный аппетит её роскошным телом. Только он, разумеется, будет считать внезапно возникшую страсть своей идеей. Затем — медленно, шаг за шагом — она начнёт его контролировать и удовлетворит уже свой сексуальный аппетит его телом. Если всё сделать, как надо, мужчина испытает невыразимую боль… и не только телесную. Она вскрикнет в притворном ужасе, когда он возьмёт её, но позже он будет кричать безо всяких симуляций — он будет биться в агонии, когда она возьмёт его. Но о своих планах Беата, разумеется, предпочитала загадочно молчать.
— Да, у меня имеются на тебя планы, красавчик, — прошептала она, устремив на него нежный взгляд.
Но сначала надо отбить его у инопланетной любовницы с Протона. Это будет нелегко — но от испытания она собиралась получить дополнительное удовольствие.
Когда дежурство подошло к концу, Беата устроилась в лунном свете, падавшем сквозь окошко, самым выгодным для себя образом, задрапировала одеждой тело так, чтобы приоткрыть одну грудь и чуть-чуть — бёдра, и окликнула его: — Бэйн… твой черёд.
Он проснулся. Глаза открылись, изучая потолок, затем его взгляд сфокусировался на ней. Беата приподняла колени так, чтобы пространство между ногами маскировала лишь тень; он увидит только самый мучительный намёк.
— Твоя очередь, — невинно напомнила она.
Бэйн прищурился, пытаясь взором проникнуть вглубь тени; затем опомнился и отвернулся, делая вид, что вообще туда не смотрел.
— Понял, — согласился он, вставая. — Где Флета?
— Пасётся снаружи, где ей ещё быть?.. Чтобы поддерживать её внушительное тело в надлежащем состоянии, корма уходит много.
Юноша не ответил. Он обошёл комнату, разминаясь. Беата легла, дабы возобновить сон, небрежно накинув на себя плащ таким образом, чтобы из-под него выглядывали и грудь, и бёдра. Пусть глазеет на неё, пока она спит, так же, как она смотрела на него! Он будет отрицать это, спорить с собой, но страсть к ней пробудится в нём. Страсть — крючок, которым Беата собиралась цепко его держать, ночь за ночью, пока он наконец не признает себя побеждённым. Она поймает его на древнейшую из мужских слабостей: неспособность контролировать свою похоть.
На рассвете она проснулась и, окончательно разлепив веки, обнаружила, что укрыта плащом до самого подбородка. Сама ли она закуталась во сне или это сделал Бэйн? Вряд ли это имело значение, но ей было жутко любопытно.
Беата села и потянулась, от чего её талия утончилась, а грудь приподнялась. Разумеется, она выбрала момент, когда Бэйн взглянул в её сторону. Потом девушка встала, накинула на себя одежду и тряхнула кудрями. На минуту уединившись, она отправилась на короткую прогулку к источнику рядом с деревней, где могла умыться. Конечно, до Бежевых Владений этой местности было далеко, но вообще-то здесь царило приятное умиротворение, и Беате даже нравилось. Увидев неподалёку пасущуюся Флету, она снова задалась вопросом: и как ровот мог полюбить подобное создание, зная, что перед ним животное? Бэйн, будучи молодым и неопытным, всего лишь удовлетворял с ней свои физические потребности, загораясь буквально от каждой встречной девушки. Так же поступала в юности и она; Беата практиковалась на крестьянах и в своей сексуальной привлекательности, и в ворожбе, оттачивая свои таланты. Теперь она точно знала, как вызвать в мужчине отклик. Но любовь? Супружество? Потомство? Это смешно!
Беата возвратилась в хижину, едва не столкнувшись с человеком, который нёс им завтрак: фрукты, орехи и молоко. Как гостеприимно с их стороны! Интересно, это благодаря Дурному Глазу — или местные просто не хотят ссориться с адептами, чтобы те мимоходом не разрушили деревню? Вероятно, и то, и другое, довольно подытожила она. Беата и забыла, что это за удовольствие — запугивать мужичков!
Флета вошла в хижину, чтобы разделить с ними трапезу, вновь приняв человеческий облик.
— А что, здесь мало травы? — легко поинтересовалась Беата. — Я-то думала, ты уже набила живот!
— Верно, — согласилась кобылица, глядя ей прямо в глаза. Бэйн сидел с каменным лицом. Беата улыбнулась, скрывая досаду. Животное парировало её выпад достаточно эффективно. Ладно, будет урок: она могла обращаться с кобылой презрительно, сколько угодно, но не следовало забывать о хитрости этого создания, чей интеллект временами равнялся полноценному человеческому разуму. Король снежных демонов говорил, что она умеет играть в шахматы. Беата в них не разбиралась, находя подобное времяпрепровождение скучным, но знала, что для стратегий требуется особое мышление. Надо избавиться от предрассудков, иначе в один далеко не прекрасный день они её подведут.