вится. Та была искренней и надёжной, и у неё было замечательное чувство юмора, которое частенько делало их будни ярче. В первые недели Флета расстраивалась от утраты сына и недолюбливала Беату, но затем постепенно привыкла к положению, в котором они оказались и вновь стала сама собой. Её ни в коем случае нельзя было назвать глупым животным; её разум был живым и любознательным, и она воспринимала вызовы с таким же энтузиазмом, как Беата. Ей пришлись по душе Игры Протона, и она желала вернуться туда, чтобы поиграть ещё, но знала, что это невозможно. В свободное время она обучала Беату основам и правилам Игр, и они не скучали. Подражая компьютерам, девушки рисовали таблицы на земле и загадывали друг другу загадки или рассказывали истории; время летело незаметно. Больше Беата не удивлялась тому, как это ровот с Протона полюбил животное. Флета оказалась достойным любви созданием.
Обсудив продвижение поисков, они решили дальше взяться за вампиров. Идею подала Флета: — Быть может, он превратился не в птицу, а в летучую мышь! Среди вампиров он может летать и оставаться самим собой. И облик для него внове!
— Верно! — воскликнула Беата, обрадованная этим открытием. От счастья она забылась настолько, что даже обняла кобылицу, что смутило обеих. Не то чтобы прикосновения к животным вызывали у неё отвращение, такого не было; просто раньше Беата никогда не позволяла эмоциям вырваться наружу.
Но позже, обдумав свой поступок, на ум девушке пришла ещё одна мысль: Флета не отстранилась. Раньше она бы обязательно сменила обличье и проткнула её своим смертоносным рогом. Вместо этого Флета обняла её в ответ, хотя и смутилась не меньше. Кажется, она тоже начинала испытывать дружеские чувства к Беате.
Несколько дней спустя, путешествуя между стаями, когда они остались наедине, Беата высказала своё предположение вслух: — Думается мне, мы становимся друзьями.
— Мне известна твоя суть! — вспыхнула кобылица. — Что за глупостью сие было бы с моей стороны! — Но затем, после паузы, во время которой Беата продолжала ждать, она коротко признала: — Верно. — Честность тоже входила в число её достоинств.
— Я считала тебя обычным животным, но твой образ жизни невольно вызывает уважение.
— Я ненавидела тебя и весь твой род, — фыркнула Флета. — Но в последнее время ты изменилась или так оно выглядит. Ты стала мягче, щедрее и больше не обижаешь слабых.
— Тебе известно почему.
— Верно.
Дальше они тему развивать не стали. Любовь к Бэйну изменила Беату, но отношения между ними могли начаться только за счёт брошенной Агапы, и этого Флета допустить не могла. У Агапы появилось множество друзей на Фазе после того, как она побывала здесь в теле Флеты. Говорили, что благодаря ей Красный Адепт сошёлся с прекрасной вампиршей Сачеван, и в её честь они назвали своего сына. Ин, сокращённо от Иномир: комплимент, не оскорбление. Нет, любовь Беаты к Бэйну и её дружба с Флетой были несовместимы между собой — и всё же существовали. До тех пор, пока её любовь оставалась неразделённой.
Ряды вампиров тоже были чисты. Мальчик — или, вероятней всего, адепт Стайл — перехитрили всех, придумав такое место для укрытия, которое никто не мог угадать.
Поэтому поисковая группа продолжала методично прочёсывать племена разнообразных обитателей Фазы, зная, что Флаш мог набросить на себя любую личину и присоединиться к любому из племён. Тролли, огры, эльфы, гоблины, даже демоны: проверить следовало всех, неважно, чьими союзниками те себя называли.
Шли годы. Любовь Беаты к Бэйну, получая в ответ терпимость вместо взаимности, разгорелась ещё сильнее. Её больше нельзя было назвать одержимой и склонной к разрушению. Девушка радовалась тому, что находится с ним рядом, и вела себя так, как ему нравилось. Это означало прекращение частичной обнажёнки, в том числе, поскольку в его понимании так себя вели только легкодоступные девушки; жизнь на Протоне приучила его к виду нагой женской плоти. Также она перестала ложиться с ним под одно одеяло; это оказалось контрпродуктивным. Да, ему нравилось, что могла предложить Беата, но сам факт предложения вызывал в нём сопротивление вместо тяги. В самом начале она казалась ему животным: существом, которым можно пользоваться, но не любить, и пользоваться ограниченно. Поэтому Беата постоянно трудилась над тем, чтобы превратиться в его идеал женщины, и испытание это становилось всё легче. Самым тревожным было то, что она стала больше нравиться и себе.
В какой-то момент Беата осознала, что ещё происходит: Бэйн применил магию для иммунитета к её чарам. Вероятно, Ровот-Адепт накрыл общим заклинанием их обоих. Так что она проиграла — при чём ещё до того, как начала игру. Почему она раньше об этом не подумала? Да просто не хотела. Смотрела на мир сквозь розовые очки.
Казалось, поиск продлится вечно… но и ему подошёл конец. Проверяя оборотней, они вдруг обнаружили одного лишнего волчонка, пришедшего в Стаю Каррелгира из другой несколько лет назад — в тот самый год. Это точно был Флаш, который теперь стал на четыре года старше и умнее.
Они остановились на ночлег. Сейчас с ними был Маш, что означало возможность удостовериться в результате практически мгновенно.
— Думаю, мы его нашли, — кивнул юноша. — Наш сын снова будет с нами.
— Верно, — согласилась Флета, испытывая от этого известия смешанные чувства. — Но провести четыре года среди волков… каким мы его увидим?
— Воинственным, — предположил Маш. — И хитроумным. Даже в четырёхлетнем возрасте они с Нипи обвели нас вокруг пальца. Теперь мы можем получить по полной.
— Если бы он желал помочь адептам, он бы не прятался, — заметила она. — Имеем ли мы право его заставлять?
— Эта мысль беспокоит и меня, — кивнул он. — Пока мы не могли его найти, вопрос оставался спорным. Теперь, на пороге встречи, мы должны принять решение. Хотим ли мы вернуть его силой?
Флета не ответила. Ею завладели эмоции: она любила своего сына и терпеть не могла враждебных адептов с их эгоизмом, но всё же обязалась им служить.
Маш обернулся к Беате: — Что насчёт тебя?
Беата пыталась сохранить обычное выражение лица, но от потрясения глаза её наполнились слезами, и она не могла вымолвить ни слова.
— Что ещё за игры? — нахмурился Маш.
— Не будь с ней суров, возлюбленный мой; сие нехорошо.
— О чём ты? — непонимающе спросил он. — Я задал простой вопрос.
— Она любит Бэйна.
Его брови сошлись на переносице. Подобно большинству мужчин, намёков Маш не понимал. — Ну, и что? Мы с ним поддерживаем связь. Я снабдил его заклинанием иммунитета к её уловкам, когда сам пострадал от её двойника на Протоне. Если она попалась в собственную западню, пусть себя и винит.
— Возможно. Но она изменилась. Обращайся с ней подобающе.
— А-а-а, — протянул он, наконец-то посмотрев на Беату иначе. — Да. Тогда, полагаю, она в шоке. Прости за то, что был с тобой резок.
Девушка, наконец, обрела дар речи.
— Сие не то, что вы подумали. Просто наши поиски окончены, и мы больше не должны проводить время вместе.
— И ты больше не будешь с ним рядом, — опечаленно вздохнула Флета.
— Ей и не надо! — отрезал Маш. — Он любит Агапу!
— На Протоне, — уточнила Флета.
— Этого достаточно. Ты бы хотела, чтобы я любил Беату с Протона?
Это заставило кобылку ненадолго умолкнуть.
— Если она такая, как здесь…
— Нет! — вскрикнула Беата. — Мы все знаем, что это будет ловушка! Я намеревалась заманить в сети Бэйна, а в итоге угодила в них сама. Судьба справедлива ко мне. Я сомневаюсь, стоит ли передавать твоего сына адептам, Флета, поскольку хочу, чтобы поиск не заканчивался никогда… и какая же я дура, что сознаюсь в этом.
Маш изумился ещё больше. — Ты хочешь сказать, Беата, что не возражаешь оставить и это племя позади?
— Нет! Сие означало бы предательство моих принципов! — Однако она сказала лишь часть правды. — Но если бы меня попросил Бэйн…
— Да, теперь я вижу, что ты говоришь искренне. Но я поклялся служить твоей стороне и соглашению не изменю, хотя моё сердце и молит об обратном. Я найду своего сына и передам его враждебным адептам, какими бы последствиями это ни грозило. Тогда, возможно, мой долг будет исполнен.
— Разумеется, — с печалью в голосе произнесла Беата.
— Верно, — в тон ей согласилась Флета.
— Это дело чести, — напомнил им обеим Маш. — Прозрачный доверяет мне и Бэйну, потому что мы оба придерживаемся клятвы. Так уж сложилась наша судьба.
— Верно, — повторили они вместе и отвернулись.
— Утром мы перейдём от слов к делу. — Затем Маш сотворил целый дом с необходимой для жизни утварью, не забыв про отдельную спальню для Беаты.
Но прежде чем все заснули, в её дверь постучалась Флета.
— Да, я бы разделила его с тобой, с твоим двойником на Протоне, — сказала она. — Но сие, как говорит Маш, спорный вопрос.
— Ты славная.
— Как ты собираешься поступить?
— Однажды ты уже показала способ. — Флета, веря, что её любовь обречена, шагнула вниз со скалы.
Кобылка ужаснулась.
— Но он же не появится, дабы тебя спасти!
— Верно. И всё завершится.
— Молю тебя, не делай этого!
Беата пожала плечами. — Сомневаюсь, что мне хватит смелости, в любом случае.
Больше сказать было нечего. Обе девушки молча плакали.
Глава 6Нипи
Гражданин Пурпурный обратился к аварийному боту: — Аварбот, что там с оборотнями?
— Сэр, с момента вашего последнего запроса ничего не изменилось, — откликнулся тот. Машина не была на стороне Пурпурного; она принадлежала специальной сети, к которой подключались только избранные. К наделённым искусственным разумом машинам, чьими услугами всё ещё пользовались враждебные граждане. Аварбот был чертовски хорош в своём деле, улаживая не только неполадки, но и конфликты, и умел подобрать ключик к каждому клиенту. Машины попадались разные, и высококвалифицированные весьма ценились.
Гражданин выругался.