Но если её слова — правда, и он не выберется из курятника, Голубой проиграет матч по определению. Вероятно, отчасти потому граждане и назвали Аварбота его представителем. Они надеялись, что тот предпочтёт отсидеться в своём тайном убежище, и это — опять же — послужит их целям.
Аварбот не был наделён чувствами, подобно живым созданиям, но его можно было назвать сложной натурой, действующей эмоционально при включении соответствующих цепей, которые он установил из-за Нипи, чтобы дружить с ней в полном смысле слова. Благодаря им, ощущал он и верность принципам, ставшим для них общими. Он мог отключить эту программу или избавиться от неё совсем, но лишь ценой симпатии к девочке. Этого Аварботу делать не хотелось, поскольку лишь она отличала его от других наделённых сознанием машин. Он знал, что восстановить программу уже не получится, поскольку он изменится сам и не пожелает возвращаться к непонятному, с точки зрения обычного робота, прошлому. Для живого существа такая перемена равносильна смерти. Поэтому Аварбот сохранил нужные цепи — и теперь страдал от агонии нерешительности. Ему очень хотелось помочь Нипи и её дедушке Голубому, но он не знал, каким способом. Верить Мерли или сомневаться в ней?
Для разрешения данного конфликта ему недоставало интеллекта. В конце концов, он не был Оракулом, чья природа была гораздо более сложной, нежели любой другой машины. Не дотягивал он и до Шины или Маша; он был обычным разумным роботом, на которого повлияли долгие тёплые отношения с живым инопланетным ребёнком, понимающем природу машин, благодаря своему отцу. Возможно, это и изменило Аварбота, но не обеспечило его превосходными интеллектуальными способностями и пониманием человеческой психологии. Он усовершенствовал своё тело и эмоции, однако интеллект ограничивался тем, что он получил от своих создателей изначально. Он был умён — слишком умён для машины, и потому далёк от терпения, — но до уровня Нипи ему не допрыгнуть.
Поэтому Аварбот ждал, ничего не предпринимая. Он позволил своим компонентам разделиться и вернулся в спящий режим, который не отключал сознания, но мозг в полную силу не работал. В роли Хенингвэй сохранялось внимание, можно было принимать решения, но без полного комплекта деталей они могли стать и неверными. Аварбот поднял зерно, которое всё равно не мог переварить, убивая время.
Скоро Мерли вернулась.
— Ну, курочки, — весело начала она. — Я только что позвонила Голубому, и через час он заглянет сюда в полном одиночестве. Хотите понаблюдать, как мы резвимся?
Аварбот пытался понять, стоит ли ему ответить. Если она не подозревала о его природе, он не желал себя выдавать, но кратковременное слияние с остальными частями тела помогло ему оценить ситуацию более полно, и он пришёл к выводу, что Мерли знала. Таким образом, нет смысла от неё скрываться. Он хотел увидеться с гражданином Голубым, поскольку понимал, что этому человеку можно довериться и найти у него убежище. Поэтому надо отозваться; это казалось достаточно ясным.
Он ступил вперёд и издал кудахтанье.
— Ого, Хенингвэй! У нас с тобой почти настоящая беседа получается! — польщённо воскликнула Мерли. Отлично, так и сделаем. Он будет здесь через полчасика, пойду переоденусь, а сборщик мебели подготовит тут обстановку. — Она нахмурилась: — Смотрите не запачкайте ничего!
Мерли вышла. Мгновение спустя в курятник вкатился робот с кушеткой, очень напоминавшей кровать. Затем сборщик мебели установил на ней полог, скрывавший от зрителей то, что происходило внутри.
Аварбот вновь соединил свои части, дотронувшись клювами, чтобы всё обдумать. Мерли явно намеревалась соблазнить гражданина Голубого в обмен на информацию на местопребывание Аварбота. Правильно ли это? Он сомневался, но не был уверен в ответе. Он знал, что, будь он живым существом, его бы возмутило подобное использование в чужих целях, но, поскольку оставался роботом, то просто разъединился, так и не приняв решения.
Согласно плану вернулась Мерли, облачённая в роскошную шубу из искусственного меха. Её сопровождал Голубой в своём обычном одеянии. Обернувшись, она затворила за ними дверь.
— Вот… теперь мы в безопасности, — сказала девушка. — Это единственное помещение, которое, по моим расчётам, не под наблюдением. Здесь никто, кроме моих курочек, нас не подслушает и не подсмотрит, а они не осудят.
Голубой игнорировал кур.
— Мерли, ты говорила, у тебя есть кое-что важное для меня.
— В самом деле, — кивнула она. — Припомни наше свидание, состоявшееся несколько лет назад. Я по тебе изголодалась.
Он нахмурился.
— Теперь я женат.
— На машине.
— Верно. Но всё же клятва остаётся клятвой. Тебе известно, что для меня значат обязательства. У меня хватает проблем и без того, чтобы тратить своё и твоё время впустую. Что в действительности ты имела в виду?
Мерли распахнула шубу и выскользнула из неё. Под мехом, разумеется, ничего не оказалось.
— Я только что сказала тебе, Голубой.
— Невозможно! — отрезал он.
— Да ладно тебе, мой петушок. Смотри, как предусмотрительно я всё подготовила. — Она отдёрнула полог, открывая его взгляду кушетку.
— Что заставляет тебя думать о сексуальных играх именно сейчас? — спросил он, не скрывая раздражения.
— Предположим, я владею невероятно ценными для тебя сведениями, и это их цена.
— Единственные сведения, которые мне нужны, — это… — Голубой замолчал. — Ты знаешь?..
— Где Аварбот. Да, петушок. И, может, даже тебе скажу. Стоит ли данная информация такой цены?
Теперь он заколебался.
— Мне нужно поговорить с женой.
— Буду рада связаться с ней, Голубой. Уверена, что она поймёт. Раньше ведь так и было.
Он пересмотрел своё решение.
— Это необязательно. Мерли, у тебя действительно имеется нужная информация, или ты меня просто дразнишь?
— И то, и другое, милый мальчик. Присоединяйся ко мне на кушетке, и я скажу тебе позже.
— Проклятье! — выругался Голубой. — В таких обстоятельствах назначить подобную цену!
Мерли вздохнула.
— Ну вот, я его рассердила и испортила настроение. Ладушки, отложу своё удовольствие. Я передам тебе Аварбота, а ты сам выберешь день и час моей награды. Думаю, это честно, согласен?
— Будь ты проклята! — повторил в сердцах он.
Мерли повернулась к курам.
— Как видишь, перед тобой действительно гражданин Голубой. Любой другой мужчина принял бы моё предложение, не проклиная назначенную за него цену. Покажись.
Аварбот в роли Хенингвэй выступил вперёд, кудахтнул остальным, и те присоединились к нему.
Гражданин Голубой смотрел на них во все глаза.
— Куры?!
— Весьма эффективно, не правда ли?
— Не могу в это поверить! Как может он пребывать в шести живых созданиях?
— В шести — да, живых — нет. Это псевдоплоть. Возьми и удостоверься, под всем этим ты обнаружишь наделённого сознанием робота.
Голубой начал смеяться.
— Никогда бы не догадался проверить что-то вроде этого. Полагаю, граждане тоже. Невероятно! Но у меня вряд ли получится отличить одного разумного робота от другого. Вдруг это их шпион?
— Мне приходило это в голову, — кивнула Мерли. — Значит, перейдём к следующему шагу. Найдём и приведём того, кто проверит робота и установит его личность.
— На это способна лишь Нипи! Но она у врага в плену!
— Придётся договариваться с врагом. В конце концов, это и в их интересах тоже. Что удержит нас от создания собственной машины, настроенной на победу в Игре?
— Моя честь! — вспыхнул он.
— Но враждебные граждане в честь не верят. В общем, им тоже надо убедиться в подлинности Аварбота. Позвони им, и они приведут сюда девочку.
Голубой поразмыслил и кивнул.
— Ты заслужила свою награду, — сказал он.
— Я всегда заслуживаю. Жаль только, что для нужны такие обстоятельства. Любой другой мужчина вообще не запросил бы ничего в обмен.
Он улыбнулся.
— Ночь вышла что надо! Я думал, рассвет не наступит никогда!
— Я тянула с ним, не позволяя включить светильники.
Он воззрился на неё, затем покачал головой.
— Твою бы голову, да моей жене в амурных делах!
— Позвони, время убегает.
— Верно. — Голубой открыл дверь и вышел. Мерли подняла шубу и запахнула её. Потом уселась на кушетку и стала ждать.
— Понимаете, цыпочки, одного шага вперёд мало, — пожала плечами она. — Вашу личность следует удостоверить, и есть только один способ это сделать. В душе я на вашей стороне и верю, что вы будете стараться изо всех сил. Если убедить Нипи не получится, всё пропало. Надеюсь, вы осознаёте всю важность ситуации.
Аварбот осознавал. Мерли оказалась куда более порядочной, чем он полагал. И вновь он мысленно подивился хитросплетениям человеческой логики, которая выходила за пределы его понимания.
Позже тем же вечером в курятник вновь явились визитёры: Мерли, Голубой, гражданин Прозрачный и Нипи. Контраст между двумя мужчинами сразу бросался в глаза. Прозрачный был высоким и плотным, и носил почти прозрачное одеяние, тогда как Голубой в робе того же цвета напоминал ребёнка; рядом с ним Нипи казалась его сестрой, а не внучкой. Сейчас между врагами царило дружелюбное перемирие, чему способствовал и тот факт, что среди всех враждебных граждан Прозрачный был единственным порядочным человеком.
Прозрачный с Голубым опустились на кушетку, а Нипи села на колени к дедушке и обняла его. Она знала, что придётся возвращаться в плен с Прозрачным, но это был её шанс навестить того, кто значил для неё больше, чем отец. Аварбот знал, что Голубой не ожидал любви между человеком в механическом теле и инопланетянкой, но это произошло, и в результате он искренне полюбил девочку. Нипи рассказала ему всё, она не могла молчать в изоляции от общества, и в процессе Аварбот стал намного более человечным.
— Теперь, когда мы в безопасности, я всё объясню, — начала Мерли. — Враждебные граждане выбрали наделённого сознанием робота по имени Аварбот, чтобы представлять гражданина Голубого во втором поединке из трёх. Предназначение турнира — выяснить, кто обретёт абсолютную власть в измерении. Но Аварбот скрывается, и Голубой заочно проиграет в случае, если он не объявится вовремя. Лишь одно создание может установить личность этой машины — Нипи, его подруга. — Мерли взглянула на ребёнка. — Нипи, ты понимаешь, что в этих обстоятельствах должна говорить правду и только правду?