Теперь они вместе перешли на другую сторону, и Флета радовалась этому; больше им не придётся враждовать. Они отлично ладили, работая бок о бок, поскольку успели неплохо друг друга узнать, и их способности тоже дополняли одни другие. Кобылка была опытной путешественницей, а Беата превосходно справлялась с угрозами. Но вопрос «Что будет с Беатой?» никуда не делся. Она была обречена на любовь без взаимности, и Флета опасалась худшего: того же шага, на который когда-то в отчаянии решилась она сама, не видя будущего для своей к Машу любви. Кобылица не хотела когда-либо увидеть нечто подобное, но что за альтернативу Бэйн мог предложить Беате?
Впрочем, она знала. Ей придётся делиться. При том, что любила она Маша, большую часть времени проводившего на Протоне, Бэйн оставался доступен на Фазе. Точно так же, как Маш был свободен в том, другом мире, для Беаты, которая тоже сменила сторону и немало им помогла. Вот только предложить это вслух Флета пока не могла.
Сейчас они скакали проверить состояние Прозрачного Адепта, таинственно исчезнувшего перед церемонией передачи Книги Магии. Были ли сему виной интриги среди адептов? Не исключено, и Стайл желал узнать истинную причину, поскольку предпочитал иметь дело именно с Прозрачным. Также Флаш оставался взаперти на подводном острове в компании суки Сириллет, и Флета надеялась с ним повидаться. Шансов на встречу было откровенно мало, ведь предполагалось, что их не заметят, но надежда не угасала. Красный Адепт снабдил их амулетом, предназначенным укрыть их от взоров всех, кроме адептов — но Прозрачный, конечно же, был адептом. Естественно, Флаша не спасти.
Перед носом Флета из ниоткуда возникла летучая мышь. Кобылица подпрыгнула, не заметив её приближения. Потом она распознала запах.
— Эл! — выдула она из рога восторженную ноту.
— Где ты, тётя Флета? — пискнул тот на языке летучих мышей, издававших звуки на столь высокой частоте, что даже её чуткое ухо едва могло их расслышать. — Я тебя не вижу!
В результате действия амулета. Шагнув вперёд, она пощекотала его кончиком рога. Теперь она стала для него видимой. Обернувшись мальчиком, он не отпустил остриё.
— О тётушка Флета, я воспользовался заклинанием отца, дабы тебя найти. Он околдован!
Флета превратилась в женщину так быстро, что Беата едва успела спрыгнуть наземь.
— Красного Адепта зачаровали?
— Верно, кобылица. Это сделал Пурпурный. То есть Бежевый. Он забрал Книгу Магии, а потом…
— Мой брат! — воскликнула Беата. — Так и знала!
— Расскажи нам, что случилось, — попросила Флета. — Ничего не бойся; пока ты держишься за мой рог, никто нас не подслушает.
Элин приободрился. Он стал рассказывать медленней и более внятно.
— Пурпурный с Бежевым явились в Красные Владения, как и было положено, и Стайл ждал их там с моим отцом Трулем и матерью Сачеван, и они передали Книгу Магии. Потом Стайл попросил их вернуть моего друга Флаша, твоего жеребёнка, и Пурпурный отказался, решив использовать его для поддержания связи между мирами вместо Бэйна и Маша, поскольку дети более сговорчивы. Он напомнил условия договора, и ни Стайл, ни Красный не могли ему возразить, так они были разочарованы. Потом Стайл отбыл, и Бежевый с Пурпурным без предупреждения напали на Красного. Вместе они зачаровали его так, что он погрузился в глубокий сон. Моя мать крикнула, что они предатели, но Бежевый обратил на неё свой Дурной Глаз… Меня они не видели, я наблюдал из тайного укрытия. Потом они договорились отправить к Стайлу гоблина под маской Флаша, дабы адепт поверил в его побег, и снабдят его чарами, которые тот применит в Голубом Замке, выводя из строя Стайла с Бэйном и всех остальных. Так они не смогут больше противостоять Пурпурному. Но я знал, что вы не в замке, и прилетел остеречь.
— Но почему? — ошеломлённо спросила Флета. — Враждебные адепты уже победили! Что за нужда в предательстве?
— Я догадываюсь, — мрачно вступила Беата. — Ни Пурпурный, ни мой братец никогда не доверяли Прозрачному и хотели лишить его могущества. Должно быть, они расправились с ним первым, а затем нанесли удар по остальным, чтобы править без помех; дождались, наконец… Прозрачный у руля власти был бы щедрее. Вот они и устроили переворот, когда его никто не предвосхищал — и теперь адепты Красный, Стайл и Ровот в плену. Возможно, их убьют позже, когда Пурпурный утвердится в своём могуществе. Коричневая с ним не сравнится, а мы беспомощны.
— Но мы свободны, — запротестовала Флета. — Почему бы нам не отправиться туда и…
— И тоже попасть в западню, — закончила Беата. — Они думают, что мы так и поступим. Будь уверена, с их магией нам не справиться; тем более, по нашим следам уже наверняка идут гоблины, и наше время на исходе.
— Есть кое-что ещё… — вставил Элин.
Флета взглянула на него: — Что же?
— Когда-то давно отец снабдил меня амулетом, велев пробудить в случае несчастья. Сейчас, кажется, самое время?
— Верно, — хором подтвердили подруги.
Мальчик вытащил амулет, спрятанный на цепочке у него на груди. Тот был в виде крошечной трубочки.
— Пробуждают тебя.
Трубочка в его руке увеличилась, наливаясь серебром. Затем изогнулась таким образом, что один из концов указывал на юго-восток.
Они глазели на неё.
— Это же маленькая флейта, — определила кобылица. — Какая от неё польза?
Элин пожал плечами; больше отец ему ничего не говорил.
Но брови Беаты сдвинулись на переносице.
— Флейта… когда-то на Фазе уже была одна, ещё до того, как пришло наше время. Когда Стайл разделил миры. Возможно…
— Платиновая Флейта! — воскликнула кобылка. — Сотворённая эльфами, которые её и стерегут. Она… когда на ней играют, она…
— Сводит миры вместе, — заключила Беата. — Но лишь один способен так на ней сыграть, и он давно исчез как с Фазы, так и с Протона. Теперь, когда миры разделены навечно, она бесполезна. А даже будь оно иначе, какая в ней нужда? Здесь правят враждебные адепты, там — враждебные граждане.
— Загадка, — согласилась Флета. — Но конечно же, Красный Адепт ведал об этом, когда передал её сыну! К чему она Элу, если не является ключом первостепенной важности?
Беата кивнула.
— Значит, наша единственная надежда кроется в ней, и нам следует направиться, куда указывает амулет, дабы отыскать Флейту.
— Но это займёт время, а его и так мало! — возразила кобылица.
— Это всё, чем мы обладаем, — печально вздохнула Беата. — Но, возможно, твоей матери известно о сём предзнаменовании больше. Она всегда была близка к Стайлу.
Лицо Флеты просветлело.
— Верно! Исполнись её желание, я стала бы жеребёнком Стайла вместо Жеребца! Если кто и знает ключ к разгадке тайны, то Нейса.
— Но идти далеко, а я не умею менять обличье. Если хочешь отправиться одна…
— Нет, — решительно мотнула головой Флета. — Повстречайся нам злые чары, твой Глаз пригодится. Я понесу тебя, как и раньше.
— Я надеялась это услышать, — призналась Беата. — Эл, смени облик и держись поблизости; иначе нам тебя не защитить.
Затем Флета превратилась в единорога, Элин — в летучую мышь, а Беата, оставшаяся сама собой, села на спину подруги. Мышь, в свою очередь, примостилась между ушами кобылицы. И та пустилась галопом. К счастью, она уже успела отдохнуть; передвигались они осторожно, и недавно она как раз попаслась. В любом случае, укрывающий их амулет медленно, но верно выдыхался; они становились зримыми и могли быть услышаны. Вероятно, его силы можно поддержать ещё одной просьбой пробудиться, но лучше приберечь их на крайний случай.
Она следовала в направлении, куда указывала маленькая флейты, отклоняясь лишь затем, чтобы выбрать как можно более ровную местность. Это привело её во владения звероголовых, что было пробемой, поскольку те являлись союзниками враждебных адептов. И верно, вороноголов высмотрел её, и на пути встали остальные, вооружённые палицами и пиками; обогнуть их без вреда не удастся.
Флета замедлила шаг. Беата выпрямилась и обратила свой Дурной Глаз на предводителя — львиноголова с великолепной гривой.
— Мы тут по особому заданию, — заявила она. — Прикажи своим подчинённым пропустить нас, и пусть один пойдёт впереди, указывая лучший путь.
Всё было просто. Загипнотизированный Дурным Глазом львиноголов жестом велел своим подданным отойти. Сокологолов побежал впереди Флеты, и некоторое время спустя они уже миновали лесную чащу, и перед ними открылась равнина.
— Благодарим тебя, лев! — крикнула Беата, когда кобылка набрала скорость.
Беата уже оправдала своё присутствие, помимо хорошей компании. И всё же Флета не могла заставить себя сказать то, что требовалось: что она больше не возражает против отношений Бэйна с Беатой. Она подумала, что становится такой же по-дурацки упрямой, как мать!
Бежать без передышки она тоже не могла. Вечером пришлось остановиться. Но у Эла имелось предложение.
— Если ты превратишься в колибри, Беата понесёт тебя, а мои глаза пригодятся для прокладывания пути сквозь мрак.
— Но я должна и поесть, — напомнила Флета.
— Я могу найти и пищу, — тут же вскинулся он. — Что ты предпочитаешь?
— Немного цветочного нектара насытит мой птичий желудок, но его трудно отыскать.
— У меня получится! — пообещал Эл. Обернувшись летучей мышью, он скрылся в сумерках.
Вскоре он вернулся, неся в когтях нечто, затрудняющее полёт. Это оказался лист, свёрнутый конвертиком, внутри которого был нектар.
— Как тебе удалось набрать так много за столь короткий срок? — удивилась Беата. — В каждом цветке ведь его совсем чуть-чуть!
— Я нашёл большой цветок, — гордо сказал мальчик.
Превратившись в колибри, Флета попробовала нектар. Тот был восхитителен — и его поистине хватило с избытком, который она приберегла на будущее.
Затем она спряталась в кудрях Беаты, и та пошла в ночь с летящим впереди Элом. Птичка уснула.
Она пробудилась на рассвете, хорошо отдохнув. Упорхнув в сторону, чтобы оглядеть окрестности, она уронила несколько катышков — делать это прямо над головой Беаты ей не хотелось.