Я не современная и не посчитала его «богиню» оскорблением. Костя был пьян, а бабуля мне внушила: «Глупые бабы придумали: у пьяного мужика на языке то, что у трезвого на уме. Эти бабы хмельных дураков серьёзно воспринимали. Потом нахлебались заблужденьев. У пьяного мужика на уме идея, которая ему взбрендила в данный момент. Ничего боле! Слушай мимо ушей. Назавтра клянёт себя, если вспомнит, что нёс. Дедушка твой каялся сколько раз, прости, мол, Вера, я к Софке воспылал, она просто рядом сидела. Ася, внученька, мужиков в трезвости определять надо. На хмельных смотри как на временно помешанных. Знаешь поговорку: страшно видится, а выпьется – слюбится».
Однажды я поделилась с Костей размышлением:
– У нас в языке глагол «любить» практически не имеет синонимических устойчивых выражений, а глагол «напиться» (сделаться пьяным) – длинный ряд: назюзюкаться, наклюкаться, залить глаза, залить за галстук, за ворот, за ухо, упиться до чёртиков, до положения риз, и так далее.
Костя ответил:
– Мы любим редко и основательно. А пьём часто и безудержно. Надо же как-то регулярное действие описывать.
– Но тогда почему глагол «умереть» имеет множество синонимических идиом? Преставиться, отдать богу душу, упокоиться, окочуриться, дать дуба, сыграть в ящик... Человек умирает единожды.
– Так ведь не покойники придумывают, а те, кто остаётся. Характеристика смерти – это финальная оценка жизни.
По-моему, отлично сказано.
На душе так противно, что даже напиться не хочется. Был у Аси дома. Обожрался как свинья. Заснул. Очнулся – мы с ней как сиамские близнецы, задницами сросшиеся. Музыка играет, Вивальди «Времена года». От Асиной попочки идёт такой жар, что у меня уже всё готово. И ведь хорошо началось! Она отвечала, постанывала. Потом – бац! Глаза открыла, испугалась, закаменела от ужаса, обвинила меня в корысти, будто я плату её телом за свои так называемые благодеяния требую. Дурочка! Дура! Идиотка! Разговаривала сквозь зубы, почти не разжимая рта, как с долбаным начальствующим насильником. Она ничего не понимает в мужиках! Ничего! Ни капельки! Меня распирает, зипер трещит, а она – про благородство. Какое, на хрен, благородство, когда такая девушка в объятиях? Подскочил к окну, прижался... (наружным мужским половым органом) к подоконнику. Спасибо, опал, бродяга. Самое обидное – вот этот её разговор со стиснутыми зубами. Это было даже не презрение. Это была страшная разочарованность девочки, которой дядька, прежде уважаемый, полез в трусы. Не знаю, как жить дальше, что делать. Выкинуть Асю из головы не получается, ... (вступить в половую связь) не выходит. Форменный..! (созвучно с «конец»).
Действительно, я плохо разбираюсь в мужской физиологии. Только двое мужчин (в неравной степени) дали мне какие-то знания. Папа – идеал, но бурную любовь к нему я всё-таки не отнесла бы к сексуальной сфере. Папа оставался частью мамы, как и мама – частью папы. Их было не разлепить. Сексуальность обеспечил Прохиндей. Конечно, у меня были мечты, томления, зов плоти и прочие гормональные всплески. Всем им было суждено обернуться страшным разочарованием. В реальной практике акт, чудно живописуемый в романах, превращался в судорожные пыхтения шприца, у которого поршень никак не вытолкнет содержимое. Я предоставляла место для инъекции, а Прохиндей орудовал своим толстым шприцем. И это – высшее блаженство?
Но вне всякой логики, вне полученного опыта, вспоминая, вспоминая и вспоминая, сотни раз прокручивая перед глазами ту сцену, о которой пишет Костя, я отчаянно сожалела, что повела себя как гимназистка с романтическими бреднями. Я страстно хотела, чтобы Костя повторил натиск. Я довела себя до исступления, пик которого пришёлся на его визит с прославлением «ё». Только закалка целомудренного воспитания не позволила мне броситься Косте на шею.
А разговаривала я с ним тогда сквозь зубы, потому что боялась, что у меня плохо пахнет изо рта. Костя прав – дура, идиотка.
Сегодня Ася вела передачу без меня. Сидел в машине, слушал. Нервничал. Хотелось, чтобы у неё прошло гладко и в то же время – сорвалось, чтобы без меня ей не справиться. Прошло нормально. Ася – подарок для радиостанции. Она этого не понимает, а никакой продюсер, Сеня в первую очередь, не станет откровенничать. Зазвездит, не такие звездились. И всё-таки мне кажется, что Ася не превратится в самодовольную деваху. Я не объективен. Какая, на хрен, объективность, когда речь идёт об Асе. Чокнулся я не по-детски. Мне баба не дала, я спрашиваю её, по каким таким мотивам? Мы сидели в «Столовке». Ты, говорю, сказала про разницу интересов. Каких конкретно интересов? Филологических, отвечает. Ну, не дурдом? Чтобы её трахнуть, русский язык учить? Но я завёлся. Хочешь филологии, ты её получишь!
Могу единственное сказать: глупое поведение женщин умножает глупость мужчин.
Ловили Сталина. Она его предупредила, по сути – спасла. Зачем? Почему она всех жалеет, кроме меня? Добренькая! Ася очень добрая. Фантастически. Наверное, такой была бы мама, не случись моего родителя. Мама меру добра просчитывает. Ася по наитию действует. Дедок-Сталин на толчке сидел со спущенными штанами, с газеткой. Но без очков! В его возрасте без очков не читают. Я почувствовал подвох, но понял, откуда рога растут, только после разговора с Асей. Моя Ася – это каждый день сюрприз. Ника прочиталась на третий день после свадьбы. Асю, похоже, придётся разгадывать до скончания отпущенного века. Ася говорит про пунктик ущерба и обнищания у стариков, а я думаю: «Знала бы ты мои пунктики!» Просто сказать о том, что гложет? Не поймёт, осмеёт, пальчиком у виска покрутит – чокнулся! А и правда чокнулся.
Костя обо мне думает лучше, чем я есть на самом деле. Но в чём он прав, так это в непредсказуемости женской реакции. Скажи в глаза женщине то, что она мечтает услышать, – рискуешь получить по физиономии.
В замечательной комедии «Тутси» Дастин Хоффман переодевается женщиной и случайно слышит от любимой девушки примерно следующее: «Я хотела бы встретить парня, который просто подойдёт ко мне и скажет: «Знаешь, ты мне очень нравишься, давай будем вместе». В мужском обличье на вечеринке Хоффман всё это говорит своей избраннице. И получает... Из фужера с вином – в лицо! Вот и пойми нас.
Хорошая фраза: «Чего хочет женщина, того хотят боги». Никому не дано узнать желания богов.
Была надежда соблазнить Асю горнолыжным курортом в Австрии. Облом, решительно отказалась. По поводу сайта ездили с Асей к Нефёдовым. Сначала дома были только Илья и Васька. Пацан забавный, с компьютерными железками играет. Ася на него смотрела, как на маленького Будду, с обожанием и страхом. И меня вдруг пробила мысль: родила бы мне Ася дочку или сына, или двоих, разом или по очереди. Улёт! До чего додумался! Вообще-то я не против детей. Когда-нибудь, не скоро, в отдалённом будущем. Мелюзга, по друзьям вижу, тянет на себя столько времени и сил, что на нормальную жизнь не остаётся.
Дед со мной редко разговаривал, на службе пропадал. Но один наш разговор я запомнил, хотя было мне лет семь, и тема волновала меня гораздо меньше, чем игрушечные машинки. Дед сказал тогда: «Костя, женись на девушке, от которой детей хочешь. Понял, внук? Их, девушек, много будет, и тянуть к ним отчаянно станет. Но только одна, которую увидел, как в будущее заглянул: идёт за руку с твоим сыном. Эту не проворонь». Мне тогда нравилась Оксана, с которой сидел за одной партой. Какие дети от Оксаны? Дедушка старый, глупости несёт.
Неожиданно вспомнил этот разговор, когда разводились с Никой. Мы ругались безостановочно, меня трясло от злости, и я, как думал, врезал ей смертельно: «Никогда не хотел детей от тебя!» Ника не поняла, потому что сама была против детей. Если ты бьёшь смертельно, а твой противник и укуса комара не чувствует, только смеётся, значит, он неживой. Я тогда Нику назвал дохлой лошадью в макияже. В ответ услышал, что мне можно гордиться только... (мужским половым органом), больше во мне ничего достойного нет. Сразу успокоился. Она, Ника-идиотка, думала, что уела меня, а на самом деле отвесила комплимент.
Мы целовались с Асей в машине. Ася забалдела от пива, и я использовал момент. Нам было очень хорошо. Ася, когда целуется, коротко и тихо постанывает, подвизгивает, подхрюкивает – не могу найти слов этому звуку, который сводит меня с ума. Помешала старая карга, прилипшая к стеклу. Задушил бы мымру! Сколько дают за убийство в состоянии аффекта?
Я никогда не думала о Косте как о возможном кандидате на отцовство моих детей. А сейчас мне кажется, что лучшего и быть не может. Детки родятся с папиными генами: мальчики – мужественные, умные, щедрые и благородные; девочки – унаследуют его хрупкую фигуру и не придётся им, как мне, мучиться из-за пышных форм.
Психоз, точно. Сначала искал, чем бы Асю поразить в филологии. Потом три дня про букву «ё» читал в Интернете. В библиотеку ездил, специальную литературу заказал. Мать родная! Ася в этом разбирается? Хуже высшей математики – дремучий лес терминов. Я готовился как к экзамену. Не дурь? Мне девушка нужна. Чтобы её заполучить, надо в библиотеке потеть? Психоз, не иначе.
Следующая запись определенно была сделана после Костиного обещания дать мне отрывки из дневника. Потому что он обращается ко мне лично.
Ася! Мне показалось сегодня. Не обижайся. Показалось, что до точек над «ё» тебе как до жизни на Марсе. Мне больше показалось – бросили бы мы русский язык обсуждать, занялись славным делом, и ты не возражала бы. Но я боюсь ошибиться. Меня пугает третья неудачная попытка.
Ася, не жалею, что предложил тебе прочитать мой дневник, хотя эта мысль возникла спонтанно. Тут мат-перемат, но я ведь не на публику писал. Итут – малая часть того, что чувствую. Ася, я люблю тебя! Безумно! Без – умно! Можно ли любить с умом? Я сказал тебе, что не зову замуж. Да хоть завтра распишемся! Только неправильно будет. Надо понять друг друга без р