– Уф, обогрели, накормили! – сказала мама. – Дин, можно я у тебя за столом сяду ненадолго?
«Ага, знаю я это „ненадолго“».
– Может, у вас там? Я вообще-то хотела уроки поделать.
«Вот родители, не дают учиться человеку».
Папа тоже восторга не выразил. Мама сдвинула тарелки и принесла ноут. Папа взялся за посуду. Она открыла файл и начала яростно стучать по клавишам. И тут вдруг у мамы изменилось лицо.
– Ой, – сказала она. – Забыла совсем! У нас же двадцать четвертого корпоратив!
– Да забей, – сказал папа. – Какой-то дурацкий корпоратив. Ты говоришь, там все идиоты у вас.
– Наша редакция вполне миленькая. А так да, идиотов хватает.
У мамы сделалось очень несчастное лицо.
– Я собиралась пойти. Я себе платье уже купила. Нам ресторан арендовали в башне «Федерация» – когда я еще туда попаду? Слушай, а поменять билет нельзя?
– Это тебе не поезд, вообще-то, – папа резко выключил воду, в раковине так и осталась недомытая посуда. – Хорошо! Нет проблем. Корпоратив так корпоратив.
Он ушел в комнату. Я налила себе чаю. По такому случаю мама могла бы и не ходить на корпоратив, я считаю. Алгеброй заниматься теперь вообще не хотелось. Ладно, выпью чай и за полчаса сделаю.
Через десять минут папа вышел из комнаты, размахивая распечатанным листочком.
– Вот, смотри, Диночек, и внимание проявил, и деньги сэкономил. Пять тыщ на дороге не валяются! – сказал папа фальшиво бодрым голосом.
– Подожди! Ты что, сдал билет?! Я же еще ничего не решила!!! Я же не сказала, что я… Дина бы сходила! Ты что, совсем… – мама выскочила из кухни. Такой несчастной я ее никогда еще не видела.
Эх, рано я обрадовалась. Мне хотелось его стукнуть.
Книга
Впервые мысль о том, что ей хочется жить где-то в другом мире, появилась у Кодимы, еще когда она только начала ходить в школу.
Она слышала, как старшая фигура – шестиугольник Гексорал – разговаривала с братом-квадратом.
Сам Гексорал занимался мощением – это аналог нашего строительства.
У них не было однозначной связи между формой и профессией, но обычно мостили шестиугольники или восьмиугольники. Преподавали в школе круги или овалы. Разглаживали дороги квадраты и трапеции.
Амбии, конечно, не работали. Поэтому и часть предметов изучать им было не надо. Раньше они вообще в школу не ходили. Но Кодима норовила пролезть на предметы для фигур, прикинувшись фигурой, и очень огорчалась, если ее выгоняли.
Спортзал перед Новым годом, кажется, решили вообще не отапливать. Физрук оглядел наши трясущиеся коленки, свистнул и сказал:
– Отставить дрожать! Ща согреетесь у меня! Два круга па-абежали!
Ага, хорошо ему говорить. Он-то в костюме, а мы в футболках. Но от бега действительно стало теплее.
– Ну, согрелись? Бежим эстафету. Та-ак. Сегодня разделимся просто по росту. С Логинова до… Герасимова – команда номер один, «Дяди Стёпы», с Корнеева до Абдукадырова – команда номер два, «Мальчики-с-пальчики».
Ну все, физрука понесло, он сегодня в ударе.
– Та-ак! Делим прекрасный пол. С Киселёвой по Ростовцеву – команда номер один, «Каланчи».
Вероника фыркнула:
– Тогда уж «Модели».
– С Кузнецовой и до конца – команда номер два, «Коротышки», а, нет, простите, лучше «Дюймовочки».
– Вы можете делить нас на команды как угодно, но вы не имеете права нас оскорблять! – подал голос Илья Корнеев.
И он прав, конечно. Как это называется – расизм, сексизм, эйджизм? – нет, все не то. Но физрука нашего такими разговорами не пробьешь. Он уже тридцать лет в школе работает – всё с такими вот шуточками, он слово «политкорректность», подозреваю, вообще не слышал.
– Разговорчики отставить! Та-ак. Лэдиз фёрст. Прошу.
Нужно было обежать расставленные конусы, коснуться дальней стены зала, пробежать обратно уже просто так, ничего не обегая, и передать палочку. Мы с Машей попали в разные команды, Оля с Наташей тоже.
Я встала в конце «Дюймовочек». Мне казалось, в животе у меня закручивается водоворот, как в ванной, когда вода уже почти вылилась. Не люблю я, когда результат считают команде, это ерунда, конечно, но сразу боишься всех подвести и все такое. Первой бежала Соня, она маленькая, но очень быстрая. Лена тоже пробежала хорошо, очень спортивно, а потом раскланялась и помахала рукой зрителям. Вот если б я так сделала, то чувствовала бы себя дура дурой, а у нее это так естественно получается. Оля выронила палочку, и мы отстали. Да, бегать – это не ее. Но потом у «Каланчей» Маргоша опрокинула конус. У Маши на бегу распустился ее дурацкий пучок, но она молодец, не стала останавливаться, так и добежала. Все-таки с волосами ей гораздо лучше, чем с этой шишкой на голове. Остались мы с Вероникой, кажется, у меня нет шансов! Я решила не смотреть на нее, а то еще свалю конус. Я уже обошла третий, и тут Ефремов крикнул:
– Ди-на! Ди-на!
Его внезапно поддержал Логинов и еще несколько человек. И вся наша команда тоже спохватилась и стала кричать:
– Ди-на! Ди-на!
Я не думала, что это правда так помогает! Но факт! Я хлопнула рукой по стене зала, пока Вероника еще обходила последний конус.
Ее команда тоже опомнилась и стала кричать:
– Ве-ра! Ве-ра!
Но что мне до их команды? Главное – Логинов, Логинов выкрикивает мое имя! Я бежала – как летела. Я сама не знала, что могу так. Только бы не упасть!
Всё! Мы выиграли! Обошли на целых две секунды! Оля показала мне два больших пальца. Соня прыгала и кричала:
– Дина, ты монстр!
Даже спортивная Лена одобрительно улыбнулась. Я упала на скамейку и пыталась отдышаться.
Потом бежали мальчишки, и мы за них болели. У них победили «Дяди Стёпы». А я успела опять замерзнуть.
В раздевалке тоже была холодина. Я скорее сбросила футболку и стала искать свою водолазку. Она почему-то валялась в углу за скамейками. Пока я ее отряхивала и натягивала, Вероника плюхнулась на мое место, свалила на пол футболку и встала на нее кроссовками. Вот коза! Вообще вокруг себя ничего не замечает.
– Вер, осторожней, ты на моей футболке стоишь! – завопила я.
– Ой, прости! – Вероника театрально всплеснула руками. – Где?
Тут она стала вытирать ноги о мою футболку.
– Да блин! – я бросилась к ней.
– Эта, что ли? – Не успела я добежать, как Вероника ловко отфутболила ее Маргоше.
Я поняла, что она нарочно, и изменила курс, но Маргоша, состроив гримаску, отшвырнула мою футболку Лене:
– Фу, что это за грязная тряпка?!
– От нее воняет! – закатила глаза Лена и пульнула ее обратно Веронике. Лена, с которой мы только что были в одной команде!
Я знаю, что в таких случаях надо плевать на вещь, иначе они не прекратят, но это была моя любимая гаррипоттерская футболка. Мама ее специально где-то заказывала. Я не могла просто стоять и смотреть, как ее топчут.
– Перестаньте! – тихо сказала Оля. Кажется, ее услышала только я.
Футболка совершила круг и опять прилетела к Веронике. Она смотрела на меня с издевательским любопытством. Я знала, если дернусь, футболка пойдет на третий круг. И мне никогда и ни за что не успеть. А все сидят и тупо смотрят.
Маша в одном носке встала, просто подошла к Веронике, просто подняла с пола мою футболку и отдала ее мне. Вероника застыла с открытым ртом. Вид у нее в тот момент был невероятно глупый. Мне хотелось засунуть ее дурацкие красные волосы в ее раскрытый дурацкий рот.
– Спасибо, – я взяла у Маши футболку. Дома посмотрю, во что она превратилась, чтоб сейчас не расплакаться у всех на глазах. Меня трясло – от холода, от злости, от всего вместе. Я стала делать вид, что переобуваюсь. На самом деле просто не хотелось ни на кого смотреть. Руки тряслись, не было сил даже липучки расстегнуть. Вначале все притихли, а потом заговорили о чем-то своем, неважном, и постепенно разошлись. Маша уже переоделась, накрутила опять свой фрекенбокский пучок и смотрела на меня.
– Спасибо! – еще раз сказала я. Я была так ей благодарна! Мне хотелось ее обнять, что-то сделать такое, но я не знала что. Я вдохнула поглубже: – Прости меня, что я тогда тебе не сказала про день рождения! Я не знаю почему! Это правда было тупо. Спасибо, ты такая смелая!
– Да ладно, – сказала Маша. – Проехали.
И вышла из раздевалки.
На следующий день Оля остановила меня в столовой:
– Дин, прости, что я вчера не вмешалась! Мне так стыдно! Я как будто к месту приросла. Не могла пошевелиться. Я все думала, что же я должна сказать, а надо было просто встать и сделать. А Маша такая молодец!
Да, она молодец, конечно. Но по-прежнему дуется на меня.
5 декабря
Зима и лето – два совершенно разных мира. Есть места, которые существуют только летом, вот, например, дача. Я в детстве думала, что, если приехать зимой на дачу, там будет лето.
А есть – которые только зимой. Чистые пруды, куда мы обязательно ездим с Машей на каток пару раз за зиму, а летом почему-то никогда.
Мне сейчас папа такую вещь рассказал! У меня вообще волосы дыбом. Никогда бы не подумала, что испытаю такое от разговора про ГЕОМЕТРИЮ!!!
Я к нему зашла в комнату взять листочек из принтера, а он музыку слушал, какого-то старого барда, запись ужасная. А пел этот бард про воздушный кораблик, там были слова:
И летит он, кувыркаясь в воздухе,
По параболе Лобачевского.
И я что-то спросила, не подумав, что это за парабола такая! А папу моего вообще опасно спрашивать, можно нарваться на целую лекцию. Это хорошо, когда есть время послушать, а если надо срочно выяснить, как задачу решать, а тут тебе лекцию читают, то не слишком круто. Но тут прямо то что нужно оказалось!
Короче, это все ерунда, что через точку на плоскости можно провести только одну прямую, параллельную данной. Это только так Евклид придумал. У него это аксиома. Пятая по счету. Пятым постулатом еще называют. А один математик из Казани решил, что может быть по-другому. И придумал свою геометрию. Его звали Лобачевский. У него через точку на плоскости проходит по крайней мере пара прямых, которые не пересекаются с данной. Короче, полный улет!