Надо будет папу еще поподробнее расспросить. Вот неделю назад я бы даже слушать не стала. А тут у меня щелкнуло прямо. Это ж вот как можно преодолеть законы плоскости. Вот как мои герои смогут убежать из их противного мира.
Книга
– Послушай, – сказал Трисабон, когда они в очередной раз вместе шли из школы, – я узнал кое-что важное.
Кодима посмотрела на него с удивлением. Обычно все придумывала она, а он только радостно с ней соглашался. Ей стало интересно. И он сказал шепотом, хотя их и так никто не мог бы услышать:
– Ты слышала такое имя – Лобачевский?
Кодима передернулась и на несколько секунд даже потеряла форму. В их мире поклонялись богу Евклиду, и только проклятые еретики, мятежники, сектанты поклонялись этому, имя которого она не могла даже произнести вслух. Честно говоря, она даже не знала, в чем состоит его учение, то есть его ересь, но с детства знала, что произносить его имя нельзя.
– Он отвергает пятую заповедь Евклида, – сказал Трисабон.
– Но откуда, как?.. – Кодима не находила слов. – Откуда ты про него знаешь? Разве тебе не говорили, что он самый страшный еретик и если ты будешь произносить его имя, то превратишься в точку на веки вечные?
– Но я ведь не превратился в точку? Правда? Понимаешь, моя бабушка, она была не из этих мест. В семье дедушки ее не очень любили. И все мне постоянно говорят, что я похож на свою бабушку, поэтому я такой слабый и никчемный. А я помню свою бабушку, она очень любила меня и рассказывала мне обо всем. Но однажды исчезла. Я тогда был совсем маленький и ничего не понимал.
Но теперь я, кажется, догадываюсь. Она исчезла не в том смысле, как исчезают плоски в конце жизни, распадаясь на точки. Она просто исчезла на глазах у всей семьи. Кстати, она, как и ты, хотя и была амбией, после смерти дедушки всегда ходила в виде четкого овала. Делала вид, что сама фигура.
И вот накануне, перед тем как исчезнуть, она несколько раз шепнула мне на ухо: «Не верь пятой заповеди!» И вот это имя: Лобачевский.
А вчера я был дома один. Я теперь живу в ее старой комнате. Больше никто не захотел туда селиться, и мне разрешили. Так вот. Я нашел в ее стене тайник. А в тайнике книгу. Я еще не во всем там разобрался, но, кажется, у нас есть шанс ускользнуть. Раз она смогла, значит, и у нас получится.
20 декабря
Интересно, если бы у нас был четырехмерный мир, мы бы заметили это четвертое измерение? А может быть, у нас и есть четырехмерный мир?
Хотя мой папа гениальный математик, живем мы на мамину зарплату. В издательстве платят регулярно, а у папы все неожиданно и непредсказуемо. Ему платят редко, но зато много. Обычно мы его деньги тратим на что-то крутое, едем отдыхать, например. Правда, в прошлый раз зачем-то всё ухнули на пластиковые окна, а еще папа купил кофемашину. Пожалуй, за нее я готова простить эти дурацкие окна. А теперь ему то ли заплатят перед Новым годом, то ли не заплатят. И что мы будем делать в каникулы, непонятно, скорее всего, тупо ничего.
В Новый год мы ездим поздравлять бабушку, мамину маму. Не на сам Новый год, а днем тридцать первого. Мы ездим с мамой, а папа остается дома готовить. Потом мы возвращаемся, помогаем ему дорезать салаты и смотрим какой-нибудь старый фильм по телевизору. Вообще-то в обычное время телик мы никогда не смотрим, потому что фильмы можно просто скачать или посмотреть онлайн. Папа его достает и подключает раз в году, 31 декабря.
Иногда вечером заходят Маша с Ниной или я к ним.
Первого утром мы идем на каток у нас во дворе. Там никого, все спят до обеда, а мы катаемся и потом идем к нам варить глёг. Нужно взять виноградный сок, немного сахара, специи для глинтвейна, все это смешать, нарезать туда апельсин кружочками и варить на медленном огне. Получается что-то волшебное! Мы едим вчерашние салаты, пьем глёг, и первого это почему-то даже вкуснее, чем в сам Новый год!
А в этом году придется идти кататься одной. Или объяснять все маме.
Ой, а тридцатого мы с Машей печем у них имбирное печенье, и я потом везу его бабушке в подарок. Да, точно придется объяснять маме!
К счастью, сейчас маме некогда меня расспрашивать. У них конец года и страшная запарка, как всегда. Она, правда, клятвенно обещала папе к 28 декабря все закончить. А папа обещал маме разобрать бумаги и купить елку.
Вот и посмотрим. Двадцать восьмое уже сегодня! А у нас в школе как раз праздник, Новогоднее кафе. И Логинов написал, что ему со мной нужно поговорить. Ему! Со мной! Поговорить!
28 декабря
Самое приятное – это такое чувство на грани, когда ты уже догадался, что внутри новогоднего подарка (и там именно то, что ты хотел), но делаешь вид, что для тебя это сюрприз.
Когда я пришла, уже вовсю шли новогодние конкурсы, битва подушками, конкурс на самую красивую бумажную снежинку, караоке, девятый «И» даже устроил ретроигры: резиночку и классики – мама рассказывала, что в такое играли в ее детстве. Логинов написал, что ждет меня на лестнице у актового зала. Как романтично! Правда, там уже начала собираться толпа на дискотеку. Мы поднялись на пролет повыше, чтобы слышать друг друга.
– Привет! Слушай, я хотел тебя спросить… – Я замерла в ожидании продолжения. Неужели он хотел меня пригласить на дискотеку? Это, конечно, очень глупое мероприятие. Но, в конце концов, с ним я бы пошла. Или предложила бы устроить альтернативную дискотеку. А что? Хорошая мысль! Хоть в нашем классе, там никого не будет. Не танцевать, конечно, просто музыку посидеть послушать.
Я уже открыла рот, но, слава богу, ничего не успела сказать.
– Я не знаю… как ты думаешь, мне позвать Олю на дискотеку? Это, конечно, глупость какая-то и не в ее стиле совершенно. Но вдруг она ждет, что я ее позову, и обидится и… – Я уже не слушала, просто старалась не заплакать. Я, типа, главный специалист по Оле, что ли? И тут я собралась с силами и рассказала ему свою идею про альтернативную дискотеку.
– Гениально! – он просиял и бросился вниз по лестнице, уже в самом низу спохватился, оглянулся и крикнул: – Ты тоже приходи! Ты круто придумала!
– Уже бегу, мадам Гу-гу!
К счастью, он меня уже не слушал. Я медленно пошла сквозь толпу к выходу. Главное, больше никого не встретить по дороге.
В холле Наташа с Олей вырезали за столом снежинки, они сидели ко мне спиной. Я видела, как Матвей подошел к ним и Наташа как раз развернула свою снежинку. Просто фантастика, как у нее круто получилось! А Оля дернула – и у нее все порвалось. Я быстро отвернулась, я правда не злорадствовала.
В другом конце холла Соня Потапова, Лёня Данилов, Маша и Слонов прыгали в резиночку. Ну то есть мальчики покорно стояли, а девочки прыгали.
А что я хотела вообще? На что надеялась? Я вышла из школы и пошла куда-то. Обычно говорят, куда глаза глядят. Не знаю, куда они глядели, изображение немного расплывалось, да еще и снег пошел. Как-то незаметно я дошла до прудов, обошла вокруг. Домой не хотелось, в школу обратно – тоже. Не хотелось быть нигде.
Когда я дотащилась домой, оказалось, что родителей еще нет. Уже девять часов, между прочим, где они ходят в такое время?! Я поставила чайник, и тут пришла мама. Вернее, приползла, как обычно.
– Всё! – сказала мама. – Каникулы! Ни одной буквы не прочитаю до Нового года! Есть что-нибудь поесть? И где папа, он обещал елку купить.
– Давай я горячие бутеры сделаю!
Я достала сыр и ветчину, нарезала помидоры, и тут пришел папа. Без елки, но страшно довольный.
– Всё, гуляем! Заплатили! И даже премия должна быть!
– Не может быть! – мама сразу приободрилась.
– Я тут подумал, не отправиться ли нам в теплые края, а? В общем, я забронировал нам тур в Египет! – и папа театральным жестом положил на стол бумажку.
– Ой! – сказала мама. – А что ты мне не сказал, вместе бы выбрали!
– Только не говори, что у тебя опять корпоратив. Но я еще не платил, только забронировал. Можем все переиграть.
– Мама, ты же сама хотела! – закричала я. Лишиться моря из-за маминого упрямства я точно не готова.
– А ты видел, что ли, что я искала?! – мама посмотрела на папу подозрительно.
– Не видел, но догадался. После того как ты пылесос искала, меня полгода рекламой закидывали.
Я пошла переодеться в свою комнату. Не понимаю, что маме не нравится. Это же лучший новогодний сюрприз, который нам делал папа. Почему ей надо обязательно самой все выбирать?!
Я заглянула в телефон. Ой, сколько сообщений!
Дин, ты куда пропала? (от Логинова.)
Дин, ты где? (от Оли.)
А потом:
Дин, мы в классе, приходи! Матвей на гитаре играет! (от нее же полчаса назад.)
Эх, может быть, зря я так психанула!
В общем, ура, мы таки летим в Египет! Но мама настояла, чтобы елку папа все равно купил. И мы ее нарядили перед отъездом.
Как же я счастлива! Странно и прекрасно класть в чемодан шорты и летние платья, когда за окном идет снег.
В аэропорту в дьюти-фри мы с мамой ходим и пробуем духи. И эти бумажки с разными запахами, которые я кладу в карман, чтобы нюхать их в самолете, всегда связаны у меня с чем-то волнующим, началом путешествия, приключения!
Как я люблю летать! Мне досталось место у окна. На взлете я мало что успеваю увидеть, с утра пасмурно, но вот мы взмываем над облаками, а там – солнце. На самом деле оно там всегда, но когда внизу снег стеной, в это сложно поверить. Потом принесли напитки и еду. Мы все дружно взяли томатный сок – странно, дома мы его почему-то не покупаем, а в самолете всегда заказываем. Мне очень нравится самолетная еда, хотя мама говорит, что рыба слишком соленая. Я даже сохраняю себе на память пакетик с салфеткой, зубочисткой, солью и перцем. А папа еще отдает мне свою булочку. И тут под нами оказываются горы. Мне кажется, что можно просто умереть на месте от такой красоты. Я пытаюсь снимать, но через иллюминатор получается довольно мутно. А потом под нами оказывается настоящее лоскутное одеяло: желтые, коричневые и зеленые квадратики, а между ними линии дорог. Я даже вижу тень нашего самолета. Если б я умела, я бы это нарисовала! Я даже взяла на всякий случай скетчбук и тетрадку со своей геометрической историей, конечно. Может быть, попишу немного.