– Э-э, у кого тут телефон?
– Это мой, я сейчас, – сказала я из кабинки и стала усердно спускать воду.
Я еле дождалась, пока они ушли.
«Блин. Я тут торчу, а меня там Логинов с Ефремовым ждут!» Я не стала смотреть на себя в зеркало, чтоб не расстраиваться, и побежала в раздевалку. Меня трясло, я никак не могла попасть в рукава своей куртки. Теплые лосины решила не надевать для скорости, и вообще они уродские. Ноги в ботинки – и бегом. На крыльце никого не было. Не было наших. Резвились какие-то младшеклассники. Я сбежала по ступенькам и посмотрела по сторонам. Куда они пошли? Вроде собирались в ТЦ у метро. Побежать? Догнать? Глупо бежать, раз не дождались. На улице было ужасно холодно. «Надо вернуться и надеть эти проклятые лосины, которые мама называет почему-то мерзким словом „рейтузы“. Все равно это все уже неважно». Я зашла в школу, долго сидела и грелась у батареи, но зубы всё стучали. Достала телефон из рюкзака. Три пропущенных вызова. Номер неизвестный. Ой, и сообщение от Логинова: Дин ты где? Идешь?
Звонили, значит. Не просто так ушли. Но все равно не дождались. Все из-за Маши!
Я зачем-то зашла во ВКонтакте и еще раз пересмотрела Наташины фотографии. Не хотелось уходить от батареи. Но нужно было домой. Если немного поныть, папа сделает мне капучино с пенкой или горячий шоколад. И если у него нет «аврала», то мы можем посмотреть с ним кино. Я натянула лосины – пришлось снимать и надевать ботинки – и вышла из школы. «Надо будет пройти по другой стороне, не там, где ТЦ», – подумала я.
На перекрестке я чуть не врезалась в Ефремова. За ним шел Логинов, улыбаясь чему-то в телефоне.
– А ты че не пришла? Мы тебя ждали-ждали. Такую тусу собрали.
– Что случилось? Нормально все? – Логинов только сейчас меня заметил.
«Вот, блин, замечталась о шоколаде и потеряла бдительность».
– Я, я… – «Ну не про Машу же рассказывать». – Я телефон потеряла, выронила где-то. Всю школу обегала, какой-то бдительный дебил его на охрану отнес.
– Нашелся? – спросил Ефремов.
– Чужой нашла, а свой потеряла! Ладно тебе, из-за телефона так расстраиваться! – Логинову, кажется, было правда неловко.
– Нашелся. У охранника.
– На, – Логинов полез в карман и протянул мне пятисотку и две сотенные бумажки: – вот твоя доля, сорри, что так получилось, я тебе сообщение написал.
Может, надо было гордо уйти, хотя они правда не виноваты. Наверное, это Ефремов звонил. Я взяла деньги и поскорей попрощалась. Судя по их сочувственным взглядам, вид у меня был не очень.
Я никак не могла попасть рукой в карман. Мне казалось, я смотрю на себя со стороны, как будто я маленькая точка на карте в телефоне, которая движется к дому и никак не доберется, а масштаб все увеличивается, и точка как будто стоит на месте и ни капельки не приближается. Еще чуть-чуть, завернуть за угол, помойка и три подъезда.
Когда папа открыл мне дверь, я сразу поняла, что кино не будет, и даже шоколада.
– Про хлеб мне никто вчера не сказал, яиц тоже нет, молока – один глоток! Я просил мне нормальный список написать, но твоя мама…
«Нет, только не в магазин! Только не сейчас!»
Я села на пол и заплакала. Как Алиса в Стране чудес, я наплакала сразу целое море. Оттуда вынырнул папа. Я не ожидала, что он так быстро из сердитого станет испуганным. Папа снял с меня куртку и ботинки. Потрогал лоб.
– Ой, Диночек! Да у тебя температура! Что ж ты сразу не сказала?!
Папа засуетился, как-то мгновенно сварил морс, сходил в магазин, сделал мне горячий шоколад, сел у меня в ногах кровати и стал звонить маме.
А я все плакала и плакала. Из-за всего сразу. Из-за Маши и из-за Логинова, из-за несъеденной пиццы, от жалости к себе и даже немного от счастья: мне было так хорошо под одеялом с шоколадом и папой, и мама обещала прийти пораньше.
Я проснулась оттого, что родители тихо ссорились на кухне.
– Зачем мне больничный брать? Ты же дома! – шипела мама.
– Но мне работать надо! – сердился папа.
– Мне тоже, между прочим! Я из дома работать не могу, ты же знаешь! Мне даже сесть некуда с ноутбуком. Только сядешь на кухне – или обедать пора, или чай кто-то придет пить.
– Да ты у Дины сядь, она все равно болеет.
– Спасибо! Издеваешься? Я не могу работать у Дины в комнате! Мне сразу хочется навести там порядок.
– Жаль, что тебе в нашей комнате не хочется навести порядок!
– Боюсь, мой порядок тебе не понравится. Это не мои бумажки везде валяются. И носки тоже не мои.
Иногда мне кажется, что они специально стараются поссориться. Вот бывают киношные злодеи, а они как киношные родители, которые ругаются и стараются наговорить друг другу побольше несправедливых гадостей. Только, к сожалению, обижаются они друг на друга по-настоящему. Главное, я прямо знаю, что, если б мама сказала чуть-чуть по-другому и папа не стал бы ехидничать, все было бы нормально и они не игнорировали бы друг друга весь вечер. Как будто специально! Прям как маленькие.
Папа у меня гениальный математик, так мама говорит, когда они не ссорятся. Работает он дома. Только иногда ходит на семинары или на конференции ездит, ну или в библиотеку, но теперь всё в интернете в основном. А мама работает в издательстве, у нее там «дым коромыслом», как она выражается. Это значит, что от нее все чего-то все время хотят. Поэтому домой она приходит поздно и усталая.
Я включила ночник, взяла телефон и посмотрела на часы – 23:30. Такое странное ощущение. Как будто потерялась где-то во времени. Делать ничего не надо, спать уже не хочется. Вылезать из кровати тоже. Стала читать телефон, но сразу разболелась голова. Решила полистать свой дневник. Так странно, последнюю запись я сделала всего сутки назад, за это время столько всего произошло.
13 ноября
Время устроено очень странно. Если начинаешь делать что-то не в обычное время, то попадаешь как будто в другой мир, в какую-то боковую ветвь, тупик. И как отсюда выйти???
Мама договорилась и на следующий день все-таки не пошла на работу. Я проснулась поздно, в окно светило солнце. Мне даже показалось сначала, что я выздоровела. Мама сделала яичницу и гренки. А потом папа сварил им с мамой кофе, а мне – шоколад. Казалось, что вдруг наступило какое-то внеочередное воскресенье. Но не успела мама выпить свой кофе, как ей начали звонить.
Мама ушла в комнату и вернулась с компьютером. Воскресенье закончилось.
– Сделай ей полоскание, – прошептала мама папе и заугукала в трубку.
– Стоило оставаться дома, чтоб все равно работать, – пробурчал папа, но мама, к счастью, его не слышала.
К середине маминого рабочего дня я чувствовала себя совершенно вымотанной. Как будто я вела все эти бесконечные переговоры. Оказывается, у мамы столько разных голосов – для «девочек», с которыми она сидит в комнате, для начальницы, для авторов, для каких-то теток из технического отдела. Наверное, и голос для «него» – тоже. Мне не хотелось думать об этом, мне не хотелось слушать, но у нас в квартире слышно все: когда соседи справа смотрят телевизор, когда соседи сверху делают зарядку, я даже слышу иногда, когда папа стучит по клавишам компьютера. Я лежала у себя в комнате, закрыла дверь и музыку включила погромче. Но это не помогало.
«All my troubles seemed so far away…» – пел Пол. Да, я знаю, модные девочки уже не слушают «Битлз», это реально прошлый век, но мне они нравятся. Особенно когда сил нет или настроение плохое.
Но мамин голос проникал с кухни:
– Леночка, прости, у меня дочка заболела. Ага. Температура. Сходи, пожалуйста, к корректорам. Спроси про мою азбуку. Огромное нечеловеческое спасибо! Всё! С меня шоколадка!
«There's a shadow hanging over me.
Oh, yesterday came suddenly…» – я сделала еще погромче.
– Катюш, у меня Динка болеет, я не выйду сегодня. Не знаю. Завтра постараюсь. У меня на столе там обложки. Да. Если пойдешь, захвати мои, плиз.
– Дин, потише сделай, ты что, с ума сошла?! Поспи лучше, – мама заглянула ко мне в комнату, в руках у нее морковка и нож, а плечом она прижимала к уху телефон.
«Ага, поспишь тут под такое». Тут я сообразила, что можно надеть наушники, но, пока вытаскивала их со дна сумки, успела услышать:
– Ну где я, где? Дома я. У меня Динка затемпературила что-то. Не знаю. Ага. Да.
Папа принес мне чаю:
– Голова не болит? Хочешь, кино посмотрим? Работать я все равно как-то не очень, – он кивнул в сторону кухни.
– Галина Петровна, да, извините, я сегодня в офис не попала. Да, я помню, Галина Петровна, да, у меня дочь заболела…
С папой мы смотрим «Десятое королевство». Пересматриваем. Когда болеешь – самое оно.
Мы посмотрели полсерии и тут вдруг вошла мама:
– Кино смотрите? Сейчас я к вам приду.
Мама притащила целый поднос с едой. Как она только успела ее приготовить, не отрываясь от телефона?!
– Мам, а я думала, редактор тексты редактирует.
– Редактирует, – сказала мама мрачно, – в свободное от работы время.
Мама тоже устроилась на диване рядом со мной. Я ела тыквенный суп-пюре. А на второе мама сделала тушеную капусту с сосисками. Я сидела между мамой и папой, папа нахваливал капусту. На экране был один из моих любимых моментов, когда тролли застряли в лифте в Нью-Йорке, но они думают, что Вирджиния – злая колдунья и посадила их в спичечный коробок. И вдруг самому «умному» приходит в голову блестящая мысль: «Если мы в спичечном коробке, где же тогда остальные спички?!»
Счастье есть!
Утром в среду было пасмурно и тихо. Значит, мама ушла на работу. У кровати стоял чай с лимоном, остывший.
На кухонном столе я нашла стакан под бумажкой с надписью «выпей меня», а рядом, на бумажке «съешь меня», лежала таблетка. Я сделала себе бутер и чай. Есть особо не хотелось. Об уроках страшно было даже подумать. Я вспомнила о книжке про число π и устроилась в кровати почитать. Маша, Логинов, несъеденная пицца остались как будто в другом мире, о котором я могу пока не думать. За окном пошел красивый снег, как в мультиках, когда он медленно падает крупными хлопьями. А потом он стал падать быстро и часто, стеной – настоящий буран! Смотреть на все это из-под одеяла было очень приятно.