Ануш, мастерица, крутится, как белка в колесе. Она – и повар, и официантка, и посудомойка, и уборщица, и администратор. На Баграме держится снабжение, погрузка-разгрузка, финансы, разборки с наездами. Ануш жалеет мужа. В последнее время все чаще о себе дает знать его больное сердце.
– Уезжайте из этих мест. Сохраните мужа! – советует врач.
Ануш еще быстрее крутиться стала. Денег на отъезд скопить надо. При входе в кафе выгородила крошечное помещение – метр на метр. Организовала парикмахерскую – на одно кресло. После работы стригла мужчин, делала маникюр дамам. Своим. Тем, кто заходил в кафе, соседям по дому, знакомым. Сюда же по предварительной договоренности заходили особо доверенные люди. Им Ануш гадала по руке или на картах. Что говорила, обычно сбывалось.
– Вы – добрый человек. Плохого не сделаете, – дотронувшись до руки сидящего напротив человека, сразу определяла Ануш и с легким армянским акцентом рассказывала о его прошлом и будущем. Ошибалась редко.
– Вам гадать не буду. Извините! – чувствуя исходящую от чужака негативную энергию, отказывалась Ануш.
Наверное, не смогли бы так долго прожить в чужом городе Дурмишяны, если бы не Ануш, неизменные ее трудолюбие, оптимизм и веселый нрав. Всегда в работе, она сумела сохранить природную кавказскую красоту, стройную девичью фигуру и озорной характер.
Долго тянули с отъездом Дурмишяны, но, как часто бывает, уехать пришлось спешно.
И причиной тому опять же Ануш стала.
По вечерам в кафе частенько заглядывали специфические клиенты, сильно отличавшиеся от привычной публики. Раскованная походка, скользящий взгляд, красочные наколки на голых из-за жары руках. Сквозь распахнутую по пояс рубашку светится синими колоколами расписная грудь.
Такие клиенты неожиданно появлялись у них в заведении, на короткое время становились завсегдатаями и вскоре так же неожиданно исчезали. Часто одного возраста с Ануш, каждый из них, принимая красивую официантку за доступную женщину, старался приударить за ней, будучи уверенным: «Уж я-то точно закручу с ней коротенькую интрижку!»
Ануш сильно обижалась на подобные выходки, уж очень строгими были ее принципы. Но обиды своей не показывала. Все в шутку переводила. На маслянистые взгляды не реагировала. От «дружеских» похлопываний и шлепков по ее притягивающим взгляд округлым формам ловко уворачивалась. Мужу не жаловалась.
Особенно донимали ее появившиеся недавно в кафе братки – Аркан и Борзый, в общем-то, обычные, чем-то даже и симпатичные ребята. В Аркане, приглядевшись, Ануш узнала того парня, который лет пять назад втянул Баграма в игру в рулетку. С тех пор пристрастился Баграм к азартным играм, и выручка в их заведении стала неуклонно падать.
Приходили Аркан и Борзый часа за два до закрытия. Садились за удобный столик в углу. Всегда заказывали бутылку водки, шашлык. Когда Ануш принимала или приносила заказ, распускали руки, стараясь покрепче ущипнуть ее за ягодичку. Требовали громче включить музыку и, стремясь перекричать мелодию, бурно обсуждали, где бы достать девочек.
В тот вечер неприятные клиенты пришли перед самым закрытием и шумно потребовали быстренько их обслужить. Аркан подошел к Ануш сзади вплотную, когда она вытирала последний стол, и, крепко прижавшись, пригласил провести с ним ночь, демонстрируя, каким ласковым он бывает. Ануш не сразу удалось вырваться, но именно в этот момент она решила: «Я вам за все отомщу!»
– Ребята, садитесь за стол! – она чуть успокоила дыхание. – Вам, как обычно, водочки и по шашлычку? – и убежала на кухню.
Аркан и Борзый вальяжно расположились за своим всегдашним столиком.
– Шашлыки скоро будут, – Ануш принесла напитки и необычно для нее присела к столу поздних клиентов. Поставила на стол третью рюмку. – Угостите! Набегалась я сегодня.
Гости расслабились, разговорились. Тема была привычной. Где в городе тусуются красивые, доступные девушки.
– А вы были в центре, в клубе «Джокер»? Там такие глянцевые девочки крутятся! Правда, в «Джокере» жесткий face control. Золотая молодежь тусуется. Нет, туда лучше не соваться. Попробуйте-ка сходить в «Ангару». Там тоже та-а-кие красотки! За бабки на все готовы. И на входе люди стоят без фанатизма. Охране дадите денежку и спокойненько пройдете. Ясно, поухаживать за девочками нужно красиво. Угостить. Душещипательную историю о себе рассказать. В приличное место на ночь пригласить. Ну, скажем, в гостиницу Центральную. И прикид! Прикид, конечно, нужно покруче. Ой, побегу за шашлыком!
– Себе принеси. Угощаем!
– Слушай, – опять же Аркан, он же Аркадий, спрашивает вернувшуюся с кухни Ануш. – С прикидом все ясно. Байку красивую нарисуем, рыдать будут. Ну, а чем еще для верности подстраховаться?
– Чем еще? – задумалась Ануш. – Ну, постричься, побриться, естественно. Парфюм дорогой хорошо действует.
– А где сейчас постричься можно? Время-то почти одиннадцать.
– А у нас рядом парикмахерская. Видели надпись на стекле: «Мужская стрижка. Дамам – модный маникюр». Это же моя контора.
– А ты, когда освободишься? – подключился к разговору заинтересовавшийся Борзый, он же просто Борис.
– Вот покушаете, и пойдем. Будете стричься, у меня парфюм отличный есть. Стригу я профессионально, не беспокойтесь. Я же мужской мастер. Еще на родине в парикмахерской работала. Потом маникюр освоила, на курсах училась, – Ануш на секунду задумалась. – Да, сейчас у нас в городе последний писк моды – мужской маникюр с отличным прозрачным покрытием ногтей. Ухоженные мужские руки – это сейчас хорошая фишка. Вам большой плюс. Ну, что, часа полтора на все про все уйдет. Ну, и потратиться придется. Я ведь, как мастер, недешево стою.
– Не дороже денег. Все, закругляемся. Пошли.
Часа через два Аркан и Борзый вышли из маленькой парикмахерской. Свежевыбритые, с красивой модельной стрижкой, распространяя нерезкий, но стойкий аромат модного парфюма от Gucci, дружки разглядывали непривычно ухоженные руки с аккуратными ногтями, выразительно подчеркнутыми прозрачным лаком, и были явно довольны собой. Еще бы! Сегодняшняя ночь должна быть интересной.
Ануш устало присела в кресло для клиентов в своей тесной парикмахерской и, аккуратно складывая только что полученные купюры, смотрела в окно, как Баграм возится с машиной, и с тревогой думала, что же будет завтра?
На завтра днем в кафе зашел знакомый полицейский. Вызвал Баграма и коротко сказал:
– У вас есть пятнадцать, нет, уже четырнадцать суток, чтобы свернуть дела и уехать из города. Останетесь, эти ребята шутить не будут. Убьют. Кафе разнесут. За спиной у каждого не одна ходка. Я вас предупредил!
– Какие ребята? Что случилось?
– Жена расскажет. Этим ребятам за злостное хулиганство и погром только что присудили по пятнадцать суток, штраф и возмещение ущерба хозяину «Ангары». Если бы в этом клубе детки братской администрации вчера не тусовались, все, может быть, и удалось спустить на тормозах. Но они же к дочерям мэра клеиться стали! Вам, я думаю, стоит зайти в отдел, почитать объяснения дружков. Ясно будет, серьезны ли те угрозы.
– Ты чего натворила-то? – спросил встревоженный Баграм у жены, когда ушел незамеченный в паникерстве полицейский. Он частенько выручал их в сложных ситуациях.
– Да я этим двум вчерашним клиентам маникюр делала. Ну и пошутила. Ногти покрыла не простым блеском, а новым, особым лаком.
– Ну и что здесь такого? Откуда он у тебя?
– Долго рассказывать. Давай, действительно, в отдел зайдем, узнаем, что они такое натворили?
В отделе полиции Центрального района Баграм знал всех полицейских. Редкий из них не бывал в его кафе.
Дело вчерашних поздних клиентов Бориса и Аркадия оказалось у хорошо знакомого Баграму оперуполномоченного капитана Николая Астафьева.
Когда Дурмишяны подошли к двери его кабинета, оттуда раздавался мужской смех. На стук в дверь им ответил громкий взрыв хохота. Баграм, в нетерпении заглянув в кабинет, разглядел в сигаретном тумане капитана Астафьева, стоявшего в кругу сослуживцев.
– Заходите, – капитан согнал улыбку с лица. Быстро выпроводил коллег из кабинета.
– Вот хотели узнать, действительно ли все серьезно? Антоныч днем заходил, говорит, уезжать срочно нужно. Николай, ты что скажешь?
– И я так думаю. Подальше от греха.
– Да что произошло-то? Никто толком ничего не говорит. Дай протоколы, что ли, почитать! – Баграм начал сердиться.
– Документы показывать не буду, а что случилось, расскажу. Ваши вчерашние клиенты, которых супруга твоя вечером стригла и маникюром облагораживала, всего две недели, как с зоны вышли по условно-досрочному. Деньги пока есть. Любви красивой дюже захотелось. И отправились они из вашей парикмахерской по рекомендации, между прочим, твоей благоверной, в солидный ночной клуб «Ангара», от вас недалеко. Никогда не был?
Баграм молча покачал головой.
– Поня-я-тно! Там вчера Дима Билан выступал. Он в Братске несколько концертов дает. По этому случаю золотая молодежь из «Джокера» массово подалась в «Ангару». Братки ваши приехали мирно, спокойно. Выпили. Девочек себе присмотрели. Уже и разговорили. Девочки ушки развесили, заслушались. К двум часам ночи в клубе зажигают вовсю. Пошли танцевать. В это время верхний свет администратор вырубает и включает мерцающую цветовую подсветку. Тут-то и засветились огненно-красным цветом ногти ваших мальчиков. Девчонки сначала ничего не поняли. А потом шум подняли: «Эй, голубые! Идите в свой гей клуб, там оттягивайтесь!» И бежать от кавалеров. Те за ними. Народу кругом много. Красные ногти все ярче в темноте горят. Никому танцевать рядом с залетными геями не хочется. Жена твоя озорная, Баграм, знает, верно, почему ногти у дружков светились?
Баграм в ответ молча пожал плечами. Ануш разглядывала серый истертый линолеум в кабинете оперуполномоченного. И тоже молчала. Да и что скажешь-то? Не станешь же рассказывать про унижающие выходки клиентов, про пристрастившегося к рулетке мужа, регулярно спускающего в подпольном казино немалые для них деньги, которых так и не удалось скопить на отъезд?!