— Что мы живём в тени Сити.
— Я здесь вырос, — напомнил мужчина. — И я живу не хуже, чем в Сити.
— Тем не менее, ты здесь, а не там.
— Пора раздеваться.
— При них? — Глория едва заметно указала на телохранителей.
— Что тебя смущает?
— Я не актриса.
— Ты очень странная для девки из клуба. А я не считаю, что женщина должна быть странной. Женщина должна…
Однако рассказать, что именно, по его мнению, должна женщина, властный мужчина не успел.
— Почему ты поехал со мной? — мягко перебила его Глория.
— Гм…
Он начал злиться.
— Я совсем не в твоём вкусе, — продолжила девушка. — Тебе нравятся блондинки, причём натуральные. А у меня розовые волосы. Ты предпочитаешь пятый размер груди, не больше, но и не меньше, и это не про меня. Единственное, что могло тебя привлечь — мои длинные, стройные ноги. — Глория выпрямила и чуть приподняла правую ногу, а поскольку на ней были надеты короткие шорты, получилось весьма привлекательно. — И тем не менее, ты со мной поехал.
— Почему? — заинтересовался мужчина. Он понял, что девушка права, и злость отступила на второй план.
— Потому что я — идеальная, — ровным, абсолютно спокойным голосом объяснила девушка. — Ты этого не понимаешь, но ощущаешь. И потому не смог противиться предложению отправиться на крышу недостроенного небоскрёба, вместо того, чтобы по-быстрому трахнуть меня в отдельном кабинете. Моя идеальность — не нарисована. Она не в «оболочке». Она настоящая. И потому гипнотизирует.
— Ты из биггеров? — спросил, после короткой паузы, мужчина.
Глория оставила вопрос без ответа.
— Ещё тебе нравятся голубые глаза. Длинные светлые волосы, большие голубые глаза, круглые щёчки с ямочками и чуть припухлые губы… Скажи, почему тебе нравятся кукольные лица? Детская травма? Свой первый сексуальный опыт ты получил с куклой сестры? Или глядя какое-нибудь древнее анимэ?
Она специально злила мужчину, целенаправленно оскорбляла и добилась своего:
— Ты ведь понимаешь, что живой отсюда не уйдёшь? — Он не угрожал, он сказал, как будет.
— Откуда? — удивилась Глория. — Где, по-твоему, мы находимся, милый?
Один из телохранителей всю дорогу ехал без AV-очков, поэтому в ответе мужчина не сомневался:
— На прикольной обзорной площадке, о которой я раньше не слышал, но которую буду иногда навещать. Но не надейся, что стану вспоминать нашу встречу — о тебе я забуду через час.
— Тебя не смутило, что ты никогда не слышал об этой площадке?
— Я много о чём не слышал.
— Эту площадку построили специально для нашей встречи, милый, и она полна сюрпризов.
— Вот как?
— Это было не сложно.
Её уверенный тон заставил мужчину насторожиться. Он бросил взгляд на телохранителя, тот понял не прозвучавший приказ и нажал на кнопку вызова лифта. Тишина. Телохранитель снял очки, убедился, что действительно стоит около дверцы лифта и жмёт на кнопку, понял, что не слышит гудения мотора и посмотрел на хозяина.
— Лифт не придёт, — очень тихо сказала Глория.
И улыбнулась.
Дождь пошёл внезапно. Хлынул мощным потоком, яростно бомбардируя асфальт крупными, зрелыми каплями летнего ливня. Бомбардируя так, словно хотел стереть с лица Земли и асфальт, и сам город… А если не получится — то хотя бы прилипшую к ним грязь.
Дождь застал Бенса за столиком уличного кафе, но прежде, чем укрыться под навесом, он поднял голову и прищурился, пытаясь разглядеть прячущееся среди небоскрёбов небо. Разглядеть получилось немного, а то, что Бенс увидел, оказалось серым, под цвет упирающихся в тучи зданий. Небо было таким маленьким, что Бенсу показалось, будто он смотрит на него со дна колодца, длинного и узкого колодца, который здесь, внизу, называется Пятой улицей сектора 19—23.
— Что мокнешь? — крикнул спрятавшийся под навесом Макар.
— Иду. — Бенс подошёл к приятелю и задумчиво улыбнулся: — Однажды я подумал, что не всякий дождь способен добраться до мостовых. Ведь если он слабый, да к тому же дует ветер, капли рассеиваются по стенам и стекают по небоскрёбам… или засыхают на них.
— В детстве подумал?
— Почему? — удивился Бенс.
— О таких вещах обычно в детстве думают, — ответил Макар. — Потом становится до лампочки.
— Думать?
— О таких вещах.
— Может быть… — Бенс вновь улыбнулся, вспоминая, когда именно мысль пришла в голосу, и признался: — Да, в детстве.
— Я угадал.
— Нет, ты просто прав.
Макар служил контролёром Департамента благоприятной среды, славился прагматичным складом ума и общим здравомыслием. Он, в отличие от Бенса, едва поняв, что начинается дождь, не только укрылся, но и перетащил на сухой столик тарелки с недоеденным завтраком и кружки с кофе. И о себе позаботился, и о друге, за что Бенс его от души поблагодарил.
Он устроился рядом — кроме них под навесом никого не было — сделал глоток остывшего кофе и посмотрел на улицу, которая под дождём казалась особенно унылой. Дождь умыл асфальт, ненадолго придавая ему блеск утренней свежести, и сделал отчётливым валяющийся повсюду мусор: пакеты, упаковки, стаканы из-под кофе, шприцы, обрывки одежды и даже обломки мебели. Всё, что становилось ненужным, но по каким-то причинам не добиралось до мусорных баков, валялось на мостовой и тротуарах в ожидании уборщиков.
— Грязно, — буркнул Бенс.
— Сколько лет ты не снимал очки? — невнятно поинтересовался жующий сэндвич Макар.
— Каждый день снимаю и вижу всё это. Только тебе забывал сказать.
— Мне говорить бессмысленно — график работы роботов-уборщиков устанавливает Муниципалитет. А если я его нарушу — будет перерасход энергии. Прилетит взыскание. И хорошо, если не вычтут стоимость электричества из моей зарплаты.
Расходы Департамента благоприятной среды рассчитывались автоматически — как и расходы всех других Департаментов — учёт вёлся в режиме реального времени, и даже штрафы назначались автоматически. И разбираться, почему допущен перерасход, нейросеть не станет — этому её не учили.
— И какой теперь график? — поинтересовался Бенс, глядя на вылезшую на тротуар крысу.
«Интересно, что они жрут при нынешней стоимости продуктов? Сейчас мало кто позволяет себе выбрасывать еду».
— Убираемся раз в неделю.
— Не слишком часто?
— А-ха-ха. — Макар закончил с сэндвичем и тоже глотнул кофе.
Крыса лениво обнюхала выброшенный кроссовок и вернулась в подвал.
«Крысы должны жить в Сити. Там помойки лучше».
— Из-за экономии?
— И из-за неё тоже, — подтвердил Макар.
— А что ещё может быть? — спросил Бенс, думая о том, что крыса не выглядела тощей. — Электричество в прошлом квартале подорожало на пять процентов. Да и сами роботы денег стоят. Вот Муниципалитет и решил уменьшить расходы на энергию и амортизацию.
— Я ведь не зря спросил, как давно ты снимал очки.
— Я думал ты пошутил.
— Почти пошутил. — В кружке остался последний глоток кофе и Макар решил приберечь его напоследок. — Когда сектор построили, улицы убирали каждое утро. Потом — раз в два дня. В три дня. Сейчас — раз в неделю. Во-первых, экономия, конечно, с этим никто не спорит. Но есть и во-вторых — психология: когда видишь такую грязь, не хочется снимать очки даже на разрешённое время.
Дополненная реальность мусор игнорировала. И надписи на стенах. И разбитые окна. И неработающие по ночам фонари. Дополненная реальность придавала окружающему пространству красоту, что позволяло Департаменту благоприятной среды постоянно снижать расходы. Кроме того, закон предписывал носить AV-очки не менее двенадцати часов в день, и за соблюдением этого правила следил Четвёртый департамент: вживлённый чип чётко фиксировал и время сна, и время подключения очков, при несоблюдении правила следовал штраф. За повторное нарушение можно было оказаться в списке неблагонадёжных. Объяснения нейросеть не интересовали — её этому не учили.
— Посмотрят они на окружающую действительность, плюнут и купят более удобные очки и будут даже спать в «Яркости».
— Не слишком ли ты умный для своей должности?
Макар вздрогнул — такой вопрос из уст контролёра Департамента социального согласия мог напугать кого угодно, но через мгновение понял, что Бенс шутит и ответил:
— Умный ровно настолько, чтобы служить контролёром.
— И только по благоприятной среде.
— Именно!
Мужчины рассмеялись, после чего Бенс заметил:
— Но ты прав.
— Ты тоже, — в тон ему ответил Макар.
— А я в чём?
— Надо меньше думать и больше работать.
— С таким подходом ты однажды проснёшься ливером[3].
— Однажды мы все проснёмся ливером, друг мой — после выхода на пенсию.
— До пенсии ещё дожить надо.
— Поверь, годы пролетят быстрее, чем ты думаешь.
— В этом ты прав, — помолчав, согласился Бенс. И залпом допил кофе.
Тем временем, дождь прекратился — так же неожиданно, как начался, тучи разошлись и полоска неба, что виднелась из колодца 19—23, стала очень светлой. Люди покинули укрытия — навесы и заведения — и отправились по своим делам. Именно по делам, в народных секторах мало кто мог себе позволить бесцельно прогуляться по улице, наслаждаясь принесённой дождём свежестью. Но только Бенс подумал, что пора прощаться, как справа послышались громкие крики: в соседнем уличном кафе двое мужчин затеяли выяснение отношений. Причина конфликта осталась за кадром: может, кто-то кого-то толкнул и не извинился; может, опрокинул кофе; может, кто-то кого-то обманул — не важно. Важно то, что мускулистый блондин с размаху заехал плотному брюнету в ухо, однако одним ударом исход поединка не решил: брюнет устоял и ответил отработанной «двойкой» «в голову — в корпус». Кто-то впечатлительный взвизгнул, кто-то из зрителей оглушительно свистнул, подбодрив то ли одного, то ли обоих драчунов, остальные взирали на происходящее молча. Блондин схватил стул и почти дотянулся до противника, но брюнет ушёл в последний момент и отточенным движением нанёс встречный удар правой. Блондин отшатнулся и отступил… тяжело пыхтя и опираясь на стул, как на роллатор. Короткое сражение потребовало от него колоссальных физических усилий и полностью вымотало. Толстяк с огромным удовольствием использовал бы стул по прямому назначению, чтобы посидеть минут двадцать, но опасался низенького щуплого брюнета, который осторожно ходил вокруг, опасаясь получить по голове стулом… точнее, прикидывая, сможет ли тяжелодышащий блондин поднять стул?