— Ты мне снишься?
— Разве ты в очках? — улыбнулась в ответ девушка.
— Поэтому я спросил снишься ли ты, а не что ты здесь делаешь. — Он смотрел на неё не отрываясь. — Ты точно такая, как в «Яркости».
— В этом смысл — я хочу оставаться собой.
— У меня так не получится. — Женя неловко дёрнул плечом. — Я люблю танцевать, но могу танцевать только в «Яркости».
— Я понимаю, — очень мягко произнесла Глория. — Но в остальном ты тоже не изменился. Такой же красавчик.
— Это не единственное моё достоинство.
— Поэтому я здесь.
— Да… — И только после этих слов он, похоже, окончательно проснулся. — Как ты меня нашла?
— Это было не трудно.
— Как ты вошла?
— Я хороший взломщик.
— Ты полна сюрпризов.
— Ещё каких… почему ты не боишься?
— А чего я должен бояться? — удивился Женя. — Брать у меня нечего. Брать меня, например, в заложники, бессмысленно — я обыкновенный, никому ненужный ливер.
— А вдруг я — серийная убийца?
— Такие ещё остались?
— Что ты имеешь в виду?
— Люди с подобными склонностями проводят время в «UnitedCrime». И там реализуются.
— Логично. — Глория посмотрела на часы. — У меня есть для тебя одно утверждение и один вопрос. Утверждение: ты не ливер. Вопрос: сколько времени тебе нужно, чтобы собраться и усесться в кресло?
— Мы уезжаем?
— Да. Хочу тебе кое-что показать.
Сирена прозвучала в три ночи.
Прозвучала так резко и пронзительно, что Шанти вскрикнула, а Бенс подскочил так, словно его подбросило в кровати и принялся лихорадочно одеваться.
— Что случилось?
— Началось.
— Это понятно. — Девушка тоже поднялась и потянулась за трусиками. — А случилось что?
— Скоро узнаем… — Бенс на мгновение замер, принимая доклад нейросети, после чего коротко выругался и рассказал: — Военные потеряли контроль над тяжёлым ударным беспилотником. Модель GS2A «Уничтожитель».
— Его успеют перехватить? — испуганно спросила Шанти. Она дрожала так сильно, что никак не могла попасть ногой в штанину.
— Уже не успели. «Уничтожитель» вышел на позицию и атакует.
Включился большой настенный монитор — Рик вывел на него трансляцию с разведывательных дронов — и они замерли, наблюдая за тем, как вынырнувший из облаков беспилотник пускает ракеты. Одну за другой. Так быстро, как мог. А затем закладывает вираж, выполняя стандартный манёвр ухода. А четыре мощные ракеты одна за другой влетают в верхние этажи самого высокого небоскрёба сектора 19—23. Влетают так же быстро, как были выпущены, и очень расчётливо — ракеты рвут несущие конструкции и девять верхних этажей оседают вниз, распадаются на каменные обломки, бьют в стены зданий и с грохотом врезаются в уличный асфальт, поднимая гигантские клубы пыли.
— Я должна была быть там. — Бледная Шанти посмотрела Бенсу в глаза. — Я должна была быть там! На своей базе!
— К счастью, ты была здесь. — Бенс притянул девушку к себе, крепко поцеловал и прижал, чувствуя, как она дрожит. — Ты была со мной.
— Как страшно…
— Главное, что ты была со мной. Ты жива. Со всем остальным мы справимся. — Он посмотрел Шанти в глаза. — Ты сможешь использовать мои мощности для работы?
— Конечно.
— Тогда приступай. Рик сделал тебе полный доступ.
— А ты?
— Я — на улицы.
— Не нужно!
— Я должен. — Бенс поцеловал девушку и направился к дверям. — Никому не открывай!
Уничтожение базы Четвёртого департамента стало сигналом к началу активных действий. Не послужило сигналом, а стало им, словно бандитам объяснили, когда следует начинать бойню. В свою очередь, и северяне, и южане знали, что ночь будет жаркой, и тщательно к ней подготовились. Тяжёлого вооружения у них не было — Служба безопасности зорко следила за тем, чтобы в руки банд не попадала военная техника, даже устаревшая, однако бронированных внедорожников, переделанных под боевые задачи дронов, а так же пехотного снаряжения, включая гранатомёты и противотанковые комплексы, у бандитов было в достатке. И полным-полно боевиков, жаждущих выслужиться и показать шейхам, на что они способны.
Что же касается тактики…
Разрабатывая план действий, банды не могли не учитывать наличие разделяющей сектор 19—23 реки, и в первую очередь собирались установить контроль за мостами. При этом южане свои отряды разделили поровну, отправив на каждый мост примерно одинаковые силы, а северяне схитрили: почти половина боевиков выдвинулась к Верхнему мосту, а остальные зашли на Средний и Почтовый. И это решение принесло плоды — ударный кулак «Северной армии» смял стоящих на Верхнем южан, прорвался на вражеский берег и принялся развивать успех, истребляя встреченных на пути боевиков и надеясь прорваться к штаб-квартире банды…
А тем временем, заработала защищённая связь контролёров.
— Шанти! Шанти!
— Я жива, — ответила девушка, понимая, что в первую очередь волнует друзей, увидевших уничтожение её базы. — Со мной всё в порядке.
— Отлично, — отреагировал Урман.
— Как ты спаслась? — с облегчением спросил Макар.
— Меня не было на базе.
— Молодец.
— А где ты была?
— За пончиками ходила, — огрызнулась девушка.
— Не хочешь говорить — не надо, а грубить зачем?
— Ты не о том спрашиваешь, — перебил коллегу Урман. — Шанти, у меня проблемы с системой управления.
— И у меня, — поддакнул Макар.
— Подача электричества прервана. Все линии связи Муниципалитета взломаны и работают с перебоями, — сухо ответила Шанти. — Атаке подвергся весь Швабург.
— Как такое возможно?
— Это не надолго. Часов на пять-шесть.
— За это время они разнесут половину агломерации.
— И вы не знаете что делать? — вступил в разговор Бенс. — Я вас не узнаю!
— А ты знаешь?
— Уже делаю! — Бенс понял, что контролёры растеряны и заставил себя смягчить тон. — Короче, ребята. Успокаиваемся и действуем по протоколу «Остров».
Этот план был разработан Службой безопасности, военными и Департаментом социального согласия на случай полноценной, как сейчас, атаки на агломерацию, и требовал от контролёров обеспечить полную блокаду секторов. Швабург разбивался на квадраты, любая связь между которыми либо прекращалась, либо была максимально затруднена, что обеспечивало силам правопорядка комфортные условия работы.
— Макар?
— Система управления лежит, поэтому перекрытие водопровода и канализации в автоматическом режиме невозможно. Через три минуты отправляю автономных роботов, чтобы отключили насосы от резервных генераторов. Расчётное время остановки работы — двадцать девять минут.
— Хорошо. Урман?
— Из-за отсутствия электричества, движение поездов остановлено полностью, но пути я всё равно перекрыл. Что касается улиц… Мосты я развести не успел и теперь вряд ли успею — аппаратные заняты боевиками. Движение между секторами роботы перекроют в течение сорока пяти минут.
На всех мостовых Швабурга были предусмотрены рвы, которые делали невозможным наземный трафик.
— Когда роботы займут позиции, я смогу полностью контролировать движение и, если потребуется, перекрывать улицы внутри сектора.
— Хорошо, — подытожил Бенс. — Будем на связи.
— Ты ведь не собираешься на улицу? — тихо спросил Макар. — Там сейчас ад.
— Именно туда я и собираюсь.
Но не пешком, конечно, и не на мотоцикле.
Для подобных случаев в распоряжении контролёра Департамента социального согласия находился «Вандал» — многофункциональный колёсный танк, огневой мощи которого было достаточно для противостояния толпе вооружённых уголовников. При этом «Вандал», подобно авианосцу, выезжал на операцию в сопровождении свиты: четырёх броневиков тактической поддержки, бульдозера с установленным водомётом и трёх десятков дронов, обеспечивающих разведку и огневое прикрытие с воздуха. Именно такой отряд, управляемый нейросетью и действующий, как единый организм, и назывался «Вандалом».
«Рик?»
«Вандал» готов к работе, Бенси.
«Идём на охоту».
Ворота распахнулись и бронированная группа отправилась наводить порядок в секторе 19—23.
С такой атакой Шанти иметь дело не доводилось, ни в реальности, ни на учениях, хотя казалось, что во время неожиданных проверок готовности спецы Четвёртого департамента заставляли контролёров отрабатывать все мыслимые и немыслимые варианты атак, включая нападение инопланетян. Но ни разу в «легенде» учений не значился настолько мощный удар, да к тому же нанесённый с ювелирной точностью. Кандинский — а теперь девушка не сомневалась, что в Швабург явился именно легендарный террорист — атаковал не снаружи, а изнутри, и вырезал из Сети только то, что посчитал нужным. Контролёры потеряли оперативную связь со всеми периферийными устройствами — роботы отказывались принимать коды управления, причём, даже муниципальные, то есть, с наивысшим приоритетом; лишились доступа ко всем системам визуального наблюдения и перестали распознавать вживлённые чипы. О последнем стало мгновенно известно на улицах и прибавило храбрости как боевикам, так и тем жителям, которые решили воспользоваться блэкаутом для мародёрства. Не работает система распознавания лиц и нет показаний биометрии — нет доказательств участия в бунте. И те, кто не шёл на улицы, испытывая естественные для законопослушного гражданина сомнения, перестали их испытывать, услышав о возможности остаться безнаказанным.
«Хорошие» новости распространились быстро, ради них ливеры будили друг друга, рассказывали, что городские охранные системы пали и договаривались встретиться на улице. Толпы росли на глазах, но в секторе 19—23 они старались держаться подальше от районов, где уголовники выясняли отношения, и грабили там, где не было перестрелок.
Магазины, рестораны, лавки, квартиры… Грабежу подвергалось всё, что не могло себя защитить, а патрульные дроны, имеющие приказ применять лишь нелетальное оружие, не могли остановить всё нарастающую волну грабежей и насилия.