— Это точно, Лизка — талант, — с восхищением проговорила Кристина. — Мечтает сделать программу, которая соединяется с мозгом слепого человека и рисует картины!
— Глупость какая. Он же слепой, зачем ему рисовать, — хихикнул Василий.
Кристине захотелось пнуть Василия, но она сдержалась.
Протягивая флешку, заметила, что напарник высосал уже полбутылки коньяка.
— Пароль BaRRan. Шутка. Стандартный там пароль.
Кристина принесла ему распечатки и подала толстые папки с данными.
— Хочешь, покажу, как эта шайтан-машина работает?
— Тебе же не дали разрешение на запуск. Из-за этого ты тут и застрял…
Василий улыбнулся и по-гусарски одним махом допил коньяк.
— По работе не дают, а развлечься можно.
— Но как?
— Есть у меня кое-что. Куваты, на которых эта дура запускается. Вернее, один рыхлый куват. Для моих расчетов его энергии не хва… Кристинка, а ты что, без лифчика?
Последнее замечание она решила проигнорировать, но тихонько проверила застежку рукой, все на месте. Ох, Василий!
— А что, никто не проверяет?
— Проверяют, но списанием всей этой байды занимаюсь я, такая вот кибербезопасность, вернее, кибербесполезность. Написал в отчете, что куват поврежден и что утилизировал его, и все.
— Господи, я надеюсь, кибербезопасность в более важных областях обеспечивают менее… красивые люди.
Несмотря на то что физически Василий мог с ней сделать все что угодно, Кристина его совсем не боялась, подошла вплотную, взяла за челюсть, притянула к себе, встала на цыпочки, поцеловала в губы (ну наконец-то!), а затем скомандовала:
— Запускай!
В душе, несмотря на маленький триумф, скребли кошки. Откуда она слышала это слово — «куваты»? Что-то из детства? Нет, лучше было об этом не думать.
Василий извлек что-то похожее на светящегося червя и положил прямо внутрь отверстия-пасти. Кристина затаила дыхание, но ничего не произошло. Она думала, что Василий ее разыграл, — и пригрозила ему наподдать, тем более что Василий уже был почти «готовенький» и стал на редкость открытым и общительным. Кристина нравилась ему все больше.
Ну и что, что хромая да рябая.
Первые минут десять-двенадцать после кормежки шли чертовски медленно, Кристина прислушивалась к каждому шороху, ее косички, казалось, улавливают все сигналы словно антенны.
Василий же распаковывал и теперь проверял программку от Лизы, ругался, что она кривая и только мешает, так что Кристине пришлось отвлечься от таинства и помочь несчастному. Но даже отворачиваясь, она неусыпно следила за Аппаратом и вздрагивала от любого шороха.
Когда Василий разобрался, перестал называть программу туфтой и наконец-то принялся за работу, аппарат ожил и задышал.
Кристина вздрогнула. На голом стволе появились какие-то символы, и послышался треск, как от костра. Запахло чем-то прогорклым, и Кристина не могла разобрать, что это. Мясо? Жир?
Потом прибор стал издавать звуки — всхлипнул, взвизгнул и — Кристина могла поклясться — вздохнул, а на месте отверстия возник экран.
— Вопрос придумала?
— Вопрос! Э, нет! Какой вопрос?
Кристина растерялась. Это было подло — внезапно спросить у человека о чем-то важном. Например, какая у него мечта. Да еще и понукать.
— Она секунд десять только поработает, так что давай я, — усмехнулся Василий. — Ну-ка, фигулина, пробурчи, какой у Кристины был первый секс или тайну, может, какую уголовную.
На стволе зажглись символы, а на мониторе появилась следующая запись:
«Уголовных деяний нет, воспитывалась в детдоме, скрывает, что ее в третьем классе растлил старший брат».
— Вот е… — Кристина похолодела. Такие тайны она точно не хотела бы вот так…
— Фу, б… — Василий сморщился.
Через несколько секунд прибор затих, словно притаился и заснул. Символы погасли.
Сгорая от стыда, Кристина отвернулась. Она не хотела, чтобы Василий понял, что она плачет.
— И что этот правдоруб… расскажи про него.
К ее счастью, Василий не стал обсасывать подробности услышанного и заговорил голосом робота-помощника:
— Инженерно-политический инструмент, если можно так сказать. А кстати, можно так сказать, Кристинка?
Она, не поворачиваясь, быстро утерла слезы.
— Ну, наверное, можно…
— Короче, фигня эта показывает наглядно, к чему приведут те или иные решения. Например, строят людишки мост в определенном месте, но вот тут… — Василий ткнул в карту на столе, — …есть недостатки почвы, из-за чего он быстрее разрушается, а там какое-нибудь месторождение найдут, и тогда вообще мост понадобится в другом месте для удобства логистики. А еще через десять лет здесь с вероятностью девяносто девять процентов будет война, и мост будет уничтожен, не успев принести достаточно пользы. Вот такие результаты показал Правдоруб в прошлый раз, — игриво отрапортовал Василий и легонько поцеловал Кристину в ухо.
— М-м-м… — беспомощно промычала она.
Кристине было очень стыдно, и она изо всех сил пыталась успокоиться и понять, что же ей говорит пьяный Василий. Он продолжил вещать:
— Этим же в принципе занимаются и инженеры безо всяких там Правдорубов — путем построения диаграммы развития событий и дерева решений и концептуального метамоделирования. Ну и плюс куча скучных, но очень полезных штук. Вот и я тоже все эти показатели вношу в таблицу и рассчитываю. Ползучесть. — Он поцеловал Кристину в шею. — Коррозия, температурные эффекты и теплопередача… Но эта штука, она предельно точна, учитывает факторы хаоса и непредсказуемости нашей жизни. — Василий обнял девушку сзади и прижался к ней.
Кристине стало так интересно, что расхотелось и жалеть себя, и поддаваться пьяному очарованию Василия, поэтому она вытягивала из него все новые рассказы о том, что уже тестировали, и Василий, нисколько не обидевшись на облом, продолжал:
— Правдоруб выдал абсолютно точную картину — где именно строить соседний город и что, оказывается, ГЭС лучше возводить в другом месте — существует повышенная вероятность боевых действий. Через двенадцать лет. И город будут строить там, где указал Правдоруб, и ГЭС тоже. Ну, данные ребята подделали немного — а расчеты подтвердили точность, их и прикрепили к финальным документам.
— Я правильно понимаю, что он позволяет моделировать ситуации со стопроцентной точностью?! — спросила Кристина.
— Получается так.
Девушка взглянула на Василия: пьяного, расслабленного и такого красивого, и почувствовала, что плывет. Захотелось бросить все к чертям и целовать, целовать, целовать. Но биология не должна властвовать над разумом: Кристина выдернула себя из грез и нечеловеческим усилием воли отодвинулась от соблазна. Главное, не смотреть ему в глаза. Иначе…
— Василий, но это же оракул получается?
— Хм. Получается, так.
— Я приютская, как я уже и проболталась, но историю нам преподавали хорошо.
Теперь вместо красивого Васиного лица Кристина изучала пятна на полу.
— Ну, называй оракулом, если хочешь. Хоть Тузиком.
— Если оракул столь силен, то что или кто… — От неприятного предчувствия волосы на затылке Кристины зашевелились. — …кто — подношение, кто — жертва оракула?
Василий смотрел на нее, моргая. Пытался понять.
— В Китае во времена правления династии Шан приносили человеческие жертвы двенадцатью различными способами. — Кристина говорила, и дыхание сбивалось. — Все не помню, но там военнопленных или рабов забивали насмерть, отсекали им головы, сжигали и четвертовали… короче, чтобы получить точный ответ у оракула, сначала спрашивали, сколько человек и каким способом надо… ну… того… Вась, у тебя коньяка не осталось?!
Кристине стало как-то очень не по себе и трудно дышать. Василий смотрел на нее пустыми глазами. Приблизился, похлопал по плечу.
— Что-то ты напридумывала. Не усложняй. Какие еще жертвы? Какой Китай? Вон, комбикормом питается твой оракул. У нас айти-технологии! — Он взметнул палец вверх. — Двадцать первый век, расслабься, теперь все добрые. Пошли считать, помощница.
— И правда. — Кристина попыталась взять себя в руки. — Какие глупости на ум идут, и это притом что выпил ты, а не я. Пойдем!
Еще через четыре часа усталый, но довольный Василий пошел к Семену Палычу, главному любителю работать ночами. Оказалось, что из-под палки, в прямом смысле этого слова, работается Василию очень хорошо. Когда он засыпал, Кристина тыкала в него указкой, он просыпался и продолжал расчеты.
Кристина же поплелась домой, вернее, в общагу.
Шла и улыбалась — вспоминала, как еще одна бутылка плохого виски, которую, как заправская ищейка, нашел Василий, переключала его настроение — то он заигрывал и предлагал прямо в офисе предаться страстям, то пытался забить на все и поспать, то в него вселялся дух древних викингов, и он возмущался вопиющей несправедливостью, рвался доказать Семену Павловичу, насколько тот ошибается, тыча в монитор, словно шеф мог видеть его в режиме видеозвонка.
— Эта скотина, Палыч, велел мне считать все вручную вместо того, чтобы просто прогнать и получить результат, представляешь?! Как бы я хотел помять ему рожу. — Василий заметил свое отражение в стекле и на мгновение залюбовался собой, даже злиться перестал. Кристина прыснула со смеху.
— А может, эта штука как-то дорого обходится, ну, в смысле, работает на каком-нибудь условном бензине, и вот он дорог, поэтому Палыч хочет вручную… Ты вообще понимаешь, откуда берутся эти куваты?
Почему-то, когда она задавала этот вопрос, к горлу подступила тошнота. Недосып, наверное.
— Просто Палыч — баран тупой и не терпит ничего прогрессивного, — отмахнулся Василий.
Кристине пришлось рано научиться разбираться в людях, и в тот момент интуиция говорила, что Семен Палыч — отличный начальник, но, получается, имея на руках такую штуку, как Правдоруб, он не позволяет ею пользоваться. Что же это такое? По-хорошему, можно было половину состава бездельников разогнать. Таких, как Василий, например.
Живодеры в Подмосковье перешли на людей. Были убиты тринадцать собак и двое волонтеров: 18-летняя Анастасия и 30-летняя Александра. В интересах след