Особо крутой «ухаб» завязал желудок узлом, и в этот момент фотограф поймал побледневшего Андреева в объектив, запечатлел, бледного и дезориентированного, с жалкой улыбочкой, смахивающей на оскал.
— Вот он! — крикнула Шилина, заслоняясь ладонью от солнца, вдруг прорезавшего кулису небес. Будь эта сцена рукотворной, Андреев аплодировал бы мастерам света. Как безукоризненно выхватили они из дымки финальную точку путешествия.
Озаренный косыми лучами — так подсвечивают ангелов в кинофильмах, — впереди возвышался двадцатипятиметровый маяк. Железобетонная глыба, памятник человеческому мужеству и человеческой тщете. Он стоял на небольшом расстоянии от берега. Если бы не течение и температура воды, пролив можно было бы преодолеть вплавь. Но волны носились вокруг в безумном темпе, будто акулы, вынюхивающие добычу. Белые буруны атаковали голую скалу, пьедестал маяка. Издалека башня казалась свечой, а остров — стекшей горкой воска.
— Как красиво, — крикнул Андреев.
— «Японец»! — отрекомендовал достопримечательность золотозубый «капитан». — Умели же строить, косоглазые!
Лодка обогнула скалу и другие, мелкие скалы, банки, то появляющиеся из-под воды, то исчезающие. Валы несли на гребнях мыльную пену. Сахалинец показывал московским лентяям мастер-класс и довольно щерился.
«Только бы не стошнило», — взмолился Андреев.
Но лодка уже причаливала к бухточке — единственному пологому месту неприветливого острова. Андреев косолапо выбрался на сушу и перевел дыхание. Галантно помог Шилиной спешиться. Сквозь вездесущий запах йода пробился робкий аромат волос, шампуня и духов. Снимая спасательный жилет, Андреев пожалел, что симпатичная представительница отдела связи кинофестиваля вскоре покинет маяк, не разделит с ним прелести и тяготы робинзонады.
Шилина мило улыбнулась, потрепала Андреева по плечу. Он подозревал, столкнись они в Москве, дамочка одарила бы лишь презрением. Эффектная карьеристка, в свои сорок выглядящая на тридцать, и тридцатилетний «вечный студент», успевший обзавестись залысиной и пивным животом. Что бы он ей предложил? Однушку в Химках и ужин в «Макдоналдсе»?
Шилина, приплывавшая на остров двумя днями ранее для инспекции, уверенно двинулась по крутой тропке. Андреев поспешил за ней. Фотограф замыкал процессию, не забывая о работе. Их Харон остался курить у лодки.
— Канаси, — сказала Шилина, — так называется и остров, и маяк. В переводе — «печальный».
Андреев прочел о пункте назначения все, что можно было прочесть, но изображал интерес. Море шипело и пенилось, белое у берега, свинцово-синее в своей развернутой ипостаси. Остров выныривал из пены метров на десять. Сахалинский май был суров, но пригретый солнышком Андреев расстегнул дождевик и ослабил ворот куртки.
— Накиньте капюшон, — посоветовала Шилина, оглядываясь. — Не отмоетесь от дерьма.
Словно в доказательство стая тучных чаек вспорхнула с валунов, воспарила, оглашая окрестности гортанной бранью. Гуано выбелило камни. По террасам ветер мел перья. Андреев защитил волосы полиэстером.
Вблизи маяк выглядел так же впечатляюще, но теперь помимо гордости за труды первопроходцев вызывал грусть. Спроектированный токийским инженером в тысяча девятьсот тридцать девятом, он походил на древнего старца. На отшельника, который не рассчитал свои силы и не справился с яростью зим. Японцы переселились южнее, а маяк погиб, но остался стоять стоймя, таращась окнами и мертвыми призматическими линзами в сторону Родины.
Семиэтажная башня постепенно разрушалась. Она приобрела цвет ржавой цистерны, цвет бесхозного баркаса, ветшающего на отмели. Пятна ползли по издырявленному бетону. Оголилась рыжая ажурная арматура — кости здания. Покривились ставни. В год рождения Андреева последний смотритель покинул Канаси, отдав маяк на разграбление ветрам и мародерам.
«Ютьюб» подготовил Андреева роликами экстремальных тревел-блогеров, но в реальности бетонная громадина была еще тоскливее и — япошки угадали — еще печальнее.
«Неужели, — подумал Андреев, — мне придется ночевать на груде мусора?»
— Не переживайте, — прочла его мысли Шилина. — Маяк частично обустроили. Доставили сухогрузом кое-какую мебель, холодильник, бойлер. Это начало реконструкции, и наша с вами глобальная цель — привлечь к «Японцу» внимание инвесторов. Вот почему власти округа обратились к организаторам фестиваля. И стырили у шведов идею. Остров должен стать объектом легального туризма. Поможем ему?
— Запросто, — рапортовал Андреев.
Они миновали запертую пристройку. Шилина отворила ключом металлическую дверь, утопленную в колоссе маяка.
— Добро пожаловать, — сказала она. — На ближайшую неделю это — ваш дом.
Понедельник, 12.40
Они уплыли. Шилина, фотограф и паренек с золотой фиксой. Стоя на краю террасы, Андреев поднял руку, а Шилина энергично помахала в ответ. «Ждите лодку в следующий понедельник, в полдень, — инструктировала она перед отбытием. — Надеюсь, фильмы будут увлекательными».
Он подумал, она обнимет его на прощание, но Шилина ограничилась рукопожатием.
«К открытию фестиваля вы будете в Москве, на одной ковровой дорожке с Хабенским и Лядовой. Увидимся с вами уже на пресс-конференции. Пока».
Моторка опасно вильнула к базальтовому столбу, но вовремя выпрямилась и пропала из поля зрения.
Чайки кричали, бомбардируя остров пометом. На лице и губах оседала соль. Андреев облизнулся.
Семь дней в одиночестве. Сто шестьдесят восемь часов. Шестьдесят фильмов.
Это все, безусловно, плюсы. Из минусов — отсутствие интернета. Ни книг, ни телефонов, ни USB-накопителей. Сплошное фестивальное кино.
Ртутный столбик в термометре поднялся до плюсовых десяти градусов, но Андреев продрог на ветру. Крутнувшись, коротко глянув на запертую пристройку, он ушел в маяк.
Понедельник, 14.45
Первый из шестидесяти фильмов был кустарной фигней. Андреев, киноман с многолетним стажем, отметил в блокноте аллюзии на Брессона и неудачный экивок «Иванову детству». «Актриса бесит», — написал он и потянулся.
Андреев был счастлив. Лучшие выходные в его понимании — проваляться в кровати, поглощая классику кинематографа. Чтобы ничто не отвлекало. А здесь… здесь ему подарили целую неделю удовольствий, заботливо оградив от людей, предоставив бонусом бесплатную еду.
Мечта гика воплощена! Можно ли продлить на месяц?
О проекте «Киноробинзон» Андреев узнал от приятеля, фаната студии «Гибли». Приятель сказал, что подал заявку — чем черт не шутит. Андреев ответил, мол, держи карман шире, там все заранее куплено. «Да кто, — возразил приятель, — станет покупать отпуск у черта на куличках, в заброшенном маяке? Только такие фрики, как мы, а у нас никогда нет денег». — «Дураков хватает», — сказал Андреев скептически, но дома отыскал сайт и заполнил анкету.
«Обожаете кино? У вас есть уникальная возможность посмотреть все шестьдесят фильмов, участвующих в фестивале. Мы оплатим перелет из любой точки России и доставим вас на один из самых труднодоступных маяков Сахалина, где вы будете наслаждаться семидневным киносеансом. Попкорн в подарок!»
Андреев не питал никаких иллюзий. А в апреле он прыгал от радости по квартире, пугая звериными выкриками канарейку Вуди, названную в честь Вуди Аллена.
Электронное письмо извещало, что его анкета понравилась организаторам, и собеседование с отобранными претендентами пройдет в субботу по адресу…
«Брось, — остужал он свой пыл в электричке. — Претендентов небось штук двадцать! Вспомни Юльку, тебе никогда не везло».
Юлька была билетершей в кинотеатре, который он посещал каждую пятницу. Расхрабрившись, он пригласил ее на свидание — посмотрим вместе что-нибудь романтичное. Она поперхнулась смехом.
«Прости, — сказала. — Я ненавижу кино. И в любом случае у меня есть жених».
Вот бы удивилась эта Юлька, узнай, что парень, которого она отшила, был одобрен продюсером престижного фестиваля и сейчас блаженствует в шести с половиною тысячах километров от Москвы. В Японии, считай.
Без зазрений совести Андреев уволился из редакции газетенки, куда его осенью по блату устроила тетя. У фаната «Гибли» отвалилась челюсть, когда Андреев приволок ему клетку с канарейкой. Понянчи Вуди, пока меня не будет…
Андреев забросил руки за голову и огляделся. Кинозал, основное место его работы, разместился на третьем этаже маяка в отремонтированном жилом помещении. Толстая колонна, вертикальная труба, прошивающая здание насквозь, прежде маскировала маятник, управлявший движением оптической системы. С тридцать девятого по восемьдесят девятый здесь обитали люди — японцы, а позже русские, — обеспечивающие путеводный свет кораблям, и каждые три часа они заводили маятник. Недолгий период «Канаси» существовал в автоматическом режиме: дизель вытеснило ядерное топливо. После развала Союза изотопные установки демонтировали, здесь ржавели панцирные койки и изредка ошивались сталкеры с материка. Ныне же мусор был убран, всюду болтались лампочки на проводах. Автономная станция обеспечивала электричеством, переносные батареи согревали жилые этажи — Шилина объяснила, как пользоваться генератором, как сливать охлаждающую жидкость и заправлять бак. К середине занудного фильма согревшийся Андреев стащил вторые, шерстяные носки.
Хлам заменили удобным диваном и домашним кинотеатром. Монитор диагональю в пятьдесят пять дюймов, великолепный акустический комплект и DVD-проигрыватель — легко забыть, что ты на необитаемом острове. Герои Жюля Верна и Стивенсона обзавидовались бы.
Две смежные комнаты просто вычистили от хлама. За дверьми в чешуе синей казенной краски — голые склепы с облупившимися радиаторами. В одной комнате обитала трехлитровая банка с плесенью, а в другой — лопата. На такое соседство Андреев не жаловался.
Перебив аппетит арахисом, он отложил диск и загрузил следующий.
Понедельник, 16.40