— Про врагов народа я слышала, правда, не здесь, но с этим все ясно, а вот почему так сразу — и друг? — вслух удивилась я.
Второй, весьма молчаливый, наверное, самый умный советник указал щепотью на мою грудь, нет, на цепочку с листиком и капелькой.
— Чего? — не поняла я и, заподозрив неладное, уточнила: — Эта милая безделушка у вас какой-то отличительный или почетный символ? Так не переживайте, хамите дальше, мне ее никто не вручал, случайно попалась в руки.
— Этот знак, который в Лиомастрии не вручали уже несколько столетий, невозможно отнять, передарить или найти просто так. Никому, даже магу, не под силу заставить камень сиять светлой голубизной истины, только тот, для кого предназначен авэрегласс, пробуждает его свет. Если не хочешь говорить о том, как получила знак дружбы, молчи, мы поймем, но не считай нас большими глупцами, чем мы себя ощущаем ныне, — промолвил грубиян, резко сменивший интонации на почтительные и вполне мирные. Теперь мужчина сердился только на самого себя за неверный анализ ситуации. Он принял все мои заявления, точно щенок, написавший в углу, удары газетой по мягкому месту.
Вот так раз! Это какую же фиговину меня угораздило не только подобрать, но и заставить работать? И самое интересное, что в мой рассказ об археологической природе кулончика никто не поверит. Друг народа, да уж, шуточки! Приятели мои благоразумно молчали, не стремясь опровергать версию эльфов, то ли решили и дальше разыгрывать публику, то ли (уж больно лица были серьезными) приняли слова за чистую монету, а мою находку сочли перстом судьбы.
— Воистину, свет звезд не оставил нас, — с облегчением вздохнул юный князь, глаза его засияли, и он улыбнулся так, что мне сразу стало понятно значение заграничного слова «харизма». — В добрый час сплелись дороги судьбы и состоялась встреча. Как никогда нам потребны мудрый совет и сила волшебства.
— Ну до ваших умельцев, ворочающих землю, мне далеко, — хмыкнула я, снова вспомнив руины дворца.
— Или им до тебя, магева, — настойчиво заметил Аглаэль, машинально поправив наголовный обруч таким обыденным жестом, как иной мужик кепку. — Вальдон сказал, ты спасла твоего друга от верной смерти. Твоя рука вывела его из-под удара стрелы прежде, чем прозвенела оборванная тетива.
— Магева Оса способна провидеть! — так гордо прозвенел хвастливый Фаль, точно это не он со мной шел, а я с ним, и дух меня, большую дуру, привел к эльфам.
Лакс услыхал сильфа, резко дернулся ко мне, впился подозрительным взглядом в лицо, но расспрашивать ничего не стал, оставил щекотливый разговор для более конфиденциальной обстановки.
— Ну и что? — Я нарочито небрежно пожала плечами. — Видений по заказу не вызываю, что мне показали, то увидела. Чем это вам-то поможет?
— Возможно, нам нужна не столько магия, сколько совет, — сплетя тонкие пальцы в какую-то замысловатую фигуру, промолвил молчальник и глянул на меня остро, точно темно-фиолетовыми булавками кольнул на пробу. — Совет человека, готового помочь эльфам.
— Ну что ж, — медленно промолвила я, поерзав на ковре, чтобы устроиться поудобнее, — истиной в последней инстанции сказанное не считайте, но если действительно нужен совет, взгляд со стороны на проблему, которую вы со всех сторон обмусолили и так глаза замылили, что под носом ничего больше разглядеть не способны… Давайте попробуем. В чем дело-то?
— В договоре, — промолвил князь так, словно это объясняло все разом, как любимое присловье старого папы-лиса из детского фильма: «Такова се ля ви».
— А поподробнее? — попросила я, какой-то едва ли десятой частью рассудка осознав странность происходящего: сижу в шатре эльфийского князя, хамлю его советникам, а они вместо того, чтобы стражу кликнуть, передо мной извиняются и вдобавок совета просят. Но это, как уже было сказано, я чуяла очень далекой, исключительно рациональной частью себя, а остальное, оно твердо знало — все идет по плану, все ведут себя правильно, и я в том числе, когда предлагала эльфам свою помощь.
— Разговор идет о договоре моего деда Альглодиэля, — уточнил Аглаэль, положив тонкие пальцы на одну из бумажных стоп. — Минуло полтысячелетия, первый оговоренный срок истек, и документ должен быть подписан заново. Именно поэтому я послан отцом в Патер.
— И в чем проблема? — с легким замешательством нахмурилась я. — До вас дошли слухи, что человеческая сторона не желает продления договора?
— Н-нет, — сдвинул брови и предводитель посольства. — Все не столь плохо, однако у нас есть основания полагать… — Аглаэль моргнул, подбирая слова, чтобы объяснить кажущееся таким очевидным для внутреннего зрения, — что люди пожелают внести неприятные изменения в договор.
— Откуда дровишки? — уточнила быстренько.
Смысл метафоры князь просек моментально и раскололся:
— Провидица Виальдэ зрела серую пелену над нашими землями и черные письмена, в которых распознала договор — позор и спасение нашего народа. Письмена менялись, и вместе с их переменой все более густел туман. Угасал свет солнца и звезд, ярко светила лишь одна звезда — Ксантии. Она осталась единственной надеждой для нас — так предсказала Ви. Только ее свет способен разорвать наползающий туман и прогнать его прочь, подарив миру радугу цветов. Видения никогда не дают точного ответа на вопросы, мы не знаем пока, как толковать его, ведомо лишь одно — беда придет от мирного договора с людьми, но почему провидица зрела Звезду истины, мы не смогли истолковать. Может быть, ты…
— Гм… — Я откашлялась, хоть и не испытывала никакого першения в горле, однако было немного неловко от того, что собиралась сейчас заявить. — Наверняка пока ничего не скажу, но меня, кстати, зовут Оксана, имя это имеет сокращения Ксана, Ксюха, Ксюша…
Эльфы вперились в меня такими благоговейными взорами, как будто собирались помолиться, и перестали дышать. Что самое неприятное, еще и Фаль с Лаксом вылупились точно так же, легкий флер неверия в мистические совпадения под вредоносным влиянием впавших в экстаз остроухих мистиков таял с катастрофической быстротой. Молчальник поцеловал ладони и снова простер их ко мне с тихим шепотом:
— О, сияющая! Предвечная!
Я отвернулась, посмотрела куда-то вбок, чтоб только не видеть этих полных надежды глаз, и торопливо пробормотала:
— Эй, вы там, не навоображайте невесть чего, пожалуйста! Я натуральный, стопроцентный человек из костей, мышц и крови. Кое-где даже жир есть! Никаких небесных предков не имею и на божественность не претендую. Упаси, как там по-вашему, Творец! Вы же сами говорили, что видения не дают четких указаний. Я полагаю, вашей провидице откуда-то сверху покровители спустили подсказку: люди мудрят с договором, посоветуйтесь с Ксюхой. А уж весь остальной декор в высоком штиле ее воображение обеспечило. Так что хватит мистики, давайте делом займемся.
Мои слова немножко встряхнули эльфов, они перестали не моргая пялиться на меня, целовать ладони и порываться простереться ниц. Коврик в шатре, конечно, мягкий, на таком в кайф поваляться, балду попинать, но только из удовольствия. Я была категорически против поспешного возведения меня в ранг божества или звезды, по-моему, эльфы разницы между двумя этими понятиями не делали, а если таковая и наличествовала, то была чрезмерно тонка для моих примитивных мозгов. С божества, как я уже уяснила из краткой дорожной лекции Лакса, спрос поболее, чем с человечка. А мне оно надо? Ответ однозначный и обжалованию не подлежит — нет, фигушки. Ни за что! Чем меньше ответственности и власти, тем проще жить. Никогда не понимала наших девчонок, рвущихся к посту старосты, только лишний геморрой, привилегий куда меньше, чем обязанностей.
Когда мое пылкое воззвание слегка проветрило компании мозги, я еще раз откашлялась и бодро заявила, усевшись для удобства по-турецки:
— Значит, с договором что-то нечисто. Оставим пророчиц блуждать в туманах видений, скажите лучше, вы с грамотными юристами не консультировались? Не просили выловить блох в бумаге?
— Блох? — Аглаэль так удивился, что разом растерял половину почтения к сошедшей с небес звезде.
— Ну да, ловушки, двусмысленности, уловки, — помахала я в воздухе рукой, — все, что могут использовать люди, чтобы повернуть текст договора в свою пользу. — Я сама не юрист, это все-таки не профессия, а диагноз, но знаю, иногда можно в договор столько всего вложить, что глупый партнер, считающий, будто заключает выгодную сделку, останется голым и босым, а все потому, что подпунктики в конце документа, написанные мелким шрифтом, прочесть не удосужился.
— Когда Альглодиэль подписывал договор, он учел все, — с непоколебимой верой в своего предка заявил Аглаэль.
— Что ж, — я почесала нос, — пожалуй, это можно принять в качестве рабочей версии. Будь иначе, люди уже начали бы качать права, они-то от любых войн куда быстрее оправляются, потому как живучие, сволочи, и скорость воспроизводства значительно выше.
Эльфы мрачно закивали, я затронула больное место их расы.
— Значит, поставим вопрос по-другому! — провозгласила я торжественно. — Думайте, мудрейшие, что за прошедшие века изменилось, утратив соответствие пусть не с духом, а с буквой договора, — заметив, как открываются рты для возражений, я почти приказала, воспользовавшись статусом спасительницы нации и друга народа: — Важна любая мелочь! Пройдитесь еще раз по тексту глазами, ищите!
Советники и князь переглянулись и последовали моему совету, начав штудировать документ по новой в соответствии с четко поставленной задачей. Мы им не мешали, даже Фаль не хвастался, не зудел и не лез под руки, проникся важностью момента, а может, просто утомился за день и начал подремывать, доверчиво зарывшись в густой ворс ковра у моей ноги.
— Я не вижу ничего, разве что… но ведь это… — сдвинув тонкие брови, вполголоса прокомментировал свои усилия князь через семь минут.
— Говори! — почуяв важное, оживилась я и подалась вперед.
— Это почти формальный пункт, где перечисляются титулы и регалии персон, заключающих мир от имени государств. Среди знаков, подтверждающих полномочия э