Не знаю, магия ли моя работала столь безупречно, или просто везло и черная весть о гибели отряда морианцев еще не нарушила графского сна, а только никакого оживления в рядах блюстителей спокойствия и людей смежных специальностей не наблюдалось. Стража у въездных ворот лениво скользила глазами по редким всадникам, пешеходам и повозкам, тонкой, прерывистой струйкой сочившимся из города по утреннему холодку. Я даже порадовалась, что накинула на эльфийскую рубашку куртку. Ветерок, зараза, так и норовил пробраться ледяными, как струйки водицы из родника, невидимыми пальцами в самые теплые места вроде подмышек и пощекотать живот.
На «пропускном пункте» никого не останавливали, ничего не проверяли. Похоже, доблестная охрана спала на посту с открытыми глазами, опираясь для устойчивости на алебарды и сосредоточенно хмуря брови. Знавала я одну девчонку, у которой после дискотек так же ловко выходило дремать на лекциях. Вроде бы на мордашке пристальное внимание к словам педагога, усиленная работа мысли, от которой млеют и тают преподаватели, а на деле глубокий сон перед очередной гулянкой. Впрочем, может, у нее такая методика усвоения информации была, только насколько она эффективна, мне проверить так и не удалось, красотка залетела, выскочила замуж и взяла академический отпуск.
Никем не арестованные и не задержанные, мы без тени сожаления покинули город Патер, где с нами, дорогими и любимыми, пытались обойтись столь жестоким образом. За воротами я продолжала еще часа полтора поддерживать маскирующее действие руны, но никаких засад жаждущих нашей кровушки головорезов мы так и не заметили, несмотря на все старания бдительного охранника.
Наконец «пьяная» дорога, проложенная по полям и холмам, вильнула за рощу из знакомых с босоногого детства березок, осинок, орешника и дерева, более всего напоминающего каштан, но с трехпалыми листьями и серо-стальной корой. Кони тут же принялись изучать ассортимент здешнего «кафе на свежем воздухе».
Фаль, жалобно ссылавшийся на утренний холод и оттого просидевший у меня за пазухой всю дорогу, щекочась в меру сил и возможностей, тут же выпорхнул на белый и как-то резко потеплевший свет. Сильф принялся с гиканьем носиться по кустам, изучая местные достопримечательности и тревожа заливающихся утренним пением птиц. Никто не мешал мотыльку забавляться, теперь нас не смог бы не то что услыхать, но и разглядеть с патерской смотровой башни самый глазастый дозорный, даже дозорный с биноклем. Впрочем, до таких высот технического прогресса Хавал, к счастью, не дорос. Будь иначе, наемникам не надо было бы даже приближаться к нашей компании: винтовка с оптическим прицелом одна штука — и все проблемы решены раз и навсегда, если, конечно, невинно убиенные маги не становятся в здешних местах мстительными привидениями, жаждущими крови мучителей. Кстати, интересно, как тут насчет перспектив жизни после смерти? Надо бы у Лакса выспросить, но как-нибудь поаккуратнее, чтобы не всполошился и в суицидальных наклонностях не заподозрил. Почему-то людям так сложно бывает понять, что подчас мною движет самое невинное любопытство без малейшей примеси злого умысла. А что тактичность — мое слабое место, так должны же быть у очаровательной девушки какие-то недостатки. И на солнце, между прочим, бывают пятна!
Кстати, о достаточном удалении от Патера меня уведомил Кейр, кажется, только сейчас уверовавший в то, что нам удалось выскользнуть из лап Кольры без кровопролитного боя, засад, преследований и прочих мелких радостей жизни истинного воина, если верить фантастической литературе. Однако, то ли в литературе чего-то не того понапридумывали, то ли нам достался бракованный экземпляр бойца, но бывший палач почему-то совсем не стремился в драку. Впрочем, нас с Лаксом, как людей сугубо мирных профессий (кто скажет, что вор — сторонник гонки вооружений, пусть плюнет мне в физиономию!) это вполне устраивало.
Почесав морщинистый от напряжения лоб, охранник предложил:
— Теперь нам чары сокрытия ни к чему. Чуток и передохнуть можно, а заодно решить, куда дальше направимся.
Я благодарно отпустила руну дагаз, позволяя ее таинственной магии раствориться в сочном утреннем воздухе рощи, несколько глотков которого излечили бы от депрессии самого завзятого пессимиста, и спешилась. Стащила с себя куртку, потянулась, радуясь отсутствию успевшей надоесть боли, и деловито поинтересовалась:
— А где интереснее?
От столь неожиданной для его практического мышления постановки вопроса Кейр издал звук, походящий на глухую икоту, и безнадежным тоном, совершенно не ожидая приятного для себя ответа, спросил у Лакса:
— Она что, всегда такая?
— А то, — с гордым самодовольством, словно воспитал в своем коллективе, кивнул вор.
— Н-да, с таким подходом к жизни телохранитель вам точно необходим, — фыркнул Кейр.
Лакс лишь осклабился и, соскользнув с крупа коня в траву, весело спросил:
— Эй, Оса, тебе, я смотрю, уже получше?
— Есть такая буква, — призналась я, обнимая коня за шею и почесывая довольно жмурящуюся нахальную морду. — Дэлькор вылечил. Я, конечно, слышала об иппотерапии, но не знала, что она настолько эффективна. Или тут дело в конкретном, особенно талантливом представителе своего вида?
— Значит, не врут легенды о эльфийских лошадях, — почесав горло сквозь глухой ворот рубашки, протянул вор и покосился на Дэлькора, пожалуй, даже с большим уважением, чем смотрел на меня, когда я латала его раны. А с другой стороны, магеве положено волшебство творить, чего удивляться, лошадь же, промышляющая целительством, — уже диковинка и аттракцион.
— Конь-лекарь, — покачал головой Кейр с видом умудренного жизнью старца, скорбно сетующего: «Куда катится этот мир…»
— Палач-охранник, — передразнила я его, скопировав выражение лица.
— Магева-авантюристка, — добавил Лакс, подключаясь к диалогу, и как раз в этот момент мне на ладонь, взявшись из ниоткуда, хлопнулась гигантская, с тарелку, зелено-красно-голубая бабочка. Я не заорала только потому, что поначалу решила, что это шуточки замаскировавшегося Фаля.
Нет, все-таки права моя подруга, искренне верящая в монструозную сущность пестрокрылых насекомых. Эта здоровенная тварюга с выпуклыми глазами, волосатым тельцем и тонкими, цепляющимися за кожу лапками вызвала волну омерзения и у меня. Теперь я поверила в подозрения Галки насчет того, что, несмотря на невинный хоботок и благостную легенду о питании нектаром, кусаются гадины пребольно, только делают это тайком!
Как только сообразила, что бабочка — это не обаяшка-сильф, собралась стряхнуть экзотическое насекомое, но оно, цепко держась за меня лапками, резко распахнуло сложенные крылья, и из ряби цветов, напоминающих не нормальный окрас насекомого, а помехи в телевизоре, начали выплывать строчки текста.
— Магевская почта! — где-то на периферии сознания услышала шепот Лакса и Кейра, оказавшихся более самой магевы осведомленными о творящихся безобразиях.
— Дражайшая коллега! — первые слова я проговорила вслух, а потом строчки замелькали так быстро, что я едва успевала охватывать их глазами. Почему-то создалось впечатление, что приславший мне это «письмо» очень торопился, торопился настолько, что не выбирал фраз, не заботился об изяществе словесных конструкций, поставив во главу угла смысл сообщения и скорость его доставки.
«Прошу великодушно извинить за передачу послания без предварительной договоренности. Вопреки вашему мнению о кружевах на рубашке есть и иные аспекты жизни, волнующие меня чрезвычайно. Я имею в виду вашу безопасность, магева. Во имя солидарности одаренных магическими талантами, должен сообщить вам следующее: нынче утром граф Кольра получил некое сообщение, чрезвычайно напугавшее и одновременно разозлившее его. Для человека, обладающего немалой властью и крайней подозрительностью, сочетание сих чувств особенно опасно. Полагаю, вы знаете, чего именно устрашился правитель Патера и отчего начал искать возможность связаться с Тэдра Номус. Не сочтите за оскорбление мой совет, питаемый наилучшими чувствами и заботой о вашем процветании — покиньте территорию Хавала. Искренне ваш, Лорд».
Едва я прочла последнее слово, бабочка вспыхнула и опала бесцветным пеплом, тут же подхваченным ветерком и унесенным с моей ладони.
— Послание от Лорда. Пишет, что Кольра испуган до усрачки и зол, видно, уже получил весточку о жарком из морианцев и жаждет реванша. А что такое Тэдра Номус? — отряхнув руки, спросила я спутников, пытаясь выяснить единственное оставшееся непонятным словосочетание.
Я все еще удивлялась тому, что эгоистичный метросексуал Лорд счел своим долгом предупредить меня о некой опасности, все-таки зря плохо думала о нем, но удивление и паника, отразившиеся на лицах приятелей, не шли ни в какое сравнение с моими персональными.
— Лучше тебе этого не знать, да и нам всем тоже, — глухо буркнул Кейр.
— А ты скажи, если мне не понравится, я забуду! — находчиво попросила я самым заискивающим тоном.
— Никто не знает, кто они на самом деле такие и откуда, но если есть деньги, очень большие деньги и крайняя нужда, можно найти способ обратиться с прошением об устранении проблем. Только редко кто рискует привлечь к себе их внимание, — почти до крови прикусив губу, процедил воин.
— Наемные убийцы, что ли? — разочарованно протянула я, ожидавшая чего-нибудь более романтического от такого красивого названия, не то что наша Коза Ностра, почему-то ассоциирующаяся у меня и с козами и с насморком одновременно.
— Не только, — потряс головой Лакс, подхватывая эстафету в пересказе местной страшилки. — О них ничего не известно наверняка, но слухи ходят самые разные, один другого ужаснее.
— Например? — Я вновь приободрилась. — Кажется, назревает что-то интересненькое.
— Что они не люди, вообще не из нашего мира, их появление невозможно заметить, если они того сами не пожелают, всегда исполняют то, за что им заплатили, приходят из ниоткуда и исчезают в никуда … — принялся перечислять парень, почти слово в слово повторяя древние японские страшилки про ниндзя.