- По правде сказать, ему вовсе не хотелось, чтобы я оказался тут, - зашептала эта образина дакоте. - Он хотел это дело обделать один. Я предлагаю тебе триста новых армейских ружей и боеприпасов к ним, понимаешь? Меня зовут Бакерико! Триста, сказал мне этот проклятый пес, триста, и он хорошо заплатит. Я сам доставлю их, сказал этот чертов пес, доставлю, и весь риск я беру на себя. Чертов пес хитер, но Бакерико еще хитрее. Триста, сказал я, ну путь будет триста, только тогда уж я поеду сам. Я хочу знать, сколько заплатят!
Вождь поднялся.
- Триста - хорошо. Какая твоя цена?
Гномик пронзительно хохотнул:
- Это ты еще услышишь, краснокожий!
Тобиас затрясся от возмущения. Какое вымогательство! Продажа оружия краснокожим была строго запрещена правительством. Однако несмотря на запрет, торговцы набивали себе карманы, сбывая индейцам старое, а иногда и негодное оружие по спекулятивным ценам. Но триста новых армейских ружей! Величайшее мошенничество или невероятно выгодная сделка, - подумал Тобиас. - Что же вознамеривается этот паук высосать из своей жертвы?
Карлик заохал, схватился за живот и опрометью бросился из палатки. Охитика, огромный черный пес, зло залаял вслед, по-видимому, ему не нравилось поведение этого гостя.
Когда Монито вернулся, кончик его носа даже позеленел. К нему подошла Унчида. Она завернула человечка в одеяла и шкуры, и этот сверток, из которого торчала отвратительная голова, пододвинула поближе к огню. Вождь подал знак спать.
Тобиас лежал в темноте с открытыми глазами. За целый день он хорошо выспался и не испытывал усталости. Все его мысли были заняты этим смешным и вместе с тем зловещим созданием и известием о человеке в маске.
Делавар раздумывал над этим под ровное дыхание обитателей палатки, и вдруг раздался писклявый голос:
- Эй! Кто-нибудь!
- Что тебе? - обратился к Монито Тобиас.
- Варвары! - прокаркал тот из-под одеяла. - Если вы не умеете строить домов, то хотя бы получше закрывали на ночь вашу палатку! Дует как в преисподней!
Разговор потревожил остальных обитателей палатки. Показалась одевшаяся Унчида.
- Опусти полог палатки! - сказал Токей Ито.
Женщина сделала, что ей было сказано. Потом пошевелила уголья.
- Ой, как у меня болит живот! Ой, какая резь! - вдруг сердито прошипел карлик.
- Что он говорит? - озабоченно спросила Унчида у делавара.
- У него болит живот.
Унчида кинулась к Уиноне.
- Оденься, дочь моя, - сказала она, - нагрей этой плешивой собаке камень.
- Что она сказала? - поинтересовался Монито.
- Она принесет камень и, если ты не успокоишься, разобьет тебе голову, - не моргнув глазом, ответил делавар.
- А-а-а-а! - завопил Монито, с неожиданным проворством выбрался из своих одеял, вскочил на ноги и бросился из палатки.
- Убивают! - орал он. - Убивают! Помогите!
Для Охитики, который уже не раз принимался рычать, это было слишком. Он тоже сорвался с места и бросился следом. Охитика мигом всполошил всех собак стойбища. Смешались вместе и ужасный вой, и тоненький дрожащий щенячий визг, и крики о помощи охваченного смертельным страхом Монито.
Тобиас попытался подняться с постели, но его опередил Токей Ито. Вождь отбросил одеяло, вышел из палатки наружу, и тут же послышался его властный голос:
- Спокойно!
Казалось, и псы знали этот голос. Ночной концерт четвероногих начал стихать. Затихли и крики Монито. И скоро Тобиас увидел, как открылся полог типи и вошла Унчида. Она поймала беглеца и внесла его на своих мускулистых руках, как хороший сторож обратно в клетку убежавшую обезьянку.
Уинона тем временем так раздула огонь, что обитатели палатки могли разглядеть друг друга. Тобиас, чувствуя свою вину, поплотнее завернулся в одеяло. Токей Ито подошел к Монито.
- Тебе никто не собирается разбивать голову, - объяснил он. - Ты получишь горячий камень, он согреет тебя, и ты сможешь заснуть. Хау. - Ничем не выразив неудовольствия, вождь вернулся на свою постель, где уже устроился Охитика.
Уинона с бабушкой вышли. Они отправились к речке, чтобы принести оттуда камень. Скоро они вернулись с небольшим камнем и положили его в очаг.
- О-ох! - вздохнул Монито и натянул одеяло до самых плеч. - Это безумная страна, безумные люди, бешеные животные! Что мне приходится переживать! Я уж думал, что эти псы разорвут меня! Какой ужас! И женщины здесь такие же, как и всюду, - настоящие змеи! И единственный, кто меня понимает, это ты - вождь Токайер! Нагретый камень! О золотая душа! Я благодарю тебя! С тобой можно договориться. Ты - настоящий мужчина!
- Что ты хочешь за свой товар? - спросил как бы между прочим вождь, глядя при этом куда-то под свод типи.
- Ничего, кроме участия в одном деле. Я устрою у вас концессию. - Карлик захихикал.
Делавару, который опять высунулся из-под своего одеяла, эти слова были непонятны, но вождь ничего больше не спросил у Монито, и они так и остались пока без объяснения.
Уинона смотрела за камнем в очаге, и когда он достаточно нагрелся, вынула его и положила около запеленутого длинноносого Монито. Карлик с удовольствием забрал его под одеяло.
В типи вождя вернулся желанный покой.
На следующий день после полудня поступило еще сообщение разведчиков о приближении торговцев. Токей Ито распорядился, чтобы по прибытии разместить их вместе с грузом в большой типи совета. Только человека в маске вождь собирался принять в своей типи. Охрана торговцев, которым слово вождя обеспечивало неприкосновенность, поручалась Хитрому Бобру, который хорошо говорил по-английски. Воины же должны были следить, чтобы чужаки не вздумали совать свой нос в палатки.
Когда наступил вечер, Уинона и Унчида снова принялись жарить на вертеле мясо, чтобы тотчас по прибытии накормить гостей. Снова были расстелены циновки, наполнены табаком кисеты, расставлены миски. Токей Ито проверил, как готовится стойбище к приезду торговцев, и вернулся в типи. Через раскрытый вход и поднятый полог Шеф Де Люп наблюдал, как вечерние сумерки сменяет ночная темнота. На площадке стойбища разожгли костер.
Быстрый топот копыт достиг площадки стойбища и затих. В палатку вождя проскользнул Четанзапа. Его глаза горели от возбуждения, вид у него был несколько растерянный. Он что-то шепнул вождю.
Токей Ито выслушал его. Только еле заметное движение пальцев, плотнее сжавших трубку, свидетельствовало о том, что сообщение было необычно.
- Его я не знаю! - резко сказал он. - Я Монито дал слово, что он и его люди беспрепятственно могут приехать к нам и покинуть нас…
Ночью в лагере началось движение. Пришел караван торговцев оружием. Длинной цепочкой тянулись на площадку мулы, погонщики. Люди в больших кожаных шляпах принялись снимать с мулов ящики и тюки и носить их в отведенную палатку. Человека в маске среди них не было. Но вот на другой стороне площадки повернулся рослый широкоплечий мужчина и, слегка приподняв кожаную маску на лице, закричал во весь голос:
- Где же Монито?
Тобиас вздрогнул. Он знал этот голос. Сомнений не оставалось - Фрэд Кларк. К широкоплечему подошел Четанзапа и, видимо, объяснил ему, где находится Монито.
Шеф Де Люп протащил ноги немного в глубь палатки, так что голова его сползла с изголовья и растянулся на земле; он накрылся с головой одеялом, оставив лишь небольшую щелку. Ему надо было видеть происходящее, оставаясь незамеченным, хотелось убедиться в том, что Фрэд Кларк, или Красный Лис, состоящий на службе в армии, доставляет в стан врага триста ружей. Так вот почему он направлял Тобиаса не сюда, а в район Блэк Хилса…
Токей Ито стоял позади очага, напротив входа. Вошел одетый в кожу мужчина. На лице у него была маска с прорезями для глаз. Он остановился перед очагом против дакоты; у его ног оказался сидящий на корточках, завернутый в шкуры с нагретым камнем Бакерико.
Какое-то время в палатке царила тишина, мужчины молчали. Только Охитика, ощерившись, глухо ворчал. В полутьме зло сверкали его глаза. Наконец незнакомец сорвал с себя широкополую шляпу и снял кожаную маску. Он скривил рот, показав выступающие вперед желтые зубы.
- Хе! Гарри! Привет! Ты узнаешь меня, старый друг?!
Индеец не ответил. Он стоял как каменное изваяние, и даже глаза его были какие-то безжизненные.
- Хелло! Гарри! - повторил вошедший. - Ты что, остолбенел от радости! Ты не веришь, что видишь меня живым и невредимым в своей собственной палатке? Я, как старый добрый дядя, постарался сделать тебе приятное - три сотни ружьишек! Итак, давай начистоту. - Пришелец опустился на циновку. - Что заплатишь?
Индеец невозмутимо смотрел на рыжеволосого.
- Белый человек ошибается, - спокойно сказал он. - Здесь нет воина по имени Гарри. Белый человек находится в палатке Токей Ито, вождя племени дакота!
- Ого! Куда загнул! Так ты меня и знать больше не хочешь? Твой старик был покладистее… если не ошибаюсь, именно в этой палатке мы распили с ним по первой стопке… Ну, оставим это. Тебе, надеюсь, ясно, что, дав слово благородному Монито, ты и мне гарантировал неприкосновенность?
Дакота не ответил. Пришелец вызывающе посмотрел на него, но продолжал уже не так уверенно:
- Ну, оставим это, мой друг. Если уж хочешь все так официально, мне придется с этим считаться, То-кей И-то! Звучит недурственно! Та-а-а-к, та-ак, - протянул он и сразу же сменил тон. - Значит, я на службе у Монито и прибыл договориться о продаже доставленного оружия. Триста армейских ружей и боеприпасы к ним! Токей Ито может осмотреть и опробовать оружие!
- Идем!
- Так скоро? Хоть ты и делаешь все быстро, но это уж слишком. Угости меня сперва бизоньим мясом, которое так раздражает мой аппетит! Вежливость так вежливость! Я все же гость вождя племени дакотов? Или я не так понял?
- Ты в палатке Токей Ито, но я не говорил, что ты мой гость, - сухо ответил дакота.
- Да-а, но не умирать же мне здесь с голоду! Это противоречило бы твоему обещанию - свободно, беспрепятственно и так далее… Итак, с твоего разрешения!