Индейский поезд дошел до ручья, на левом берегу которого паслось коровье стадо. Изголодавшиеся собаки под предводительством Охитики бросились было на животных, чтобы растерзать. Однако быки поспешили на защиту коров и телят и, опустив головы, наставили на псов рога. Ковбоям – Адамсу, Томасу и Тео, Медвежьим Братьям и Ихасапе – понадобилось немало потрудиться, чтобы длинными бичами отогнать собак и успокоить встревоженных коров.
Тем временем Хавандшита приказал разбить лагерь. Долго глядел он, опираясь на копье, на взволновавшихся пестрых бизонов. Потом отвернулся и повел колонну на другой берег ручья. Четансапа шагом ехал рядом с ним. Медвежьи Братья и Ихасапа остались со своими бледнолицыми друзьями возле стада. Оба мальчика чувствовали, что их соплеменники готовятся сделать решающий выбор.
Индейский поезд остановился, отделенный от стада ручьем. Хавандшита стал обходить луг, назначая места для установки вигвамов. Четансапа на своем Белом смотрел, как тот распоряжается. Он не принимал участия в приказаниях Хавандшиты, хотя это противоречило обычаю. Рядом с Четансапой не спешиваясь остановились Шеф-де-Лу и Чапа. Большинство женщин принялись разгружать вьючных лошадей. Однако Уинона пока не прикасалась к своей волоке. Ее примеру последовали Монгшонгша, Грозовое Облако, Ситопанаки и Птица-Пересмешница.
Четансапа подозвал разведчика Черного Утеса и подвел его к старому шаману. Мальчики могли наблюдать разыгравшуюся у них на глазах сцену, однако и сейчас уловили не все слова, которыми обменялись ее участники. Судя по жестам собеседников, между ними назревала ссора. Четансапа явно велел Черному Утесу еще раз обо всем доложить. Тот объяснил шаману, что Медвежье племя должно разбить лагерь рядом со стадом и что дикие бизоны и здесь больше не водятся. Однако Хавандшита снова приказал держаться подальше от пестрых бизонов. Воины послушались Хавандшиту и установили шатры на другом берегу. Четансапа тоже велел своей жене Монгшонгше разгрузить волоки и поставить вигвам подальше от стада. Только Чапа и Шеф-де-Лу воспротивились этому приказу. Они поставили свой вигвам и осиротевший вигвам Токей Ито рядом с пастбищем. Туда Уинона, Ситопанаки, Птица-Пересмешница и Грозовое Облако перенесли весь скарб. Вместе с вигвамами разделили и лошадей. Часть индейских коней тоже отогнали на противоположный берег, к коровьему пастбищу.
Медвежьи Братья сидели на корточках на берегу ручья возле стада, молча условившись, что пока не войдут ни в один вигвам. Они не хотели ослушаться отца и вместе с тем не могли нарушить волю Токей Ито. Ихасапа принес им медвежонка, который сильно вырос и по временам, когда бывал голоден или хотел добиться своего, принимался буйствовать. Адамс стал разглядывать маленькую компанию. «Медведь-то ваш какой неслух вырос, настоящий подросток», – сказал он. Он улыбнулся, но улыбкой старался скрыть печаль и озабоченность. Адамс тоже отлично представлял себе, что впереди их всех подстерегают новые опасности и новый раздор.
Между тем коровы совершенно успокоились. Они паслись или, пережевывая жвачку, ложились на траву. Собаки получили требуху и кости двух антилоп, добытых делаваром, и наелись.
Тихо журчал ручей, превратившийся в линию раздела. Перед Священным вигвамом собрались Хавандшита, Четансапа, Чапа и Шеф-де-Лу; к ним присоединились еще двое уважаемых воинов. Хавандшита пригласил всех к себе в вигвам. Все это происходило на глазах Медвежьих Братьев. Безмолвно принялись они дожидаться, что решит совет в Вигваме Таинств.
В вигваме, куда вошли воины для совещания с Хавандшитой, царил полумрак, почти тьма. Дряхлый старец Хавандшита отослал прочь женщину, которая слегка раздула огонь в очаге, чтобы без помех обсудить все с глазу на глаз с мужчинами. Теперь он мог не бояться Токей Ито и Унчиды, своих заклятых врагов; они остались за рекой.
– Ну, скажите мне, что вы думаете, – начал шаман, когда все сели вокруг очага.
Один из старейшин откашлялся:
– У нас не будет бизонов!
– Токей Ито обманул нас! – кивнул второй.
– Нам придется пойти к вачичун и снова, как прежде, просить у них землю и пищу, – продолжал первый. – От пестрых бизонов, которые пасутся там за ручьем, исходит зловоние, и, даже если мы заставим себя есть их мясо, скоро от них ничего не останется. И что тогда делать? Охотой на одних только антилоп и оленей нам не прожить.
– Так вот каков конец нашего долгого пути и наших славных подвигов! – возвысил голос первый.
Услышав эти слова, Четансапа не сдержал гнева:
– Призови своих духов, Хавандшита, и привлеки сюда диких бизонов, если ты хоть на что-то способен! Ниспошли нам вещий сон о том, где кочуют бизоньи стада, ниспошли нам вещий сон, куда нам скакать, где равнину оглашает рев бизонов, где раздается топот их копыт, где нам пускать стрелы! Ударь в барабан и спроси совета у своих духов, чтобы те открыли нам, где нам охотиться и жить по заветам наших предков!
Внимая резким и ожесточенным речам Четансапы, Хавандшита пришел в смятение. Он ощутил надежду, а потом страх. Словно волна, нахлынули на него крики мужчин, требующих, чтобы он прибегнул к колдовству, и он с ужасом почувствовал, что для этого у него нет сил, что он совсем слаб. Однако он решил во что бы то ни стало скрыть свое бессилие. Он должен был предстать перед ними Хавандшитой, собеседником духов и владыкой тайн, а не жалким, «кожа да кости», стариком.
– Я стану бить в барабан, а вы станцуете бизонью пляску, – объявил он воинам. – Дикие бизоны явятся на зов, если только их не отпугнет лживый и мерзкий смрад этих пестрых бизонов. Идите плясать. Я сказал.
Воины поднялись и вышли из шатра.
Хапеда и Часке, по-прежнему сидевшие у ручья, увидели, как воины выходят из Священного вигвама. Они следили за тем, как участники совета передают важную весть всем остальным мужчинам и те собираются у вигвама Хавандшиты. Только делавар не принял участия в обряде; он отправился к Адамсу.
Шаман ударил в барабан. Мужчины закружились в обрядовой пляске, и окрестности огласила молитвенная песнь с ее повторяющимся, монотонным ритмом, подобная той, что звучала на берегах реки Платт во времена Маттотаупы, отца Токей Ито:
Добрый дух, ниспошли нам бизонов, бизонов, бизонов, —
Бизонов, бизонов, бизонов ниспошли нам, Добрый дух!
Двигаясь по кругу, воины притоптывали в такт, они подражали реву бизонов. Некоторые облачились в бизоньи шкуры и надели на себя бизоньи рога, словно сами превратившись в бизонов. Через равные промежутки они издавали неистовый клич охотников на бизонов.
Услышав этот клич, мальчики затрепетали. Стать охотниками на бизонов они сами мечтали с четырехлетнего возраста. Пляска продолжалась много часов. Мужчины в танце сменяли друг друга.
Добрый дух, ниспошли…
Вдруг кто-то из воинов вскричал:
– Мертвые и бизоны возвращаются!
Подхватив его возглас, многие повторили этот страстный крик: «Мертвые и бизоны возвращаются!»
Мужчины затопали еще яростнее и запели еще громче.
Хапеду и Часке подхватил и увлек водоворот священного танца, умом и душой они всецело отдались ритму глухого пения и исступленной пляски.
Неожиданно рядом с мальчиками вырос делавар.
– Мертвые и бизоны никогда не вернутся… Так сказал Токей Ито! – объявил он Хапеде и Часке.
Потрясенные, Медвежьи Братья пришли в себя, очнувшись от транса.
День уже клонился к вечеру. Стемнело, загорелась первая звезда.
Токей Ито! Его имя снова ожило!
– Токей Ито должен вернуться! – воскликнул Часке с пылающими щеками, еще не уняв дрожь, охватившую его под впечатлением от бизоньей пляски. – Мы должны подать нашему вождю знак, который можно рассмотреть с Минисосе! Токей Ито должен узнать, что мы здесь, должен узнать, что вырвались на свободу!
– Хау!
Хапеда вскочил на ноги, Часке вслед за ним, и оба они бросились через ручей, к отцу. Четансапу утомила бизонья пляска, в которой он кружился несколько часов; его сменил другой воин, и теперь Черный Сокол стоял вместе с Чапой у своего вигвама.
– Мы должны подать знак Токей Ито, – сказали ему сыновья Хапеда и Часке, как только он позволил им заговорить.
Четансапа не спешил сказать «да» или «нет». Со дня удивительных событий в Черных холмах Медвежьи Братья и сами сделались причастны тайне. От их слов нельзя было просто отмахнуться. Воин поглядел на берег ручья, где возился медвежонок. Ситопанаки и Уинона как раз принесли ему поесть.
– Хорошо, – решил Четансапа. – Пусть все, кто не исполнял бизонью пляску, соберутся и зажгут большой костер, который можно увидеть с другого берега Минисосе. Наш вождь находится в кольце врагов. Он должен узнать, что мы перешли границу и что он должен спастись и поспешить к нам, если… – Четансапа умолк. Он не хотел допустить даже мысли, что Токей Ито могли убить враги. – Так что приносите дрова, много дров! – приказал он.
Хапеда и Часке кинулись сзывать всех мальчиков из отряда Молодых Собак, а еще кликнули Грозовое Облако, ее подругу Ящерку и других девочек. Всем им поручили собрать и наломать хворост. Юноши из отряда Красных Оленей, который возглавлял Ихасапа, не сочли ниже своего достоинства им помочь. «Подадим знак Токей Ито!» – вот как звучал призыв, который их объединил.
Собирая хворост и валежник, подростки переходили ручей вброд, перепрыгивали через него, не боясь промочить ноги; никто уже не думал о том, к какому из двух «лагерей» принадлежит. В лесу застучали топоры: это рубили старые, засохшие стволы, тащили в костер крупные ветви. Узнав, в чем дело, Адамс, Томас и Тео тоже присоединились к индейцам. Адамс большим плотницким топором нарубил больше всех. Он сложил целую поленницу. Приготовив достаточно дров, Четансапа разжег костер, слабый ночной ветер раздул огонь, и вскоре пламя высоко взметнулось. Оно полыхало, могучее и неугасимое, словно одушевляясь радостью спасенных и призывая вождя. Желтые и алые языки пламени трепетали, изгоняя ночную тьму, дул ветер, волновался скот. В ручье отражались мерцающие блики света.