ь бы у меня какое-нибудь индейское одеяло или расшитый цветной шерстью кожаный пояс, вроде тех диковин, что так любят изящные дамы, – вот увидел бы я вас такую, вспомнил бы о своей дочери, которая немножко на вас похожа, – и не бежал бы снова в прерию, которую возненавидел, не стал бы уже в старости золотоискателем, не дал бы Красному Лису заманить себя в старый блокгауз… в проклятый блокгауз!
– Почему проклятый? – Кейт снова взволновалась, ей опять сделалось не по себе. – И кто такой Красный Лис?
– Почему проклятый… Гм, тогда придется поведать вам длинную историю. А кто же такой, собственно, Красный Лис, или Рыжий Джим, или Фред, или как бы там себя ни именовал этот бандит за всю свою жизнь? Кто он? Да если бы я сам знал! Тогда он внезапно появился у меня в лавке и навлек на меня несчастье. Было это два года тому назад, пасмурным зимним вечером. Жены моей уже не было в живых, дочь вышла замуж, и я сидел у себя в лавке в одиночестве, у печи. Покупателей у меня в тот день было мало, дела шли тогда неважно. Печь дымила, а у меня кончился табак, и вот как начал я от досады клясть все на свете, и после всех святых помянул еще и черта, и тут распахнулась дверь… и честно признаюсь вам, мисс Кейт, мне, глупому старику, показалось тогда, будто на пороге явился сам сатана, рыжеволосый, со сверкающими глазами, оскалив желтые зубы… Высокий и могучий, похлопал меня по плечу и принялся искушать обычными своими соблазнами, столь сладкими для бедняка: мы, мол, и золото найдем, и не сегодня завтра разбогатеем… Коротко говоря, я согласился, продал свою лавку. На исходе зимы, два года тому назад, примерно в то же время, что и сейчас, может быть, даже в тот же самый день, мы все собрались в блокгаузе, будь он проклят…
Том внезапно осекся и прижал руку ко рту.
Но теперь Кейт решила во что бы то ни стало выведать все до конца.
– Значит, вы собрались в здании блокгауза… – подхватила она фразу, которую не успел окончить Том. – И кто же, кроме вас, там был?..
Том сдался под ее натиском и продолжал:
– Я, некий Джордж и Билл Петушиный Боец, которого еще называют Кровавым Биллом, – вы его и сами знаете – и Коротышка Джозеф, он в фургоне, что идет перед нами, нанят конвойным кучером, а еще белобрысый Адам Адамсон – нет, в колонне с нами его нет. Адамсон был еще лучшим из нас. По слухам, сейчас служит вольным всадником на пограничном посту. Бедняга, хотел найти золото, чтобы выкупить ферму, которую у его отца отнимали земельные агентства, – да, он тоже был с нами, и еще несколько к нам присоединились, из тех, что собрал Красный Лис. Все мы ровно два года тому назад встретились в блокгаузе у Беззубого Бена, надеясь, что бандит Красный Лис поможет нам разбогатеть! В форте кого только не было. Большинства из них, наверное, сейчас уже нет в живых. Да-да, мстители не дремлют.
– Какие мстители, Том? – прошептала Кейт.
– Харри Токей Ито, он мстит за своего отца, старого вождя, которого они тогда закололи, потому что он не хотел показать им место, где залегает золото. Скальп с него снял Джим, Красный Лис, а рыбам скормили его мы.
– И вы там были? – в ужасе спросила девушка.
– Да-да, не только я: и Бен, и Билл Петушиный Боец, и Коротышка Джозеф, и Адам Адамсон… И было это ровно два года тому назад, день в день.
– И вы не помешали убийцам?
– Как же вы еще наивны, мисс Кейт!
– А какое наказание понес Красный Лис?
– Красный Лис? Его еще никто не арестовал, и никто не свершил над ним суд, а если его кто и казнит, то только Харри Токей Ито, сын убитого. Однако Лис теперь остерегается бывать на берегах Платта и Найобрэры. Его терзают угрызения совести.
– Но теперь вы все опять едете туда, в проклятый дом, где произошло убийство?
Кейт почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки.
– Не надо было мне рассказывать вам об этом, маленькая мисс. Эта история не для ваших ушей. Но вы правду говорите, мы, еще оставшиеся в живых, опять собрались вместе.
Молодой кучер на козлах, который только изредка вставлял слово, на сей раз разразился упреками:
– Могли бы открыть мне все это, прежде чем мы выехали из Рэндалла. Тогда бы я ни за что не согласился. Питт поступил умнее всех нас. Увильнул от похода и остался в Рэндалле!
Кейт сжалась в комочек, обхватив себя за плечи. Однако больше она не произнесла ни слова, и Том тоже снова погрузился в молчание. Но девушка продолжала напряженно думать. В мыслях она снова и снова возвращалась к блокгаузу, к которому шла колонна, и к индейцу Токей Ито, жаждавшему отомстить бледнолицым за убийство своего отца.
Кучер хлестнул мулов, и пронзительный щелчок кнута прозвучал словно внезапно раздавшийся выстрел. Молодой человек сильно забеспокоился после всего, что услышал из уст Тома.
– А ну, вперед! – крикнул он кучеру фургона, ехавшего перед ними. – Поскорее бы выбраться из этих чертовых прерий! А то у Харри Токей Ито не хватает еще нескольких скальпов, и он дорого бы отдал, чтобы завладеть ими вместе с нашим оружием!
Весенний ночной ветер все крепчал и с каждой минутой делался холоднее. Усталость овладевала людьми и животными, сковывая свинцовой тяжестью и движения, и мысли. У Кейт закрывались глаза, хотя еще не наступила полночь. Однако она боялась устроиться на ночлег в фургоне рядом с тяжело дышащим, хрипящим раненым, судьба которого пугала ее не меньше, чем рассказ Тома. Собравшись с силами, она села, опираясь спиной на козлы, где сидели Том с кучером. С каким-то странным чувством она вынула из кожаной кобуры пистолет, еще раз внимательно проверила, точно ли он заряжен, прицелилась и представила себе, каково это – выстрелить во врага. Если дело дойдет до настоящего боя, достанет ли ей хладнокровия прицелиться в человека? Убить человека – как это ужасно! Но можно ли и вправду считать индейцев людьми? «Они лишь кровожадные враги», – чуть слышно сказала себе Кейт, тем самым повторив фразу, которую с детства неустанно твердил ей отец. Из-за топота мулов Том не разобрал, что именно она произнесла едва различимо. Однако он, вероятно, заметил, как она что-то пробормотала.
– Ложитесь спать, мисс Кейт, – посоветовал он.
Кейт покачала головой и застегнула на талии ремень с кобурой. Ей не пришлось отвечать, потому что в этот миг вдоль колонны пронеслись галопом Роуч с Беном и донеслась пугающая команда: «Не спать! Не спать! Чтоб черт вас защипал, если заснете! Смотреть в оба! Быстрей, быстрей!»
Засвистели и захлопали кнуты, мулы побежали неровным галопом.
Роуч проскакал мимо фургона, в котором ехала Кейт, не оглядываясь, но Бен ослабил поводья, пустив свою лошадь рысью, склонился к прорези в парусине и тотчас же заметил пистолет в руках у девушки.
– Надо же, мисс, не иначе как приготовились к бою? Тогда и нам отступать не след. Если уж женщины проявляют такую смелость, то мы, грубые мужчины, должны считать за честь…
И тут друг за другом раздались пять выстрелов.
Бен умолк на полуслове. Кейт содрогнулась в смертельном ужасе.
Бен выронил поводья и, взметнув руки в воздух, навзничь упал с лошади. Лошадь понесла. Не издав ни звука, молодой кучер, сидевший рядом с Томом, тоже бессильно обмяк на козлах и скатился в траву. Глухой стук, произведенный упавшими наземь телами, никто не заметил среди шума, внезапно охватившего весь конвой. Вольные всадники стреляли из ружей и винтовок, драгуны – из карабинов, но одновременно раздавались вражеские выстрелы, и они, кажется, всегда попадали в цель. На глазах у Кейт передовые во главе колонны упали мертвыми. Пронзительные, причудливые боевые кличи перекрывали отчаянные проклятия драгун. Упряжные мулы, почти все потерявшие кучеров, от страха становились на дыбы. Передний фургон уже опрокинулся, и Кейт, проезжая мимо, в неописуемом ужасе увидела, как из темноты появляются индейские всадники.
Снова раздалась очередь из пяти выстрелов, и еще пятеро верховых конвойных упали с седла. Двое зацепились ногой за стремя, и лошади уволокли их за собой. Драгуны и вольные всадники в панике обратились в бегство и пали жертвой преследователей. Кое-где, на значительном расстоянии друг от друга, разгорелись отдельные кавалерийские поединки. На стороне бледнолицых никто более не отдавал приказы.
Фургон, в котором ехала девушка, по-прежнему двигался. Том схватил вожжи и сумел объехать опрокинувшуюся повозку, упавшую на песчаном холме, посередине склона. Он со свистом нахлестывал кнутом мулов и громкими криками понукал их, пустив галопом. Кейт инстинктивно укрылась между боковыми стенками фургона, зарывшись в солому. Теперь она больше не испытывала страха ни перед бесчувственным телом незнакомца, ни перед исходившим от него запахом крови и пота.
Пистолет она снова убрала в кобуру.
Казалось, запряженный четырьмя мулами легкий фургон вырвался из боя. Шум борьбы теперь остался далеко позади. Кейт преодолела первоначальный ужас и замешательство, пришла в себя и осторожно выглянула в прорезь между полотнищами, всматриваясь в ночную тьму. Отдельные всадники еще скакали мимо них бешеным галопом. Вновь прогремели выстрелы, но уже где-то вдали. Девушка вздохнула. Она снова опустилась на колени рядом с бесчувственным раненым. Всякий белый человек был для нее теперь утешением в опасности. Более всего она полагалась на Тома, который твердой рукой правил фургоном.
– Кейт! Сюда, ко мне! – раздался голос Тома. – Ко мне, на козлы, быстрее!
Том снова подстегнул мулов. Четверка понеслась галопом, повозку опять занесло, – казалось, она вот-вот опрокинется. Девушка с трудом выбралась к старику на козлы. Отсюда ей шире открылся вид на ночную прерию. Однако здесь, на козлах, ее мог увидеть и враг. Зачем старик позвал ее к себе? Ей стало страшно. Нервы ее напряглись до предела.
– Том!
– Кейт, держите вожжи! Вы умеете править повозкой? Поезжайте, да смотрите, ни за что не останавливайтесь! Все прямо и прямо, так доедете до форта, к отцу! Держите крепче! Речь идет о жизни и смерти!
Кейт схватила вожжи.