И тут он понял, что охота еще не окончена и для него. Часть стада, догнавшая вожака, остановилась и повернулась к преследователям. Быки злобно воззрились на индейца. Бизон был робким, пугливым животным, боявшимся волков и людей, однако, если его разозлить, превращался в агрессивного, грозного врага. Тобиас как можно глубже зарылся в заросли ковыля на пологом склоне холма. Он лишился коня, а теперь констатировал, что потерял также ружье и пистолет. Ему сделалось не по себе оттого, что вожак стада заметил его и в ярости и смятении явно вознамерился на него напасть. Задрав хвост, бык ринулся прямо на Тобиаса. Тобиас вскочил. Собрав все свои силы, он метнул в быка томагавком и попал ему в лоб, однако могучий бизон стряхнул топор, как назойливую муху. Разведчику не оставалось ничего иного, как обратиться в бегство, но он знал заранее, что шансов спастись у него немного. Быстротой бизон не уступал мустангу. Не оглядываясь, Тобиас взбежал на холм. За спиной он слышал топот быка и понимал, что тот неумолимо сокращает расстояние. С каждым вздохом грудь Тобиаса уже пронзала острая боль; сердце стучало как безумное; в боку кололо как ножом. Он бросился в сторону, повернул назад и снова побежал вниз по склону.
Однако бизон заметил, что он сделал крюк, и помчался за ним. Тобиас отчасти утратил свое преимущество. Вокруг не было ни единого дерева, ни даже куста, за которым он мог бы спрятаться. Сделав несколько отчаянных прыжков направо, потом налево, он рухнул наземь, вытянув онемелые руки и ноги и уподобившись загнанному зайцу.
Казалось, бык понимал, что выиграл и теперь может не торопиться. Он подбежал к поверженной жертве рысью, одним рогом взрыхляя землю и взметая пыль. Когда он замер прямо перед Тобиасом, чтобы забодать его и растоптать, индейцу еще достало присутствия духа набросить ему на морду свой жилет. Из пройм его тут же высунулись грозные рога. Ослепленный бык в ярости бросился за ним и боднул индейца в спину. Тобиаса пронзила резкая боль. Он почти не в силах был двигаться и, сжимая в руке нож, стал ожидать смерти. Ни один из дакота, бешеным галопом проносившихся мимо, казалось, не замечал его.
И тут…
Раздался дикий клич дакота, возвещавший охоту на бизонов. Бык замер, словно забыв о своей жертве. Казалось, услышав воинственный вопль врага, он заколебался. Тобиас на миг отвел от него глаза и попытался встретиться взглядом со своим возможным спасителем. Вниз по склону холма скакал на своем буланом жеребце Токей Ито. Он еще раз издал глухой клич, который привел быка в смятение и отвлек его от Тобиаса.
Бизон разодрал жилет в клочья, злобно покосился на новоявленного врага и забыл о прежнем.
Дакота подскакал ближе. Конь его заупрямился и стал на дыбы; он боялся грозных рогов. Бык опустил голову и принялся рыть копытом землю, готовясь пронзить рогами всадника и коня. От смертельного страха у буланого помутился рассудок, он взлетел высоко в воздух, оторвав от земли все четыре ноги. Однако воля и искусство всадника вновь заставили его, дрожащего и испуганного, повиноваться. Тобиас не отрываясь глядел на всадника и под впечатлением от увиденного забыл о том, что ему самому грозит опасность. Жеребец, всецело вверивший свою судьбу всаднику, теперь слушался беспрекословно, стоило хозяину слегка натянуть поводья или сжать его бока коленями. Волнуясь, переступая, точно в танце, стройными ногами, приблизился буланый к страшному зверю, который отбросил назад голову, словно примериваясь нанести удар. Дакота хотел подойти к бизону сбоку, чтобы тем вернее поразить его стрелой. Однако бык понимал преимущества своего положения и с удивительной легкостью внезапно бросился вперед, чтобы сбить с ног коня и всадника. Мустанг сделал смелый прыжок, перепрыгнув через голову бизона и так избегнув его рогов. Вождь в ту же секунду развернул коня и прицелился в быка из лука. Тобиас заметил, что его колчан пуст, а стрела, которую он держал в руке, – последняя. Но тут и бык повернулся и снова, нагнув голову, приготовился встретить врага. Дакота пустил стрелу, но не смог попасть бизону под лопатку, и стрела вонзилась в колоссальное тело взревевшего от боли быка. Вождь остался безоружным. Обезумев от боли, бизон ринулся на врага. Казалось, конь и всадник обречены на мучительную смерть.
– Беги, беги! – крикнул Тобиас, забыв о собственной безопасности.
Однако безрассудно храбрый дакота не обратился в бегство. Издав короткий боевой клич, он соскочил со спины буланого, давая ему убежать. Дальше события развивались так быстро, что Тобиас едва успевал следить за происходящим глазами. Бык ринулся вперед. Внезапно дакота запрыгнул ему на спину, оседлал и уселся лицом к его рогам. Бык словно окаменел, он замер, не шевелясь. Вождь соскочил с его горба. В руке он сжимал заточенный обоюдоострый нож, не уступавший короткому мечу. Колосс рухнул наземь, убитый ударом в затылок.
– Победа! – все еще хриплым от волнения голосом воскликнул Тобиас. – Вождь племени дакота – величайший охотник прерии и Скалистых гор!
Оказалось, что за этой охотничьей сценой наблюдал не один Тобиас. Окрест раздались громкие ликующие крики, и несколько всадников стремительно подскакали к ним. Они галопом объехали бездыханного быка, обскакав вокруг его туши, и если бы Тобиас не знал, сколь безупречно владеют индейцы искусством верховой езды, то побоялся бы, что его затопчут кони. Но кони, стуча копытами, только проскакали так близко, что казалось, вот-вот его заденут. Воздух все еще дрожал от радостных, торжествующих криков, и наконец индейцы вздернули своих скакунов на дыбы и так заставили на мгновение замереть.
Один из индейцев, высокий, худой человек, как и вождь, носивший в волосах орлиное перо и клочок окрашенной в красный цвет звериной шерсти, спрыгнул со своего взмыленного коня. Он внимательно рассмотрел колотую рану на затылке быка и пощупал его рога. Сам Токей Ито подошел к раненому разведчику, и Тобиас попытался встать на ноги, но тщетно. Однако молодой вождь поддержал его, явив пример братской готовности помочь. Он посадил Тобиаса, вернул ему томагавк, который, видимо, подобрал по дороге, и опустился на землю рядом с разведчиком.
Тобиас кивком поблагодарил вождя и стал ждать, когда его спросят, как его зовут, что он делал здесь на холмах и зачем вмешался в охоту. Но все вышло иначе.
Токей Ито сам представил разведчика своим воинам, обступившим их тесным кольцом.
– Это Тобиас. Сиксики называют его Предводителем Волков, на одном из языков вачичун это имя звучит как Шеф-де-Лу.
Тобиас изумленно поднял глаза:
– Откуда вождь племени дакота знает это имя, которое я получил далеко отсюда, на канадской границе?
Токей Ито ответил на его вопрос, широким жестом обведя рукой окрестности:
– Имя Шеф-де-Лу хорошо известно всем воинам между Миссури и Скалистыми горами. Ты уже причинил нам немало вреда. А потом, – добавил вождь с печальной улыбкой, – мы потратили столько времени и усилий, чтобы сбить тебя с пути, когда ты отправился в разведку, а мы хотели напасть на колонну.
В ответ на это замечание, пробудившее в его памяти неприятные воспоминания, разведчик промолчал. Столпившимся вокруг него дакота показалось, будто он снова надел маску.
– Мое имя – Тобиас! Я люблю дакота и люблю тех из Длинных Ножей, что смелы и отважны, и желаю, чтобы мои братья заключили мир. Так думает и великий вождь Длинных Ножей по имени Джекман. У меня при себе его письма, адресованные Сидящему Быку и Токей Ито.
– Посланник вачичун Тобиас сможет предъявить эти письма нашим вождям и старейшинам.
Токей Ито тоже вновь стал вести себя подчеркнуто официально и тут же прекратил разговор. Он поднялся на ноги и принялся свежевать тушу. Его воины выбили табак из трубок и взялись ему помогать. Сняв шкуру, вождь поставил несколько юношей часовыми, наказав им охранять добычу, и начал готовиться к отъезду. Взмахом руки он приказал высокому, худому воину с орлиным пером в волосах посадить Тобиаса сзади на своего коня.
Разведчик неохотно принял помощь тощего дакота. Черты у него были резкие, а на лице застыло выражение язвительной, вызывающей насмешки, враждебности и угрозы, и Тобиас узнал его по отличительному знаку. Это был Черный Сокол, на языке дакота Четансапа, предводитель отряда Красных Оленей. Однако, поскольку разведчик лишился своего пегого, ему не оставалось ничего другого, кроме как по приказу вождя принять помощь Четансапы, и он попытался как можно ловчее вскочить на мустанга дакота.
Он сидел за спиной воина, который правил конем, а так как ноги его больше не слушались, ему пришлось держаться за Четансапу.
Отряд поскакал на юго-запад по поросшим травой холмам, явно по направлению к лагерю. Вскоре к верховым вождя стали присоединяться и остальные воины, являвшиеся кто откуда, и Тобиас снова насчитал в отряде сотню. Еще пятнадцать, видимо, оставили на страже возле убитых бизонов.
Местность, по которой всадники то скакали галопом, то пускали лошадей размеренным шагом, была довольно однообразна. Полуденное солнце хорошо согрело землю, но сейчас поднялся прохладный северный ветер. Ощущалась близость гор.
Солнце опустилось за мощные хребты Скалистых гор, а верховой отряд все еще был в пути. Наконец под ночным звездным небом он приблизился к Конскому ручью. Берега реки на большом протяжении были совершенно голы, но у ее изгиба, показавшегося вдали, росли ивы и мелкий кустарник. Это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы разбить тут лагерь. У ручья во множестве были установлены вигвамы. Из лагеря навстречу охотникам выехали подростки, приветствуя своих соплеменников пронзительными криками. В ночи поднялась громкая разноголосица, все больше всадников подъезжало к отряду, чтобы проводить в лагерь возвратившихся с удачей. Восторженный гул нарастал. Не стихал шум и ликующие крики, никто не скрывал радости.
Охотничий отряд поскакал по проезду, оставленному между двумя рядами вигвамов.
Ручей образовывал излучину, открывающуюся по направлению к югу. Внутри этого изгиба расп