С пограничного поста долетал шум, в котором смутно различались людские голоса и конское ржание, топот копыт, звук шагов, оклики. Вероятно, усиленный гарнизон с трудом помещался за стенами. Тем не менее офицеры, по-видимому, сочли необходимым расквартировать на пограничном посту всех людей со всеми лошадьми. Дакота показалось, что заскрипел большой засов ворот, выходивших на запад. Со стоном отворились створки, и из-за стен форта устремились всадники, теснившиеся внутри. Даже издали вождь дакота сразу узнал прямого, седовласого майора верхом на норовистой рыжей кобыле; тотчас за ним ехали трое офицеров, из которых индейцу был знаком только один, Энтони Роуч. Лейтенант снова облачился в мундир, который сидел на нем безупречно.
Майор Смит пустил свою рыжую кобылу умеренным галопом и подскакал с тремя своими спутниками к холму. Он поприветствовал вождя.
– Мы приняли приглашение Длинных Ножей, – медленно произнес дакота. – Майор Смит видел говорящую кожу, которую Совет дакота передал ему через разведчика Тобиаса? В ней содержался вопрос.
Все заметили, как майор Смит покраснел.
– Да, я помню. Я надеялся, что Токей Ито лично не вернется к этому вопросу. Задав его, дакота нанесли неслыханное оскорбление нашей армии!
– Может ли майор Смит поклясться честью, что на переговорах с нами не поступят коварно и вероломно? Что Токей Ито и воины дакота уйдут свободно и беспрепятственно, так же как пришли, в любое время, когда сочтут нужным?
– Да, именно так. За это ручаемся и я, и все остальные.
– Токей Ито и его воины последуют за тобой в форт.
Оба отряда, и офицеры, и индейцы, погнали коней вниз по склону холма и галопом поскакали по направлению к пограничному посту.
Как только они въехали на территорию форта, часовой захлопнул створки ворот и запер их на тяжелый, скрипучий засов. Спокойно, невозмутимо и недоверчиво глядели индейцы на многочисленный гарнизон. Когда Смит и его офицеры спешились, индейцы тоже соскочили с коней. Лошадей поручили отвести в стойло рядовым.
Неукротимый жеребец Токей Ито дернул головой, норовя схватить за руку солдата, который собирался взять его под уздцы. Тот испуганно отпрянул. Вождь вопросительно огляделся:
– А где Тобиас, разведчик? Вот его конь послушается.
– Тобиас, эй, Тобиас! – позвал драгун, и крик его гулко разнесся по двору.
От стены из кольев за тесно обступившей индейцев толпой отделилась длинная фигура разведчика. Он подошел к Токей Ито. Разведчик по-прежнему носил кожаный костюм, сшитый Уиноной и Грозовым Облаком, однако вместо повязки из змеиной кожи его волосы снова стягивал зеленый платок. На лице его застыло прежнее выражение безучастности и равнодушия. Не поприветствовав Токей Ито, взял он повод буланого, и тот, по знаку вождя, медленно двинулся за разведчиком.
Майор Смит вместе с вождем направился в комендатуру; его офицеры и индейцы последовали за ними.
На нескольких нижних балках дома еще заметны были следы пожара. Войдя, Токей Ито тотчас окинул взглядом длинную, узкую комнату, поделенную перегородкой в половину человеческого роста так, что получались два помещения, одно в два раза шире другого. Дверей в комнате было две: через одну, в северной поперечной стене, можно было войти со двора, а другая, в противоположной поперечной стене, вела в соседнюю комнату. От третьей двери при постройке отказались, так как комендатура больше не соединялась с башней. В примыкавшей непосредственно к входной двери части комнаты было пусто. В задней, не имеющей дверей, половине снова стоял, закрытый перегородкой, старый тяжелый деревянный стол с обуглившейся дубовой столешницей, расположившийся почти во всю ширину отделенного помещения. С трех сторон вокруг стола были расставлены скамьи. Здесь имелось выходившее на запад окно, через которое свет падал на стол и скамьи, а кроме того, в бревенчатых стенах было прорублено несколько бойниц.
Семеро офицеров сидели на скамье спиной к внешней или к прочной внутренней стене. На столе перед собой они разложили карту. Как только вошел майор Смит со спутниками, они поднялись с мест. Среди них Токей Ито по униформе узнал полковника. Смит и Токей Ито представили друг другу офицеров и индейских участников переговоров. Полковник Джекман с достоинством поприветствовал вождя и предложил ему и его воинам сесть. Дакота и Смит заняли единственные свободные места на скамье спиной к перегородке. Токей Ито показалось, что ему и его спутникам нарочно отвели эти места, откуда нельзя было рассмотреть дверь, которая вела во двор. Вождь стал разглядывать своего партнера по переговорам. Полковник был среднего роста, короткошеий, в чертах его читались ограниченность и неутоленное честолюбие. Губы он недовольно поджал. Тщетно пытаясь скрыть беспокойство, он то и дело окидывал глазами комнату, стараясь не встречаться взглядом с дакота и то и дело косясь на дальнюю входную дверь. До Токей Ито донесся шум. Открылась дверь, и в пустую часть комнаты, громко топая сапогами, ввалились какие-то солдаты; примерно половина из них прошла мимо перегородки. Это были вольные всадники; на них не было шляп, и потому можно было увидеть, у кого из них белокурые, у кого каштановые, а у кого – черные волосы. Некоторые отрастили волосы до плеч, как индейцы. За поясом у солдат виднелись рукояти обычного оружия – ножей и револьверов. В комнату входили все новые и новые наемники. Следя за мелькающими у двери силуэтами и вслушиваясь в поднимаемый шум, Токей Ито насчитал не менее четырнадцати, когда вошел последний. Этот вошедший последним захлопнул за собой и запер дверь. Широкими шагами он прошел прямо в дальний конец стола. Ладони у него были большие и сильные, как и все его тело. Он бросил беглый взгляд на дакота и небрежным жестом велел двоим солдатам занять позиции, наиболее выгодные для возможного нападения на индейских парламентеров.
Токей Ито узнал своего врага.
Джекман кивнул Красному Лису, его тревога, казалось, улеглась. «Я рад, – сказал он, обращаясь к Токей Ито, – что вожди дакота прибыли в назначенный час. Я подготовил все бумаги для ведения переговоров и надеюсь, что мы вскоре придем к согласию. Можем ли мы начать прямо сейчас?»
Токей Ито утвердительно кивнул.
Джекман взял в руки документ, лежавший на столе рядом с картой, и взломал защищавшую его печать. Он осторожно его расправил. «Послание Великого Белого Отца, правящего в Вашингтоне, вождям дакота!» Медленно и отчетливо прочел он его вслух. Токей Ито внимательно слушал. После вводной части, где говорилось о мире, справедливости и добрососедских отношениях, началась основная, посвященная практическим распоряжениям. Слушая, вождь скользнул взглядом по лежащей на столе карте и нанесенным на ней черным линиям. Когда Джекман умолк, индеец не произнес ни слова.
По-видимому, полковник счел, что дакота не понял послания.
– В документе, который я только что зачитал, определяются границы резервации, отводимой дакота, – принялся пояснять он. Он взял трубку, зажав ее в левом углу рта и оттого поневоле заговорив гнусаво. – Ни резервации, ни их границы не подлежат обсуждению; они установлены высшей властью. Вожди дакота своей подписью удостоверят, что приняли их к сведению. Наши переговоры будут вращаться только вокруг одного: к какому моменту и какими путями те части племени дакота, что пока запаздывают, отправятся, не теряя времени, в отведенные им места проживания? Токей Ито умеет читать карту?
– Да.
– Тогда прошу посмотреть сюда! – Джекман склонился над столом и провел по карте пальцем. – Черными линиями обведены все те области, которые Великий Отец, правящий белыми в Вашингтоне, готов уделить вам от своих земель…
– От наших земель, – поправил Токей Ито.
Тем самым вождь намеренно нарушил строгие правила индейского этикета, запрещавшие перебивать говорящего.
Джекман беспокойно заерзал в кресле, выдавая нежелание продолжать.
– Великому Отцу, правящему белыми в Вашингтоне, принадлежат все земли, от Атлантического до Тихого океана. Однако Великий Отец готов передать несколько очень хороших участков этих земель племени дакота, если вожди поклянутся сохранять мир.
Токей Ито отложил трубку.
– Полковник Джекман ошибается. Краснокожим принадлежат все земли, начиная от той великой воды, над которой восходит солнце, и заканчивая той великой водой, над которой солнце заходит. Однако они готовы передать Великому Отцу все те хорошие участки нашей земли, на которых уже сейчас живут бледнолицые. Они также готовы – и ради этого мы прибыли сюда – обсудить с бледнолицыми, нужно ли и можно ли передать Великому Отцу, правящему белыми в Вашингтоне, и его народу еще некоторые земли, чтобы он мог прокормить многочисленных бледнолицых, будь то мужчины, женщины или дети. Однако вожди дакота вынуждены настаивать на том, чтобы Великий Отец учел их требование и оставил им достаточно плодородной земли, чтобы они могли самостоятельно прокормить себя и своих женщин и детей. Всего несколько зим тому назад бледнолицые поклялись навечно отдать нам все земли от Найобрэры до верховьев Миссури.
Воцарилось молчание.
Джекман устремил взгляд на стол.
– Обстоятельства внезапно изменились. Открыты золотые жилы, строятся железные дороги, закладываются города… Вашей земле даруют цивилизацию.
Он вынул трубку изо рта, выбил ее, отложил и нервно забарабанил пальцами по столу.
Наконец он снова собрался с силами и продолжил:
– В том, что ты сейчас сказал, как ни странно, слышатся одновременно и мятежная непокорность, и разумные доводы.
Он откинулся к стене, присвистнул и подал знак обступившим его вольным всадникам. Двое вышли и вскоре вернулись с бренди и оловянными стаканами. Стаканы поставили на стол, и Джекман приказал налить всем, кто сидел рядом с ним.
– Выпьем, – произнес он тоном, которому попытался придать развязность и фамильярность, но, поскольку эти качества были совершенно чужды чопорному и скованному офицеру, его предложение прозвучало всего-навсего неловко. – Обсудим все не спеша. А для начала чем-нибудь подкрепимся. Огненная вода, как называете ее вы, краснокожие, обычно помогает расслабиться лучше, чем табак. Вы же уже близко познакомились с этим напитком, не правда ли? По крайней мере, так говорят.