Чапа Курчавые Волосы считался дядей Грозового Облака, и девочка могла встретить его в собственном вигваме и так попытаться что-нибудь узнать. Но ей невыносима была самая мысль о том, чтобы услышать эту весть раньше Уиноны или без нее.
Женщины опустились на пол. Уинона разожгла огонь в очаге.
Прошло не более получаса, как в вигвам проскользнул Чапа Курчавые Волосы и сел у огня. Унчида и Уинона подошли ближе, а Грозовое Облако из скромности держалась в глубине вигвама. Женщины и воин встретились глазами. Чапа Курчавые Волосы пришел, раскрасив свое исхудалое чернокожее лицо пеплом, отчего оно стало казаться еще темнее. Первые слова, которые он промолвил, были: «Он погиб». Он произнес их прямо, ничего не тая.
Женщины безмолвствовали, Грозовое Облако не пошевелилась.
– Мы пытались освободить его, – продолжал воин, и девочке почудилось, будто его слова долетают откуда-то издалека, странные и едва понятные. Она не хотела их слышать и не могла не слышать. – Нашему вождю Токей Ито удалось перепилить цепь и добраться до окна, которое выходило во двор. Я уже схватил было его за скованные руки, чтобы вытащить из подвала. – Бобр поднял руки, сцепил ладони и разжал, словно снова мог схватить за руки своего вождя и друга юности и снова вынужден был отпустить их. – Напав на меня, Красный Лис тут же послал двоих из своих людей в подвал убить и Токей Ито тоже. Они забили нашего вождя прикладами. Так сказал мне Томас, который со своим братом Тео и с белокурым Адамсом бежал той же ночью.
Чапа Курчавые Волосы умолк. Наконец он тихо закончил свой скорбный рассказ:
– Пятеро наших воинов погибли.
– Где тело моего внука? – спросила Унчида.
Голос ее звучал спокойно, но Грозовое Облако заметила, как вздрагивают ее веки и губы.
– Томас поведал мне, что тело Токей Ито Длинные Ножи хотят закопать.
С этими словами Курчавый развернул платок, который принес с собой. В нем оказался венец Токей Ито из орлиных перьев.
– Это единственное, что осталось от Токей Ито. Когда наш вождь попал в плен, Красный Лис похитил его орлиный венец. Убийца и предатель хотел продать его Джекману, но полковник предложил слишком низкую цену, и Красный Лис оставил добычу себе. В суматохе, поднявшейся после боя, Тобиас, делавар, нашел орлиную корону среди вещей Красного Лиса и спрятал ее. Он передал ее Томасу, а тот – мне. Но оружие Токей Ито осталось в руках Лиса или Джекмана.
Уинона взяла венец и осторожно погладила по длинным пышным перьям.
– Это перья орла, которого хорошо знал мой брат, – произнесла она. – Ими он украсил свою главу в тот день, когда был избран нашим военным вождем.
Она встала, чтобы спрятать орлиные перья, навсегда сохранив на память.
Но не сумела исполнить свое намерение. Внезапно она утратила самообладание, упав как подкошенная, словно деревце, на которое всей своей мощью обрушилась, ломая ветви, яростная буря. Она задрожала всем телом, венец из орлиных перьев выпал у нее из рук. Рухнув на пол, она громко закричала. Крик она испустила почти нечеловеческий; протяжный, словно волчий вой, огласил он вигвам, и Грозовому Облаку в это мгновение показалось, что и внутри нее что-то оборвалось. Уинона билась на полу в судорогах, совладать с которыми уже не могла. Она ударялась лбом о пол, а ногтями раздирала себе грудь. В ее неистовом, исполненном отчаяния вое стали различимы слова: «Не может быть! Не может быть!»
Унчида вскочила на ноги и, шатаясь, бросилась к девушке. Уинона рывком приподнялась и села, опираясь на руки. Глаза ее были широко распахнуты, взор застыл от ужаса, но одновременно преисполнился скрытого огня, который только и ждал того мига, когда сможет вырваться наружу. Возможно, это был признак надвигающегося безумия. Унчида, не проронив ни слова, осталась рядом с девушкой.
Уинона поднялась на ноги. Она снова схватила орлиный венец и спрятала его, без спешки, но со странной быстротой и ловкостью, пугающей после всего, что только что случилось. Затем она подошла к очагу. Чапа уже встал. Девушка остановилась перед ним. Она посмотрела на него, и он содрогнулся. Однако он не опустил глаза, встретив ее взгляд.
Сестра вождя заговорила, спокойно, словно бы ее устами рек призрак, вселившийся в ее тело.
– Так вот как поступили вы, воины племени дакота-оглала! Вы избрали моего брата Токей Ито военным вождем и обязали его сражаться и вести вас в бой! Он сражался достойно и вел вас к победам. Когда опасность возросла многократно, а надежда на победу почти угасла, вы отослали его прочь. Вы вынудили его пойти на верную смерть, а ведь он знал, что его ждет западня. Вы отдали моего брата в руки убийце моего отца. Вы знали, что делаете. Вы принесли моего брата в жертву, и он повиновался и добровольно пожертвовал собой, ибо надеялся, что отныне его перестанут именовать за его спиной сыном предателя. А сейчас вы говорите, что Токей Ито погиб, и складываете руки на коленях, вместо того чтобы схватиться за рукояти ножей. Но я вам не верю и говорю вам, что Токей Ито вернется. Я жду, что мой брат сам скажет мне, жив он или погиб.
Чапа выслушал эту речь безмолвно.
– Уинона… – пробормотал он.
Грозовое Облако испугалась, что в Уинону вселился дух, вот только какой именно, добрый или злой?
Унчида осторожно прикоснулась к плечу Чапы. Воин обернулся к матери Маттотаупы.
– Чапа, этот Томас видел моего внука Токей Ито мертвым?
– Томас побывал после боя в подвале и своими глазами видел, как вождь лежит в луже крови, – едва слышно отвечал Чапа, и Грозовое Облако охватил ужас при взгляде на Уинону, которая, онемев, с остекленевшими глазами, замерла, внимая этим страшным речам.
Унчида опустила руку и медленно закрыла глаза.
– Это не твоя вина, Чапа.
Снаружи донеслись погребальные плачи по пяти воинам, выступившим в поход вместе с Чапой и не вернувшимся более.
Унчида вышла из вигвама, чтобы пропеть плач по Токей Ито, сыну своего сына. Чапа еще раз попытался встретиться с Уиноной взглядом, но тщетно, и потому выскользнул из шатра. У входа он подсел к Унчиде и громким, сильным, неукротимым голосом затянул древний напев, словам которого научилась еще его мать у себя на родине, в далекой Африке, до того, как белые люди схватили ее, обратили в рабство и перевезли на корабле за большую воду. Грозовое Облако знала эту песню.
Уинона тоже вышла из вигвама, и Грозовое Облако последовала за нею как тень. Сестра вождя прошла мимо Унчиды и Чапы, покинула деревню и направилась на тот холм, где день за днем ожидала возвращения брата. Там она тихо запела, как делала это каждое утро. В душе ее воцарилось смятение, и, восстав против обстоятельств, она отказывалась смириться с неизбежным и решила не отступать, пока Токей Ито не явится к ней живой – или мертвый, во сне.
Сожженная земля, все еще дымящийся умирающий лес и погребальный плач – именно такими запечатлелись этот день и эта ночь в памяти Грозового Облака. Именно в эти часы она навсегда простилась со своим детством.
В последующие дни Грозовое Облако услышала от разведчиков-подростков и узнала из разговоров в вигвамах, что в прерию дакота вторглись новые отряды Длинных Ножей. Она встретилась с Часке Увальнем, другом Хапеды и одним из предводителей Молодых Собак. В раннем детстве они часто играли вместе, лепили бизонов из глины, и иногда вдвоем, а иногда еще и с Хапедой, и с подругой Грозового Облака Ящеркой весьма мудро обсуждали, какие подвиги когда-нибудь, став великими воинами, совершат мальчики. Кроме детских игр, Грозовое Облако и Часке объединяло еще что-то, совсем особое, о чем они избегали говорить вслух. Грозовое Облако происходила из вигвама предательниц, как однажды упрекнул ее Хапеда. А Часке, подобно ей, был сиротой и вынужден был жить в вигваме своего дяди Шонки, которого ненавидел. Этот горький опыт заставил мальчика и девочку повзрослеть и умом, и душой раньше, чем многие их сверстники.
Часке пришел с собрания Молодых Собак, для которого мальчики сошлись на лугу, на другом берегу ручья.
– Что же будет с нами? – спросила девочка.
– Ничего, – ответил Часке, глядя в серую беспросветную даль и стараясь не выдать, что происходит у него в душе. – Ничего. К северу от Черных холмов разыгрались великие битвы между дакота и бледнолицыми. Там дакота победили. В этих боях участвовал Четансапа. Надо подождать, пока он не вернется вместе с воинами отряда Красных Оленей.
И теперь девочки и мальчики, женщины, и старики, и немногие мужчины, способные держать оружие, снова день за днем стали ждать возвращения Четансапы.
Наконец воин явился.
По опаленной огнем степи примчался он с десятерыми воинами в свою родную деревню. Грозовое Облако тоже заметила приближение отряда, стоя у ручья. Восторг охватил ее, когда она увидела, что Четансапа и его воины везут с собой победные трофеи, однако радость ее сменилась страхом и неясными опасениями, когда она различила мрачное выражение, застывшее на лице их предводителя.
Четансапа соскочил с коня и бросил поводья Хапеде, поручив ему отвести мустанга в табун. Прежде чем отправиться в собственный вигвам, прежде чем навестить шамана Хавандшиту, воин отвел в сторону Чапу Курчавые Волосы, который вместе с мальчиком поджидал его на конском пастбище. Оба воина прошли по песчаному руслу ручья на другой берег, чтобы без помех поговорить с глазу на глаз. Грозовое Облако сидела на берегу и смотрела, как мужчины подходят ближе. Она не шевельнулась, а поскольку ее дядя Чапа Курчавые Волосы не отослал ее прочь, она не встала с места и услышала все, что они обсуждали.
– Где Токей Ито? – прозвучал первый вопрос Четансапы.
– Убит в форте.
Рука Четансапы невольно сжалась в кулак.
– А вы? Почему вы не взяли форт штурмом?
– В нем слишком многочисленный гарнизон. Красный Лис знает, что делает.
– Ага, так, значит, это все Красный Лис!
– А что произошло у вас? – спросил Бобр.
– Мы победили и убили многих Длинных Ножей. Так мы расстреляли все свои патроны. Но Длинные Ножи опять явились, с новыми силами и под командованием нового генерала. Они скачут по нашим прериям. Татанка-Йотанка и Тачунка-Витко с самыми храбрыми нашими воинами отступают на север, к реке Желтых Камней. Однако многие наши вигвамы уже сдались и идут в резервацию.